— Привет, — я поздоровалась так, не определившись, стоит ли мне переходить на «Тем Саныча», как все сотрудники. Наверное, поправит, если посчитает нужным.

— Привет. — Он окинул меня равнодушно взглядом. Вполне возможно, просто оценивал, выгляжу ли достаточно презентабельной для его заведения. — Работаешь пока в часы минимальной нагрузки — с пяти до девяти, трижды в неделю. И в это время я для тебя «Артем Александрович». — Вот, все-таки обозначил границы. Я кивнула. — Во все остальное время я для тебя кто угодно, хоть «сладкий медвежонок». Усекла?

— Усекла, что ты часто и непонятно шутишь. — Я уже научилась улыбаться при нем вполне естественно. — Еще распоряжения, босс?

— Конечно. Запомни: клиенты приходят любые, а уходят довольные. Без вариантов. Потому не подведи меня, Лиля.

Ответила как можно серьезнее:

— Я постараюсь.

— А теперь громче.

— Я постараюсь!

— Уже лучше, но все еще недостаточно хорошо. — Он прикрыл зевок ладонью. — Лиля, над звуком тоже работай, иначе тебя клиенты не расслышат.

Я не выдержала и рассмеялась:

— Сказал это человек, который всегда говорит тихо! И плевать ему, что все остальные напрягаются, чтобы расслышать! А они и напрягаются, выхода-то нет.

Он тоже улыбнулся в ответ, но ответил прохладно, что не вязалось с мимикой:

— Будешь на моем месте главнокомандующего, тоже получишь право всех напрягать. — Он стукнул указательным пальцем по своему бейджу.

А ведь раньше никаких бейджиков на белой рубашке не наблюдалось… «Саныч» был «Санычем» без единого опознавательного знака! И теперь я ступила вперед, чтобы прочитать на пластике: «Царь кровососов и повелитель извращенцев».

Фраза была настолько абсурдна, что я подняла недоуменный взгляд вверх и столкнулась со смеющимися глазами.

— Володя подарил, — объяснил Артем. — Решил, что шутка очень смешная. Но он точно не ожидал, что я и бровью не поведу. Нацепил под его гогот и пошел работать. Ему и в голову не пришло, что никто не оказывается достаточно смел, чтобы вчитываться. Так что я снова разбавил счет, четыре-три. Кажется, Лиля, ты невольно запустила процесс, с которого и начнется международный конфликт. Я, вообще-то, обычно в играх не участвую, но в этом случае забавно.

— Я? — Отступила на всякий случай. — А я-то здесь при чем? Вы уж между собой шутите, счет ведите, а я не участвую!

— Кстати об этом. — Он развернулся к двери, но задержался, чтобы договорить: — Прогнозирую, что один назойливый клиент будет требовать твоего внимания, доставать и отвлекать, у Панкова ничего святого нет, даже мой клуб. Так вот, от меня условие — ваши брачные игры не должны влиять на рабочий процесс и отношение к остальным клиентам. Я уволю тебя на семьдесят процентов быстрее, чем принимал на работу, а на то решение ушло полторы секунды.

В полном недоумении от произнесенного он меня и оставил.

Мне невероятно везло — седьмой столик вообще пустовал, а девятый был оккупирован компанией лояльной молодежи. Ребята заказывали пиццу и выпивку и совсем не обращали внимания на то, что я иногда переспрашивала заказ для уверенности. Я же впадала в игровой азарт — теперь понятно, почему для отдыха рекомендуют смену деятельности! Это же действительно интересно — делать то, чего никогда раньше не делал. Со временем стало жаль, что седьмой столик все еще пустует, а моим клиентам интереснее танцевать, чем ужинать.


И почему это моя смена такая короткая? Не доверяют? Уже почти половина миновала, а я только входила во вкус. Ноги, правда, немного давило новыми туфлями, но это ерунда по сравнению с эмоциональным подъемом.

Вера наблюдала за моими перемещениями, скептически вздернув бровь. Отошла на шаг, когда я решила протереть все подносы, а потом с улыбкой сказала:

— Летай, птичка, пока летается. Азарт пройдет, как только привыкнешь.

Я это и так знала. И как раз в тот момент, когда азарт пройдет, уволюсь и вернусь к поискам более престижной работы, как это и вписывается в мои планы. Но я невольно задумалась: а ведь азарт всегда проходит по мере привыкания к чему-то новому, всегда, во всем, неизбежно, как смена времен года. Не это ли и произошло со мной и Олегом? Просто я восприняла ослабление романтических эмоций как переход на новую стадию, а он нашел в этом причины для раздражения. И что же? Получается, что таким же образом все отношения обречены, как любое занятие? Станут привычными, наскучат, приедятся, хоть с кем и хоть как ярко они будут начаты — хоть с каким-нибудь невероятным Бредом Питтом или вон, например, с Володей…

О, Володя! Седьмой столик все-таки заняли, а мой знакомец словно знал, какие именно места выделили мне.

