— Да, я как-то об этом не задумывалась, — сокрушенно призналась Эшли — Возможно, он просто не давал повода, — предположил мистер Уинстон. — Люди ведь познаются в беде. На мой взгляд, для вас было бы лучше куда-нибудь уехать.

Если есть возможность, конечно.

— Взять отпуск?

— Хотя бы, — кивнул старик. — Но в ваших интересах было бы уехать на более долгий срок.

Эшли задумалась, и вдруг до нее пошло, что именно имел в виду мистер Уинстон. Он был первым, кто осмелился высказать это вслух.

— Вы имеете в виду…

Он улыбнулся:

— Да.

До сих пор она лишь мечтала об этом, хотя, возможно, именно здесь и таился ответ на все ее вопросы. Уехать. На год или на два. Нужно непременно это обдумать.

На следующее утро Эшли позвонила Джулиану.

— Я бы хотела с тобой поговорить.

— Ты что-то решила? — В его голосе прозвучало замешательство. — Ты дома?

— Да.

— Хорошо, я буду через час.

Она с облегчением повесила трубку. Всю ночь она не смыкала глаз, но зато сейчас, впервые за последние месяцы, чувствовала себя сильной. Эшли про себя вновь и вновь благодарила престарелого мистера Уинстона, вдохнувшего в нее новую жизнь.

Она изучающе посмотрелась в зеркало. Да, теперь она станет жить, как сама захочет. Никому не позволит вертеть собой, словно марионеткой. Прощайте, вечные слезы и муки, прощай, слабая, нерешительная женщина, о которую вытирают ноги. И — здравствуй, настоящая Эшли, железная и стойкая! Она расхохоталась. Да, она снова стала собой. Женщиной особой закваски, или «классной штучкой», как называла таких женщин Дженнин. Еще никогда она не ощущала такого прилива сил.

Час промелькнул почти незаметно, и вскоре Джулиан уже постучал в дверь. Его взгляд был настороженным, словно он предчувствовал, что услышит совсем не то, что ему бы хотелось.

— Присаживайся, — кивнула она, собирая с дивана газеты.

Джулиан молча сел.

— Ну что ж, — начала Эшли, облизнув губы. Вопреки ожиданиям ее сердце бешено колотилось. — Я приняла решение.

Джулиан криво усмехнулся:

— Я уже заранее чувствую, что мне это не понравится.

— Да, — кивнула Эшли. — Наверное. Однако мне нужна твоя помощь, и я на нес рассчитываю.

— Я ничего не обещаю.

— Я и не требую от тебя никаких обещаний, Джулиан.

Пока, во всяком случае. — Она глубоко вздохнула и продолжила:

— Я хочу занять пост вице-президента нью-йоркского отделения компании «Фрезер и Нелмс».

У Джулиана отвалилась челюсть, а глаза чуть не вылезли из орбит. Наконец он пробормотал:

— Но, Эшли, подумай сама: я прошу тебя стать моей женой, а ты говоришь, что хочешь уехать в Нью-Йорк. Ты в своем уме?

— Да, и это единственно правильное решение, Джулиан. Извини, я понимаю, что ты ожидал от меня другого ответа, но для меня это единственный выход.

— Господи, но… Нью-Йорк! Так резко все поменять…

— Ты мне давно уже обещал это повышение, поэтому все, чего я прошу, — это перевести меня в Нью-Йорк. Если хочешь мне помочь, то ты это устроишь. Если нет, то… что ж, тогда мне придется придумать что-то другое. Но я верю, что ты мне не откажешь. Не так ли?

Джулиан судорожно сглотнул.

— Не знаю, — ответил он. — Честно говоря, вчера, когда я приезжал к тебе, я не рассчитывал на такой прием.

Я надеялся, что ты меня по-прежнему любишь. Я был уверен, что ты согласишься за меня выйти. Теперь же… я просто тебя не понимаю. Я теряюсь в догадках — что на тебя нашло?

Эшли улыбнулась.

— Обстоятельства вынуждают людей меняться, Джулиан, — сказала она и пожалела, что мистер Уинстон ее не слышит.

Джулиан встал и принялся нервно мерить шагами комнату.

— Послушай, Эшли, но ведь ты сама знаешь — это не ответ. Ты просто сбегаешь. И я не могу попять, что толкнуло тебя на этот шаг, если ты любишь… одного из нас.

Она почувствовала досаду. Вновь он думает лишь о себе.

— А я не понимаю, почему ты так со мной обращаешься. Вторгся в мою жизнь за четыре дня до свадьбы и заявил, что любишь меня. Что мне достаточно лишь слово сказать, и ты отменишь свадьбу и женишься на мне. И что, по-твоему, мне оставалось делать, Джулиан? Пасть перед тобой ниц и расцеловать пыль у твоих ног? Или свалиться в твои объятия и, стеная от благодарности, клясться тебе в вечной любви? Нет, милый, жизнь не такая простая штука.

Ты глубоко ранил меня перед самым Рождеством. Интересно, тогда ты обо мне думал?

— Ты сама знаешь, что да, — вспыхнул Джулиан.

— Нет, — покачала головой Эшли. — Не знаю. Ты просто ушел из моей жизни, не собираясь когда-либо в нее вернуться.

— Ты взяла с меня слово никогда тебе не звонить.

— О, Джулиан! — вздохнула она. — Влюбленные всегда нарушают данные обещания. Это не оправдание.

— Послушай, — сказал он, присаживаясь рядом с пей. — Хочешь, я покончу с Бланш? Раз и навсегда. Прямо сейчас, при тебе. Позвоню ей и скажу, что между нами все кончено. Я не могу тебя терять, Эшли. Мне невыносимо даже подумать об этом. Я люблю тебя! Да, согласен, я слишком долго шел к этому выводу, но зато теперь я в этом твердо убедился. Ну, что скажешь? Позвонить ей? Тогда ты откажешься от своей сумасбродной затеи?

