– Бедненький Рафаэль, – вздохнула Биорн, укладывая Маленького дедушку в постель после ванны.

– Почему? – спросил тот сердито, он сожалел, что молодые Медичесы так скоро уехали.

– Ну как же. Калека, – скорбно поджала губки Биорн.

– А что с ним не так? – удивился прадед.

Маленький дедушка вроде спал, но очень беспокойно. Маленькая бабушка просидела рядом полночи, тревожась. Биорн не добудиться. А пузырьки с каплями она сослепу перепутала, выронила из непослушных пальцев. Не разобрать теперь, какой из них стоял справа, а мелкие буковки этикеток она не прочитает. Лекарство не понадобилось. «Хозяин, два брата, муж сестры, сыновья, кто…» – бормотал дедушка, бормотал и замолчал – уснул. Бабушка поковыляла к себе.

– Ты теперь каждую ночь так будешь? – пихнул Рафа в бок Бартоломью.

– А? Что? – Рафаэль сел в своей кровати, недоуменно хлопая глазами.

Барт, который с одной памятной ночи переселился к брату в комнату, сидел на дополнительной кровати и бранился вполголоса:

– Спать не даешь. Орешь во сне. «Хозяин!» «Братья!» «Муж сестры!»

– Женщины. Еще женщины. Хозяйка и дочка. И они присутствовали в Большом зале. Кто-то принес ножны.

– Слуга, – машинально отозвался сонный Барт.

– Кинжал! Гостям захотелось взглянуть и на кинжал! Послали к Мединосам. Кинжал доставили в замок. В свою очередь гости Мединосов желали осмотреть ножны. Кинжал вставляют в ножны и несут из Большого зала замка. К Мединосам. Барт, почему оба семейства из поколения в поколение верят, что кинжал и ножны до сих пор в замке?

– Спи! – взмолился Барт. – Мне завтра рано вставать!

Но тут же не выдержал, стал сам развивать мысль:

– Потому что Мединосы уверены, что передали кинжал, а обратно не получили, а Медичесы убеждены, что отдали.

– То есть Медичесы видели, как Мединосы взяли, но Мединосы не брали? Чушь какая-то. Смысла нет.

– Погоди. Почему нет? Не слуга, а кто-то из Мединосов принес кинжал в Большой зал. Гости посмотрели. Мединос взял кинжал и ножны и пошел обратно. Все сходится. А потом… На него по дороге еще внутри замка напал неизвестный!

– Угу. И об этом нет ни слова в легендах? Кто этот незнакомец, если «чужих в замке не было»? И почему таинственный вор не унес добычу с собой?

Братья лежали, пялились в потолок и сопели, размышляя.

– У Мединосов тоже были гости, – сказал Барт. – Поставь себя на место Мединосов. Что-то тут не так. Приходит слуга, просит кинжал. Со слугой кинжал не передали: кто такой слуга, чтобы носить бесценную награду. Но кто из Мединосов бросит гостей и пойдет незвано сидеть какое-то время на пиру у Медичесов?

– Младший Мединос? Тот самый мальчик, который нарисован на портрете? – предположил Рафаэль.

– Он, конечно, еще не взрослый, но уже не ребенок по тем временам, чтобы бегать посыльным, но похоже, что он, больше некому. – Барт взвешивал идею, потом опомнился.

– Спи. Завтра вернусь пораньше, и обсудим.

Они поворочались, устраиваясь поудобнее. Сон не шел. У обоих перед глазами прокручивалась картинка: двое входят в замок, Мединос присоединяется к гостям, через некоторое время уходит. Барт и Рафаэль подскочили одновременно и возбужденно заговорили. Замолчали.

– Ты первый, – усмехнулся Барт.

– Молодой Мединос не пошел в Большой зал! Он ждал или, скорее всего, вернулся в замок за кинжалом и ножнами через условленное время.

– Именно! «Чужих в замке не было» означает, что и Мединосов не было! Мединосы все-таки еще не «свои», они не успели породниться!

– Кто-то понес ему кинжал с ножнами к выходу из замка и…

– Не донес!

– Поэтому Медичесы уверены, что отдали, Мединосы, что не получили, а кинжал остался в замке. Так как Мединос ждал у входа, то пропажа случилась по пути из Большого зала к выходу. Мединос поднял шум, ничего не нашли, подумали друг на друга, мол, кто-то по указке спрятал сокровище по дороге внутри замка…

Братья все же уснули в эту ночь. Они пообсуждали, как такое могло быть, куда испарился слуга со своей ношей, ни к чему не пришли и потихоньку задремали.

Рафаэль в ожидании Барта тоскливо кружил по кухне и первому этажу замка. Без помощи Бартоломью он не в состоянии подняться в Большой зал и своими глазами еще раз осмотреть место происшествия. В принципе, туда можно попасть через улицу и центральный вход в замок. После перестройки это стало возможным, летом было очень удобно, а потом оказалось, что так лучше и для показа замка туристам. Интересно, а какие варианты были во времена исчезновения кинжала с Глазом бури? Рафаэль достал схемы, что сделал заново Барт, копию чертежа Маленького дедушки и углубился в изучение.

У Бартоломью все их ночные рассуждения улетучились из головы. Слишком много накопилось дел. Он уже уходил домой, когда услышал, как мэр расписывает кому-то успех выставки исторического костюма в столице. «Молодой Медичес нашел хороший способ привлечь к прошлому нашего города внимание не только историков, но и туристов». Барт хмыкнул и не стал встревать. Можно подумать, его теперь волнует успех выставки, на которой рухнули все надежды. Судьба теперь зависит от призрачной возможности найти кинжал и ножны. «Эх, наверняка в столице никто не смог выигрышно расставить манекены и сундуки», – тем не менее вздыхал Барт по дороге к замку.