Заказы здесь многие делают у барной стойки, именно потому на весь зал нанимается не больше двух официантов — мы нужны больше для того, чтобы в случае толкучки стойку не перегружать. Но если клиент листает меню и долго не решается, то официанту стоит подойти самому. Вряд ли Владимир именно не решался, но я выдохнула, подтянулась и направилась к нему.

— Тебе идет! — он начал без приветствий.

— Что, униформа?

— Нет, профессиональная улыбка. Тебе идет. Посидишь со мной?

Я осмотрелась, как будто всерьез собиралась прямо сейчас бросить работу и начать отдыхать.

— Не думаю, что Артем Александрович одобрит мои посиделки в рабочую смену!

— А давай его проверим! — он с иронией провоцировал меня на какие-то подвиги.

Но я успела настроиться, потому глянула на него строго и вопросила, как меня учили:

— Вы уже определились с заказом? Может, вам что-то подсказать?

— Ага, подскажи мне из меню, чего я не знаю. Слушай, а почему тебя в ресторан на четвертый этаж не взяли? Там намного тише и элитнее, народу меньше, зарплата больше. Просто официантский рай, если у вашего племени есть дележка на рай и ад.

Я растерялась:

— Наверное, туда определяют более опытных. Кто же меня с первого дня сразу в элитное место назначит?

— Верно. — Володя улыбался с непонятной хитрецой. — Все здесь проходят этот путь: сначала первый ярус, потом второй, и так далее. До четвертого доходят только самые морально устойчивые!

— Я морально устойчивая! Но не для второго и третьего этажей! Вы заказывать-то будете, наш постоянный и уважаемый клиент?

— Еще думаю, меню изучаю. А если честно, то жду конца твоей смены — тогда вместе заказ и сделаем.

Я не хотела улыбаться, но сдержаться не получилось. И все же нашлась с достойным по иронии ответом:

— А это не будет считаться домогательствами?

Он округлил глаза, изображая ужас, но расхохотался:

— Лиль, это «Кинк»! Не слишком ли ты хорошего мнения об этом месте? Еще в трудовой комитет побеги с заявлением: «На моей работе в тот самый момент, когда этажом выше одну женщину пердолят сразу три незнакомых мужика, меня вежливо пригласили посидеть за одним столиком». Может, они проникнутся твоим положением?

Я и правда, понятия не имею, как Артем относится к подобным заявлениям. Хотя почему-то предполагается по умолчанию, что он своих сотрудников в обиду не дает… А откуда мне знать наверняка, особенно когда мы говорим о царстве разврата? Если повезет, то мне никогда не придется узнать ответ на этот вопрос.

Володя вдруг развернулся на стуле и крикнул, обращаясь к моим предыдущим клиентам за девятым столиком:

— Молодежь! А давайте спор замутим, — на его словах компания притихла и с любопытством уставилась в нашу сторону. — На бутылку коллекционного коньяка! На кого из нас официантка заорет матом, тот столик и победил.

Кое-кто из них оживился, кто-то с недоумением нахмурился, и все уставились на меня. Да так уставились, как будто сравнивали мои формы с бутылкой коньяка…

Я, еще не вполне понявшая смысл, удивленно спросила:

— Что, зачем?.. Володя, зачем ты это делаешь?

— Потому что учиться надо методом погружения, Лиль, — он ответил с тем же радостным лицом. — Вдруг меня когда-нибудь поблизости не будет, а надо быть готовой ко всему!

И девятый столик уже пришел к соглашению, шумно подзывая меня. Похоже, в конкуренции с дорогим коньяком я проиграла.

— Да это же… подстава! — Я пока стояла на месте и все еще пыталась взглядом заставить Володю перемотать время на пару минут назад.

— Нет, это тренировка! И, конечно, подстава. Не понимаю, почему нельзя соединить два в одном. Я говорил, что очень ревнивый? Только что был в кабинете Артема — и там, ты не поверишь, фотография на стене полтора на полтора метра, — он говорил весело, легко, а у меня от понимания глаза на лоб полезли, и как раз это уничтожило все его сомнения, если таковые вообще имелись. — Смотрю, ты тоже не очень в курсе, куда тебя запостили? Артем мне заливает, что Марина позировала, но я Маринины соски знаю назубок. Хм, неоднозначно прозвучало… В общем, я импульсивен — ничего с собой поделать не могу! Вот и думаю, что заслужил хотя бы выплеснуть свое отчаяние на твой опыт. О, вот это выражение намного лучше профессиональной улыбки, его и оставляй!

— Да ты… да ты… — я задохнулась.

— Осторожнее, Лиль, не позволь мне выиграть так легко!

Отмахнувшись, я ринулась к девятому столику. И даже не удивилась, когда полетели заказы каких-то коктейлей из меню, но с поправками в ингредиентах. А потом и пиццу с оливками, но без оливок и со смесью из пяти соусов. Записала подробно, а потом еще и записи компании показала. Подумала, а затем заставила крайнего внизу листка расписаться. Он уважительно закивал, подпись под общий смех поставил, но ребята явно уже придумывали, на чем меня подловят в следующий раз.

Марго над моим листком ненадолго застыла, но потом с равнодушным видом начала смешивать.

— Бредовая смесь. А давай я им туда еще и чили плесну, милая?