Жар от мыслей об Адаме сменился холодком.

Гай рассмеялся:

– Шутка, Джолин. Иногда я забываю, какая ты юная.

– Мне не показалось, что это смешно.

– Верно, мне нужно смотреть больше комедий. – Он отпер свою дверь и распахнул ее. – На этот раз я позволю тебе выбирать.

При этих словах я оживилась. Судя по его тону, он не был в плохом настроении, и его приглашение выглядело куда более заманчивым, чем перспектива вернуться к Шелли. К тому же мне еще не удалось выбрать ни одного фильма для просмотра, а Гай скорее тяготел к артхаусу и старому кино. В его коллекции были собраны чуть ли не все когда-либо снятые фильмы, и я остановилась на вампирском комедийном ужастике «Реальные упыри», который заставил меня смеяться так, что я описалась, когда смотрела его в первый раз.

Вскоре мы оба уже смеялись на его диване. Как раз в тот момент, когда Тайка Вайтити раскладывал газеты вокруг своей избранницы / будущего ужина, чтобы ее кровь не запачкала ему ковер, Гай поставил фильм на паузу.

– Я бы не отказался от пиццы. Ты как, хочешь?

Не отрывая взгляда от телевизора, я сказала:

– Конечно, если ты угощаешь.

– А если я скажу, что тебе придется заплатить?

– Тогда я скажу, что лучше пороюсь в твоем холодильнике. – Я начала подниматься, но Гай снова потянул меня вниз.

– Я угощаю.

– Спасибо, – усмехнулась я.

А потом Гай поцеловал меня.

Я тут же отстранилась:

– Что ты делаешь?

Он рассмеялся, встал с дивана и направился на кухню, где оставил свой телефон.

– Ты, похоже, не считаешь, что покупка пиццы стоит поцелуй? – Он постучал пальцем по экрану. – Какую предпочитаешь? Колбаса и перец? Цыпленок песто…

Не особо прислушиваясь, я поднесла пальцы к губам. И, когда подняла глаза, увидела, что Гай смотрит на меня.

– Да ладно тебе, Джо. Это всего лишь легкий поцелуй. Разве ты никогда не целуешь своих друзей? Там, в коридоре, ты выглядела так, словно собиралась поцеловать другого соседа.

– Да, но он же…

– Он – что? Твой парень?

– Не совсем.

– Тогда в чем дело? – Он отшвырнул трубку. – Одних друзей ты целуешь, а других нет? Или я ошибаюсь – и мы не друзья? Для того, кто просто хочет получить от меня письмо, ты проводишь здесь слишком много времени. А если ты будешь подпрыгивать всякий раз, когда я сяду рядом с тобой…

– Я не…

– …или небрежно чмокну тебя, тогда пожалуйста – дверь там. У меня есть дела поинтереснее. Может, тебе стоит вернуться к себе и…

– Грибы, – сказала я. – Можно пиццу с грибами? – У меня звенело в ушах, и я сжимала подушку на коленях.

Гай слегка покачал головой и посмотрел на свои руки, опирающиеся о стол.

Я закрыла глаза, потом снова открыла их.

– Извини. Ты просто удивил меня, вот и все. Ты прав, это пустяк, и мы друзья. Мне действительно нужно, чтобы ты написал для меня это письмо, но мне и нравится приходить сюда. Пожалуйста, не прогоняй меня. Я… мне некуда идти. Пожалуйста.

Мы долго смотрели друг другу в глаза, потом Гай поднял телефон и набрал номер. Все еще глядя на меня, он поднес трубку к уху. Я снова смогла дышать, только когда он произнес:

– Да, доставка. С грибами.

Адам

Снова дома в воскресенье вечером, я уже засыпал, когда услышал тихий стук в заднюю дверь кухни. Я перекатился на постели, чтобы проверить время. Около полуночи. Я сел и прислушался.

Я знал, что мама еще не спит. Иногда по ночам она как будто следила за тем, чтобы никто не входил и не выходил из дома. Она не могла успокоиться, не убедившись в том, что ничего не угрожает ее оставшимся сыновьям.

Я расслышал, как ее стул скользнул по деревянному полу в кухне, как если бы она отпрянула от стола.

Я различил ее шаги, устремившиеся к задней двери, и она остановилась на полпути. Кого бы она ни увидела через окно, это не заставило ее позвать Джереми или меня, но и двинуться с места тоже. Я мигом вскочил с постели и поспешил вниз. Мои ноги в носках скользили по узкой, крутой, извилистой лестнице, сохранившейся со времен постройки дома в 1850-х годах.

Я добрался до кухни, когда мама открыла дверь. На заднем крыльце стоял Дэниел.

Ощущение дежавю будто ударило меня. В моем детстве было так много ночей, когда я просыпался и заставал Дэниела на нашей кухне с мамой. Иногда там бывал и Грег. Иногда Дэниел даже не заходил. Мама всегда вела себя так, будто это в порядке вещей, что он в ночи стучится в нашу кухонную дверь, даже если он и приходил избитый. Она как будто знала, что ее испуг или чрезмерное сочувствие заставит его убежать. Я думаю, именно у нее Грег научился легкости в общении с животными. Она оставляла дверь открытой и отворачивалась, говорила что-то вроде того, что как раз собиралась выпить чашку чая, и предлагала ему составить ей компанию. Иногда уходил целый чайник, прежде чем он позволял ей обработать его раны.