Он посмотрел в сторону Чайной горки. Вот бы сейчас рассказать Женевьеве, какие финансовые перспективы их ждут. Вернее, какие деньги он сможет выжать из ситуации. Спасибо, конечно, старику Оричесу за помощь. Барт ясно представил себе ее широко распахнутые глаза. Удивленные. Восторженные. Счастливые. А еще он помнит их страстными.

Мечтая, он дошел до самых ворот и увидел Биорн, юркнувшую в двери пристройки. Барта захлестнуло обидой, даже злостью. «Женни сбежала. Оставила меня».

Женевьева Мединос грустно смотрела в окно и воображала, как там по улице спешит к ней Бартоломью. Она бы тогда бросилась ему навстречу. А он бы прошептал ей виновато: «Прости, что я так долго не появлялся. Давай поженимся». Женевьева обрадованно подскочила, услышав телефонный звонок. «Вдруг это Барт?» Отец ее опередил. Через пару фраз лицо его приобрело кислое выражение. Женни догадалась, что никакой это не Бартоломью, это Биорн. Выпытывает у отца подробности их жизни. И зачем ей только? Мама говорит, что Биорн просто одинокая, ни семьи своей, ни детей. Отец считает Биорн ненасытно любопытной. Женни великодушно протянула руку, отец с облегчением отдал ей трубку.

Барт заглянул в коридор. Биорн уютно расположилась как у себя дома и оживленно беседовала по телефону. Барт покачал головой и пошел помогать Рафаэлю подняться в Большой зал. Раф уже изнывал от нетерпения.

Женни так хотелось спросить у Биорн, не видела ли она кое-кого из обитателей замка Медичесов, а может, этот кое-кто заходил к Маленьким, спрашивал о Женни. Но Биорн настолько болтлива, что сама бы рассказала. Значит, НИКТО Женевьевой не интересовался! Женни в сотый раз поведала назойливой женщине подробности их с отцом путешествия. Наконец Биорн удовлетворилась. Женни положила трубку и заревела. Отец подумал, что, пожалуй, надо затевать новую поездку, а намеченную выставку графики он перенесет.

Сумерки прогнали братьев из Большого зала в пристройку. Даже с фонариком сложно стало различать очертания камней на высоких сводах. Пол и стены второго яруса они простучали и осмотрели на всем пути из зала к лестнице через коридоры. Никаких намеков на тайник. Слегка разочарованные, Барт с Рафом спустились вниз.

А Биорн еще не ушла. Суетилась, помогая маме накрывать на стол. Жмурила от удовольствия глазки и рассказывала сладким голосом, какой замечательный младенчик у ее соседей. У Барта лицо вытянулось от удивления – мама охотно слушала и даже пустилась вспоминать детские годы Бартоломью и Рафаэля.

Отужинав, Биорн распрощалась, жалобно вздохнула над несчастненьким Рафаэлем и ушла. Отец обнаружил, что она забыла пакет с покупками.

– Хлеб? Ничего, завтра явится, отдадим. – Он повернулся к Барту: – Как твои дела в мэрии?

– Как всегда. – Барт рассмеялся. – С маленькой разницей, что теперь мне за мою работу платят. Ну и спрашивают разрешения на все эти вывески. Не допущу больше уродовать город! А уж как украшу на Праздник цветов…

Барт подскочил: ему подумалось, что не одна Биорн останется без хлеба, Маленькие тоже. Он натянул пальто и взял пакет.

– Пойду догоню.

Рафаэль покатил к себе, разложил схемы, но не успел внести новые пометки, быстро вернулся Бартоломью.

– Ну и напугал же я эту курицу. Срезал путь…

– Что ты сделал? – оторвался от бумаг Раф.

– Побежал короткой дорогой наперерез. Я всегда сокращаю к Маленьким путь. Вынырнул перед ней в темноте…

– У нее икота началась? – улыбнулся Раф.

– Откуда ты знаешь? Вот бы ее это отвадило от нашего замка ну хотя бы дня на два!

– А чего это Биорн ходит вокруг? Она что, не заметила, какую широкую дорожку ты напрямик протоптал к их дверям? – Раф не успел увернуться и получил подзатыльник.

С утра Рафаэль обследовал первый ярус замка, там, где предположительно один из Мединосов, скорее всего, младший, поджидал кинжал с ножнами. Покатался туда-сюда по пути слуги, несущего наградное оружие.

Наконец вернулся из города Бартоломью и помог ему перебраться в Большой зал. Сам Барт тщательно осмотрел лестницу, но безуспешно.

Братья укладывались спать, скрывая друг от друга досаду. Заглянула мама, удивленно заметила, что Биорн сегодня не приходила. Рафаэль рассмеялся. Даже Барт улыбнулся. Но заехал Рафу подушкой. Не тут-то было. Рафаэль вцепился в нее и вырвал, замахнулся в свою очередь. Барт навалился на него и попытался отобрать. Мама махнула рукой, какие мальчики в этом возрасте еще маленькие, вон девушки – другое дело, твердо знают, что им надо. И ушла.

– Постой, – отпихнул Раф брата. – Знаешь, зачем, когда делали пристройку, добавили еще один вход в Большой зал, а?

– Для удобства, – замер над ним Барт. – Безопасность уже не требовалась. А ходить так долго из Большого зала к выходу…