Соседняя половина кровати пустует и полностью накрыта покрывалом.

‒ Кэтч?

Ответа нет. Я смотрю на пол у двери в поисках его обуви. Ее там не оказывается.

Вытащив себя из постели, я подхожу к своей сумке и достаю оттуда джинсы и красную кофту с V-образным вырезом и короткими рукавами. На столике у входа в ванную я нахожу кофейник. В одной из кофейных чашек был сложенный лист бумаги.


«Макс,

Появились дела. Скоро буду. Не мой голову.

К.»


Я сминаю записку в кулаке, ехидно бормоча «Какая странная просьба, мамочка». Затем я наливаю себе кофе и тащу задницу в ванную, чтобы освежиться и одеться.

Десять минут спустя я слышу, как Кэтч открывает двери и зовет:

‒ Макс?

Я выхожу из ванной и ставлю чашку на столик перед тем, как повернуться к нему лицом. Я была очень раздражена прошлой ночью и была не готова сообщать ему об этом. Поэтому я просто тяну время, переставляя вещи на столике с места на место. Когда я наконец-то поворачиваюсь к нему лицом, он стоит, облокотившись на стену рядом с комодом.

‒ Кэтч, ‒ произношу я, и на его губах появляется едва заметная ухмылка, когда я опускаю взгляд и вижу в его руках коробку с краской для волос. Мои глаза расширяются, я вскидываю руки.

‒ Нет, пожалуйста! Скажи, что эта дрянь для тебя.

Я вообще-то люблю свои рыжие волосы. Когда-то в раннем детстве я пообещала себе никогда их не красить.

Кэтч делает глубокий вдох, прежде чем произнести:

‒ Макс, твои фото везде. Это уже не изменить, а волосы ‒ твоя самая заметная особенность. Я выбрал темно-каштановый цвет, ‒ он протягивает мне коробку. ‒ Не создавай трудностей. Это всего лишь волосы. А когда все закончится, я лично оплачу тебе покраску, способную вернуть твой цвет.

Я скрещиваю руки на груди.

‒ Ты хочешь, чтобы я тебя ненавидела?

‒ Нет, Макс, веришь или нет, но я не хочу твоей ненависти. Может, первое время так и было, но не сейчас, ‒ звучит искренний ответ.

Что, черт возьми, это должно значить?

Я цепляюсь руками себе в волосы и сильно тяну их в стороны.

‒ Ты расстроена. ‒ Слышу я его голос.

Рванувшись к нему, я выхватываю коробку из его рук со словами:

‒ Кто они, Кэтч? И что ты с ними сделаешь?

Его глаза сужаются, желваки беспокойно двигаются.

‒ Иди красить волосы. Я хочу уехать в течение часа.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он разворачивается и выбегает из комнаты.

Кэтч возвращается, когда я уже покрасила и высушила волосы. Я сижу на туалетном столике рядом с кофейником и жду, когда он придет. Он входит в комнату, останавливается и смотрит на меня, держа одну руку на дверной ручке, другую на дверном косяке.

‒ Не правда ли, это отвратительно? ‒ спрашиваю я, накручивая на палец прядь своих темно-каштановых волос.

Он улыбается.

‒ Нет, просто по-другому.

Вскидывая на плечи наши сумки, он кивает в сторону двери.

‒ Давай убираться отсюда.

Обалденно. Когда кто-то использует слово «другой» в этом контексте, как правило, это не значит ничего хорошего. Мои рыжие волосы ‒ часть того, что дает мне твердую уверенность. Но теперь их нет, и вместе с ними нет и уверенности.

Звучит глупо, я знаю, но это правда.

Я спрыгиваю со столика и направляюсь к двери. Как только я выхожу, Кэтч вручает мне черные солнцезащитные очки в роговой оправе.

‒ Я не знаю... Они привлекли мое внимание...

‒ Неплохо, ‒ безразлично говорю я, скользя по ним пальцем.

По правде говоря, хоть они и были дешевыми, я их любила. Они были очень похожи на очки в моей битой машине, похожей теперь, скорее всего, на груду металлолома.

‒ Кроме того, тебе придется носить вот это, ‒ он протягивает мне бейсболку.

Я усмехаюсь.

‒ Янки? Серьезно?

‒ Не фанатка? ‒ спрашивает он насмешливым тоном.

‒ А ты?

‒ Иначе, зачем мне потертая кепка Янки, Макс?

Я открываю рот, дабы озвучить свое мнение по поводу этой сомнительной привилегии, но он отрезает:

‒ Отложим спор. Надень это и заткни волосы под кепку.

Я делаю то, что он говорит, и закручиваю волосы под кепку. Несколько прядей выбиваются наружу, и он удивляет меня, когда помогает заправить их обратно.

По мере приближения к стоянке Кэтч вытаскивает кепку из-за пояса брюк и надевает на голову. Затем приобнимает меня за плечи и прижимает ближе к себе.

Я стараюсь не прижиматься к нему, но он прочно удерживает меня.

‒ Машина в дальнем углу парковки. За нами наблюдают. Я как раз проверял это, пока ты красила волосы.

После этих слов я инстинктивно прижимаюсь ближе к нему.

‒ Как, черт побери? ‒ мямлю я.

‒ Таймер не идиот; возможно, он знает, что я направляюсь к Снитчу. Я заставляю тебя носить кепку, чтобы он не узнал, что ты покрасила волосы, ‒ с этими словами он ведет меня к машине и открывает водительскую дверь.

Я сажусь и перебираюсь через коробку передач на пассажирское сиденье.

Кэтч запрыгивает в машину, срывает кепку и заводит авто со словами:

‒ Пристегнись, Макс. Живо.