Но в большинстве случаев травмы Дэниела были не физическими, и разговоры с ним, иногда до самого рассвета, становились единственным утешением, которое она могла ему дать.

Глядя на Дэниела, который выглядел намного старше, чем в последний раз, когда он приходил к нашей задней двери, я знал, что этой ночью он появился не для того, чтобы искать утешения.

Начать с того, что мама стояла неподвижно, будто скованная по рукам и ногам. Я был так счастлив, когда столкнулся с Дэниелом несколько недель назад, хотя не мог видеть его или думать о нем, не вспоминая Грега, – возможно, потому и обрадовался. Но мама не хотела думать о Греге; вернее, хотела, но на своих, очень ограничивающих условиях.

Появление Дэниела спустя более чем два года навязало ей эти воспоминания и, должно быть, глубоко потрясло ее. Его взгляд метнулся поверх маминого плеча ко мне, и я отступил в тень лестницы, стараясь не наступить на скрипучую половицу. Мне казалось, что мое присутствие повернет эту встречу в другую сторону – может, и более удобную для мамы, но определенно не лучшую.

– Дэниел? – Она стояла ко мне спиной, но я мог представить, как ее глаза внимательно изучают его лицо, замечают новый шрам над бровью и все перемены, произошедшие в нем с тех пор, как она видела его в последний раз. Я знал, что, вглядываясь в него, она видела отпечатки тех лет, что не довелось прожить Грегу.

– Здравствуйте, миссис Мойнихэн.

Повинуясь инстинкту, она пришла в движение. Пригласила его войти и поставила чайник на плиту, словно тело подсказывало ей, что делать, когда разум застыл.

Он видел, как напряжены ее плечи, как часто она моргает.

– Я столкнулся с Адамом в городе несколько недель назад. Он вам рассказывал?

Мамина рука замерла с банкой меда в форме медвежонка, которую она достала из шкафчика рядом с холодильником.

– Нет, ничего не говорил.

– Он познакомил меня и со своим другом – девушкой.

Мне показалось, что я почти увидел улыбку мамы, когда она повернулась:

– Джолин.

Дэниел кивнул:

– Он выглядел счастливым.

Мама слегка наклонила голову и села напротив него, поставив на стол две дымящиеся кружки.

– Но он сказал мне, что все не так… хорошо.

Не дрогнув, мама покачала головой и размешала мед в своей кружке.

– Нет, все в порядке. Мы все в порядке. Тяжело, когда они уезжают к своему отцу, но мы в порядке.

Дэниел вздрагивал каждый раз, когда она произносила «в порядке». Я не говорил ему, что мои родители расстались, но он, похоже, воспринял эту новость спокойно. Он прекрасно относился к моему отцу, хотя переезд отца вряд ли мог подействовать на него так же сильно, как на всех нас. Наверное, для него это что-то значило только потому, что причиняло боль моей маме.

– Я собирался зайти раньше. Проезжал мимо, наверное, раз десять.

Мама уткнулась взглядом в свою кружку, помешивая в ней ложкой.

– Я уверена, что ты был занят.

– Нет, не был. – Его прямота застала ее врасплох, так что ложка звякнула о кружку. – Я думал, что вы не захотите меня видеть.

– Нет. – Мама крепко зажмурилась, а потом снова открыла глаза. – Это не так.

– Я не хотел заставлять вас видеть меня.

Она никак не отреагировала, как будто ожидала, что он скажет что-то в этом роде.

Дэниел опустил руки под стол.

– Я не хотел, чтобы вы притворялись, улыбаясь мне, говорили, что все в порядке, когда мы оба знаем, что его не стало из-за меня.

Она втянула в себя воздух, что больше походило на всхлип.

– В любом случае я скоро уезжаю. В следующем месяце моя мама выйдет из больницы, и я уже упаковал почти весь ее скарб.

Мамины наполнившиеся слезами глаза остановились на нем.

– Мне очень жаль, Дэниел.

– Так будет лучше, новый старт… без него.

Мама протянула руку, и ее пальцы легонько постучали по столу в ожидании его руки. Дэниел по-прежнему держал руки на коленях.

– Нет, я не поэтому… – Он опустил голову. – Я никогда не говорил вам, почему не пришел в ту ночь. – Мамины пальцы сжались, и я почувствовал, что мои пальцы повторяют ее движения. – Я не говорил, потому что у меня нет веской причины. Он не был пьян в ту ночь и не зверствовал, и она не боялась. Я просто не хотел уходить, когда ей было хорошо.

Мамины плечи затряслись, и голос Дэниела сорвался.

– В ту ночь я мог бы уйти. Я должен был находиться здесь. Грег должен был спать в доме, и вы бы сейчас не сидели здесь и не плакали. Моя мама сейчас в таком состоянии, и я…

Мама отодвинула стул и подошла к нему. Сначала она просто положила одну руку ему на плечо, а другую – на предплечье. Я видел, что для нее это было тяжелое испытание.

– Простите, – пробормотал Дэниел так тихо, что мне пришлось податься вперед, чтобы расслышать его слова. – Мне так жаль, что он ушел, и еще больше мне жаль, что вы страдаете, хотя я мог бы это предотвратить.

Казалось, это добило ее, и она рухнула на стул рядом с ним и обхватила его руками. Все ее тело сотрясала крупная дрожь.