— О, я был бы не против услышать ваш потрясающий голос в деле, — поддержал её выдуманный нами персонаж месье Шарль Легран.

— Да, я окончила консерваторию.

— Отделение?

— Вокально-эстрадное искусство.

Серьезно? Что за брехня?

— Очень интересно, — Витька сделал акцент по-французски на звук «р».

— Пение — не такой уж мой конёк, — якобы призналась она.

Очень даже не твой, — приходилось молча себе комментировать услышанное.

— Кинематограф — вот настоящая любовь и моё призвание, — вышло с приторной гордостью, будто эта женщина каждый год получала Оскар за участие в «мыльных» сериалах.

— Поэтому я здесь, чтобы предложить вам, Натали, одну из главных ролей в моем мюзикле.

Последовала пауза.

Такой шанс предоставляется в жизни один раз, Наташенька. Соглашайся.

Ухмылка полная злобы расплылась на моих губах в ожидании ее ответа.

— Это невероятное предложение. Но в данный момент у меня другие планы на жизнь.

А именно: как развести бывшего мужа на деньги.

— Что может быть важнее проекта, на который претендуют звезды мирового масштаба? — Климов был разочарован и неподдельно удивлён.

— Многочисленные репетиции и достаточное количество предложений от именитых режиссеров. Но я подумаю.

Сучка! Умела крутить ситуацией на свой манер.

— У-ля-ля, я уже подумал, что причиной отказа могла поспособствовать ваша семья и ребенок.

Она звонко рассмеялась.

— Что вы! Это совершенно не обо мне. Карьера — мое все. Променять славу и деньги на загаженные пеленки и детские крики по ночам? — хмыкнула стерва. — Простите, но мне необходимы здоровые нервные клетки. Что до ребенка: когда-нибудь он все равно вырастит неблагодарным существом, а я пожалею, что лучшие годы потратила впустую.

А вот и ответ на все вопросы. Занавес. Можно было закругляться с прослушкой, что устроил Виктор еще несколько часов назад.

— Может быть, вина?

Климов подозвал официанта, и полились звуки легкого бульканья, наполняющего бокалы.

— Выпьем? — предложил мой друг.

— За что?

— За знакомство.

— За знакомство, — повторила лжемать.

Лёгкое бокальное «дзинь», и я отклонился назад на спинку кресла, расслабляясь.

Наташе совсем пить нельзя было. Ни грамма. Она становилась, раскрепощенной, слишком доверительной и искренней, а местами даже буйной. В общем, пьяной, чего греха было таить. Но все, что происходило в том ресторане, мне оказалось на руку.

Она была весела, Климов ей подыгрывал. С удовольствием отвечала на его разыгранный в ресторане флирт. Чем чаще бокалы их звенели, тем громче и бессвязней Наташа говорила.

Хвасталась своими победами и достижениями. Пьяный язык дошел до рассказа обо всех мужчинах ее жизни, и как она распоряжалась их судьбами, словно они ничего не стоили.

Как я понял — это и был ее главный успех, — пудрить мозги она умела знатно. Да и чему я удивлялся, будучи ее мужем уже тогда ощущал на себе рога вымершего бизона.

А актриса все же получилась из нее никудышная, да и собеседница тоже. Вела себя низменно перед Климовым, словно шлюха какая-то.

Виктор тоже не терялся, хватал на лету ее настроение, цеплялся за самую главную сущность в их беседе. Семья. Обо мне и единственном сыне она и не вспомнила, лишь фыркнула, что все мужики козлы, и один такой напыщенный идиот воспитывал себе подобного отпрыска. И как я услышал из всего: в ее планы не входило принимать участие в воспитании Егора. Сказала прямым текстом самую главную суть.

— Где буду проходить съемки фильма? — решила обратиться она по делу, когда, судя по всему, поставили мнимые подписи на договоре.

— А я разве не сказал? — притворился дурачком Шарль Пьерро, мать его. — Начнём во Франции, городе влюблённых, и кончим в снежном лесу, самом прекрасном уголке мира.

Мой смех разразился по всему офису. Красиво Витька обозначил Тайгу.

Естественно, Наташа, казалось, подавилась очередным глотком винища.

— Звучит как детский новогодний утренник: ты дед Мороз, а я — снегурочка.

Витька оценил её юмор, неслышно посмеиваясь.

— Поверь, ма шери, это стоит того, — принялся мастерски уговаривать Климов. — Ты видела контракт, ты видела итоговые цифры. Они ошеломляющие. Я обещаю их тебе.

Его последние слова были произнесены как под гипнозом. Почему-то представил глаза бывшей, которые отдавали опьяняющим блеском, и символом доллара. Деньги, деньги, деньги. Повсюду деньги. Вот, чего хотела эта стерва.

Я нажал на стоп в плейлисте своего телефона, потёр веки и ещё какое-то время сидел в тишине своих мыслей.

Если рыбка попалась на крючок, то будет ей такое незабываемое путешествие, что впечатлений до конца жизни хватит.