Я вижу в зеркало заднего вида, как к нам приближается машина, когда колеса джипа поворачиваются на асфальте и мы трогаемся вперед. Кэтч делает резкий поворот, выезжая с парковки, и меня отбрасывает на него. Одна его рука оказалась между нами, а моя рука приземляется ему на бедро, ошеломляюще близко к ширинке. Он слегка поворачивает голову и прикасается губами к моей щеке.

‒ Ремни, ‒ шепчет он, ‒ красотка.

От движения его мягких губ по моей коже, когда он произносит эти два слова, у меня по спине бегут мурашки восторга.

Боже! Возьми себя в руки. Ты чуть жизни не лишилась.

Я отодвигаюсь от него и усаживаюсь обратно, пристегивая ремень. Кэтч поворачивает направо, потом снова налево. Он смотрит в зеркало заднего вида и начинает материться. Я поворачиваюсь и вижу ту же машину у нас на хвосте.

‒ Что будем делать? ‒ спрашиваю я его.

Лоб начинает потеть под кепкой.

‒ Сядь назад. Найди жилет и надень его. Под сиденьем достань «Глокк» и сними с предохранителя.

Я разворачиваюсь на сиденье, не поднимая головы, и поднимаю жилет на колени.

‒ Если эти ублюдки начнут стрелять по нам, будь добра, верни должок.

Натянув жилет через голову, я лезу рукой под сиденье и нахожу оружие. Открыв магазин, я вижу, что он полон, ставлю его на место и снимаю с предохранителя. Кэтч следит за мной краем глаза, натянув удивленную ухмылку.

‒ Что? Я знаю, что он полон, просто привычка, ‒ говорю я, пожимая плечами.

Джип снова резко поворачивает налево.

‒ Хорошая привычка, ‒ отвечает он. ‒ Теперь держись.

Едва удерживаюсь, когда он поворачивает в другую сторону и капот джипа направляется в сторону шоссе. Прокладывает дорогу к наклонной, но обходит ее и, выскочив на шоссе, направляется туда, откуда мы только что убегали.

‒ Ты какого черта вытворяешь? ‒ говорю я, поворачиваюсь и вижу, что мы оторвались.

‒ Они не смогли бы проскочить там на своей машине, так что у нас есть фора, ‒ отвечает он, увеличивая скорость почти до ста миль в час.

‒ Но мы едем не туда, ‒ остроумно замечаю я. ‒ Планы изменились? Мы уже не едем в Новый Орлеан к Снитчу?

‒ Заткнись, Блейз. У меня есть план. Просто сядь и наслаждайся поездкой.

Я ставлю пистолет снова на предохранитель и кладу его на колени. Несколько раз я смотрю через плечо, но машину больше не вижу. Только спустя несколько минут я слышу, как Кэтч бормочет:

‒ Отлично.

‒ Что? ‒ спрашиваю я, немного паникуя, и инстинктивно сжимаю ладонью оружие.

‒ Держись, ‒ говорит он и дергает руль влево.

Теперь мы несемся через травяную дорожку, которая разделяет разные направления шоссе. Я рычу, когда колеса стучат по неровностям дороги. Под действием момента я протягиваю руку и хватаю Кэтча за ногу, впиваясь ногтями ему в джинсы.

Он выкручивает джип, разворачивая его в другую сторону, затем отскакивает обратно на дорогу прямо за полосой для обгона, подрезает авто на медленной полосе и сбрасывает скорость прямо перед массивным грузовиком. Теперь мы спрятаны, и в таком положении у нас есть шанс обвести вокруг пальца преследователя, кто бы он ни был, и не быть пойманными.

Мы едем за грузовиком где-то пару миль. Я уверена, что дальнобойщик готов был столкнуть нас с дороги в тот момент, однако, к счастью, он только лениво проводит пальцем, и мы, обогнав, подрезаем его на левой полосе.

‒ Мы ушли от них? ‒ спрашиваю я, разглядывая отражение в зеркале заднего вида.

‒ Даже если нет, они ни за что не справились бы с сырым разделением. Им придется подождать до другого съезда. ‒ Я вытаскиваю из-под кепки прядь волос и накручиваю ее на палец. Кэтч хватает меня за запястье и убирает мою руку от головы. ‒ Перестань. Все в порядке. Хорошо? ‒ Я делаю глубокий вдох и киваю. ‒ Хорошая девочка, ‒ с этими словами он проводит большим пальцем по моей верхней губе, и каждый мой нерв отзывается на его прикосновение. Я резко вдыхаю, борясь с навязчивым желанием принять его палец в свой ротик. ‒ Сними свой жилет, кепку и выпей воды. Ты начинаешь потеть.

Стаскивая жилет через голову, смотрю за тем, как Кэтч берет в рот палец, которым только что стирал пот с моей губы. Мое сердце ускоряется вдвое, и я сдавленно сглатываю. Можно подумать, что это мерзко, но, честно говоря, это самое возбуждающее, что я когда-либо видела.


ГЛАВА 9


Макс


Бросаю жилет назад и прячу оружие под сиденье. Кэтч дает мне воды, и я жадно осушаю целую бутылку. Из-за автогонки, тяжелого бронежилета и невероятно влекущего мужчины, который только что испробовал моего пота, во рту совсем пересохло.

Не могу поверить, что все это меня заводит.

‒ У нас впереди долгая дорога, ‒ произносит Кэтч, не отрывая глаз от дороги, ‒ я собираюсь съехать с шоссе и вернуться обратно. И я хочу знать, что ты знаешь о «Фиддл».