— Оставь эту ерунду, Джулиан! — презрительно скривилась Эшли. — Ты прекрасно знаешь, что все твои разговоры о разрыве с Бланш не более чем блеф. Что же до моей сумасбродной затеи, как ты выразился, то я уже приняла окончательное решение. Я хочу поехать в Нью-Йорк — и чем скорее, тем лучше.

— А как же Алекс? Ты о нем подумала?

— Да. С сентября он идет в закрытую школу с полным пансионом. На каникулы будет прилетать в Нью-Йорк, да и я буду при первой же возможности навещать его. И еще — если ты не против, то «мерседес» я продам, а на эти деньги смогу начать новую жизнь в Нью-Йорке. Свою лондонскую квартиру я пока сдам — желающих хоть отбавляй.

— Что ж, я вижу, ты и правда все продумала, — криво усмехнулся Джулиан.

— Да.

— Скажи мне еще одно, Эшли. Я понимаю — сейчас уже ничего не изменишь, но… все же хотелось бы знать.

Ты еще любишь меня? Хоть немного.

Эшли посмотрела на него: глаза Джулиана были опечалены. Она уже пожалела, что была столь резка с ним. Все-таки как ни крути, но он хоть на словах был готов ради нее пожертвовать многим, а она обошлась с ним так жестоко.

— Возможен ли хоть какой-нибудь вариант, при котором ты изменишь свое решение?

Эшли покачала головой:

— Нет, Джулиан. Даже не пытайся, прошу тебя.

Его лицо вытянулось от огорчения. Эшли, преисполнившись жалости, взяла бывшего любовника за руку.

— Извини, Джулиан, я не хотела причинить тебе боль.

Правда.

— Я знаю, — глухо произнес он.

Эшли встала. , — Но мне все-таки хотелось бы знать, могу ли я рассчитывать на твою помощь?

Джулиан грустно усмехнулся.

— Конечно, по всем правилам я должен тебе отказать, — сказал он. — Просить, нет, требовать должность вице-президента, да еще не где-нибудь, а в самом Нью-Йорке! — Он сокрушенно покачал головой. — Там ведь совсем другой мир, Эш. Ты хоть это понимаешь?

— Я готова рискнуть, Джулиан.

— А как же Конрад? Ты подумала, как он к этому отнесется?

— Он наглый, чванливый, самоуверенный, тщеславный и развязный хам, но я постараюсь не обращать внимания на его дурные манеры. Но эта должность как раз по мне, Джулиан, и ты сам это знаешь. И если ты на моей стороне, то сумеешь убедить в этом Конрада.

— Я вовсе не стремлюсь его убеждать.

Эшли нахмурилась:

— Мне казалось, что мы с тобой уже обо всем договорились.

Джулиан вздохнул, но ничего не сказал.

— Так ты поможешь мне или нет?

Посмотрев на нее, он поневоле восхитился: глаза Эшли метали молнии, тонкие ноздри раздувались.

— Да, — сказал он. — Если ты так решила, то я сделаю все, что от меня зависит.

— Спасибо, Джулиан, — сказал она и в знак признательности обняла его. — Может, теперь выпьем кофе?

— С удовольствием.

Когда Эшли вернулась в гостиную с подносом, на котором стояли кофейные чашки, мысли Джулиана унеслись к тому памятному вечеру (теперь ему казалось, что с тех пор прошла целая вечность), когда он навсегда ушел из ее жизни. Отверг ее любовь, ее жизнь, которую Эшли положила к его ногам, и ушел не оглядываясь. И вот теперь они снова сидят здесь вдвоем, попивая кофе. С той лишь разницей, что теперь уже Эшли отвергла его любовь. И собиралась уйти из его жизни.

Господи, какую же ошибку он тогда допустил! Каким он был глупцом! Но теперь поздно, потерянного не вернуть. Ему оставалось только принять ее решение и смириться с ним, как бы тяжело это ни было.

Когда она проводила его до двери, он вдруг повернулся и порывисто обнял се.

— Я всегда буду любить тебя, Эш. Мне будет недоставать тебя.

С этими словами он отпустил ее и, круто развернувшись, ушел.

— Джулиан!

Он обернулся.

— Так ты женишься на Бланш?

Долгое время он молча смотрел на нее с непроницаемым лицом. Затем кивнул — еле заметно — и ушел.

Теперь ей оставалось только поговорить с Китом.


— Эшли, умоляю, не делай этого! Пожалуйста!

— Я должна. Кит. Мне просто необходимо вырваться отсюда, я здесь задыхаюсь.

— Я все для тебя сделаю, Эш. Буду приходить только по уик-эндам. Не уезжай! Я слишком долго ждал тебя, чтобы потерять снова. Неужели ты сама не понимаешь? Я не могу без тебя жить. Ты для меня все. Я люблю тебя, я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю, Кит. Но только этого недостаточно. Понимаешь?

— Так ты скажи! — всплеснул руками Кит. — Ради тебя я готов на все. Прошу тебя, Эшли! Умоляю!

— Не надо, Кит. Не проси меня. Я уезжаю, я уже решила.

— А как же будет с теми, кого ты здесь бросаешь? С твоими родителями? С Алексом? Ты о нем подумала? Неужели тебе безразлично, каким вырастет твой сын?

— Сам знаешь, что нет, — раздраженно ответила Эшли. — Я люблю его больше всех на свете. Но попытайся понять меня. Кит, у меня нет другого выхода. Будь Алекс постарше, он бы наверняка меня понял.