Вдобавок ко всему с превеликим удовольствием к нашему розыгрышу подключился ее бывший — самый последний бывший, который был не против проучить авантюристку. Какие у него были с ней счёты, я не интересовался, но основная причина — к гадалке не ходи, — это денежное состояние, которое змея пыталась вытянуть из последнего; грозилась оставить и меня без гроша, абсолютно не заботясь о нашем, как ещё недавно плакала, ребенке. В конечном итоге это оказалось последним, о чем могла думать Наташа.

— Ты супер актёр, — сказал Витьке, как только набрал его номер. — Под конец определённо вошёл в кураж. Даже я бы поверил тебе, месье Легран.

— Не нужно оваций. Разоблачать кого-то и выводить на чистую воду — это для меня всегда в кайф, — высокомерно ответил Климов, не выходя из образа.

Да, компаньон и товарищ он был, что надо. Ему ни разу не доводилось подводить меня, и сейчас друг выполнил свою работу блестяще.

— Ты запись сохранил? — спросил он меня.

— Да.

— Отлично, пользуйся.

В случае, если Наташенька объявится и продолжит плести не только чушь, но и интригу вокруг моей семьи, я использую в суде все против неё все, что окажется для меня полезным. Появится необходимость, тогда пойду дальше — лишу её родительских прав, заставлю забыть о нашем с Егором существовании, и не видеть её больше никогда.

Глава 31


Маша


Я так долго его ждала, кажется, с последней встречи прошло лет сто минимум. А он все не появлялся, словно я оказалась для него игрушкой, пустым местом. Наверное, так и было. И все слова выглядели сплошным пшиком. Жалела ли о том, что было? Конечно, нет. Ведь находясь рядом с ним, позволяла себе мечтать, строить планы и только моя вина, что они не сбылись, потому что это я лелеяла грезы, а не он. Терехову нужна была девушка для постельных утех, похоже, а все остальное всего лишь фон, чтобы не быть в глазах окружающих козлом он пытался шевелиться, а когда появилась Наталья, сразу показал истинное лицо.

Эти мысли долго не давали мне покоя, а потом постепенно пришло успокоение, хотя, может, все дело в смирении.

Я перестала вскакивать и бежать к двери, слыша на лестничной клетке шаги, больше не проверяла каждые десять минут мобильный на момент пропущенных звонков, даже спать начала вроде бы ночами, а не разглядывать потолок.

День за днем. Неделя за неделей. Работа только вносила какое-то разнообразие в этот бесконечный поток депрессивных мыслей.

В лицее жизнь кипела. И чем меньше оставалось до зимы, тем насыщеннее становились мои рабочие будни. Уроки, педсоветы, косые взгляды Кошкиной, которая так и не сложила оружие, все еще рассчитывая повоевать с ветряными мельницами. Не знаю, чего она добивалась в данной ситуации, но выглядело это довольно глупо, да и уже не вызывало никаких эмоций.

Ее шушуканье с Зорькиным после уроков, придирки, дурацкие просьбы вроде той, чтобы в каждом классе поставить елку к новогодним праздникам, устроив конкурс на самую оригинальную. В итоге мои проказники, узнав об этом, едва не спилили ель перед школой в выходной день, обесчестив таким образом родную альма-матер и нанеся мини-урон экологии нашего райончика.

В общем, жизнь текла в своем русле, не предвещая никаких неожиданностей. Потому, наверное, в один пасмурный день, встав пораньше с постели, я осознала или почувствовала скорее, что на пороге перемены. Это было удивительно, словно внутри что-то расцвело, проклюнулся росток, доказывая лишний раз — рано или поздно солнце выходит из-за туч. Мое же показалось в очень странном виде и в первый момент я захотела визжать, как ненормальная, проклиная и этот тихий переулок, и осеннюю непроглядную мглу.

Весь день порхала словно та стрекоза из басни, даже, уходя из лицея, послала Арсению воздушный поцелуй, заставив того случайно уронить себе на ногу гантели. Но хотелось улыбаться, парить и дышать полной грудью. Прикупив по такому случаю бутылочку минералки в магазине, я легкой походкой направилась в родные стены. Однако дьяволенок на левом плече нашептал в ухо, что лучшее сократить путь. Ну чего мне идти по освещенному проспекту, когда можно свернуть и пробраться через дыру в заборе, а там минут десять и дом.

Ну ладно я, но этот… какого черта озабоченный придурок поплелся той же дорогой?!

Да и заметила его не сразу, тень скользнула сбоку, заставив меня вздрогнуть. Я крепче прижала к груди сумочку и пакет с литровой тарой, желая уберечь самое дорогое. Тут же противно засосало под ложечкой, но возвращаться, ища в полумраке брешь, тоже не особо было желание.

Увеличив скорость, я юркнула в арку, держась ближе к стене высотки. Полуголые кусты должны были стать укрытием, пусть не самым надежным, но на фору я претендовала.

Только вот пока крутила головой по сторонам, умудрилась налететь носом на типа, что двигался навстречу.

— Ну, привет, — усмехнувшись, произнес он шепотом.