– Привет, босс, – он достаёт что-то под стойкой, и моя хватка на пистолете становится сильнее. Я не доверяю ни одной долбаной душе сейчас, потому что знаю, что все работают на картель. Пепе кладёт на стойку банковскую сумку и гладит её. – Все деньги здесь, – затем он тянется за бутылкой виски и наливает шот, толкая его через барную стойку ко мне.

– Спасибо, Пепе, – глотаю виски, когда дверь распахивается, и в комнату входит чёртов Габриэль. – Пепе, сделай мне ещё, – говорю я. Он кивает, наливает очередной шот и передаёт мне.

– Прости за ту ночь, – говорит Габриэль, подходя к бару, – этот русский сумасшедший.

Я поднимаю брови удивляясь.

– Да что ты говоришь?

– Он русский, они там все такие.

– Ты расскажешь мне, какого хрена он хотел и какого чёрта я должен был участвовать в этом дерьмовом шоу?

Габриэль пожимает плечами, садясь на табуретку.

– Пива? – спрашивает Пепе, и Габриэль кивает.

– Какая-то фигня из-за того, что он хотел мой кокаин. Я сказал ему нет, – он фыркает. – Каждый хочет мой кокаин. В конце концов, он лучший.

– Хорошо, – говорю я, держа стакан у рта. – И можно догадаться, что всё прошло не очень классно.

Габриэль пожимает плечами, когда берёт пиво у Пепе.

– Что, чёрт возьми, он собирается делать, а? Русские не приветствуются в Мексике. Если бледный лорд Нарнии ступит ногой на мексиканскую землю, – Габриэль использует свой палец, имитируя то, как перерезают шею, – его горло будет перерезано, а мы будем висеть вместе с ним на его же кишках, – он делает глоток пива.

Дело в том, что Габриэль не преувеличивает. Он сделает это, но, тем не менее, я достаточно слышал о Ронане, чтобы знать, что ты не смеешь говорить ему «нет».

– Бледный лорд Нарнии... – я хмурю брови, и Габриэль смотрит на меня.

– Что? Нарния... разве это не место в долбаной России со снегом и дерьмом? – он поднимает своё пиво, снова делая глоток.

Я барабаню пальцами по стойке. Я не могу этого сделать. Не с Кайлой. Не с Тор. Я не могу рисковать.

– Чёрт возьми, – говорю я и бросаю рюмку на стойку бара. – Пепе, – кричу я, – этот грёбаный бар – все твоё, ми амиго. – Пустой взгляд появляется на лице Пепе.

– Ты просто собираешься бежать? – Габриэль закатывает глаза, бормоча по-испански себе под нос. – Так драматично. Ты увидел русских и готов покинуть рай? Русские – это ничто. Я срать на них хотел.

– Ты, блядь, не понимаешь. Дело не во мне, Гейб. Дело в Кайле и Тор, – я вздыхаю. – Мне не нужно это дерьмо в моей жизни, мне этого хватило на грёбаные века вперёд.

– Это твоя жизнь, букмекер, – его губы кривятся в кривой усмешке. – Ты не можешь убежать от этого, как и я.

Повернувшись, я тычу ему в лицо пальцем.

– Не называй меня так!

Он пожимает плечом.

– Почему бы и нет? Тор знает, кто ты. Я знаю, кто ты. Это ты забыл, вот и всё.

– Нет, я больше не являюсь таковым, – я поворачиваюсь к двери. – Я чёртов призрак, помнишь?

– Не для русских, – отвечает он насмешливым тоном.

– Гейб, – я открываю дверь, – знаешь, всё выглядит чертовски здорово. Ты стал таким беспечным, что забыл кто я на самом деле, – и с этими словами я поворачиваюсь и выхожу на улицу. Я не такой глупый, чтобы допустить мысль, что я свободен от такого рода дерьма. Скорее всего, я не свободен. Но, по крайней мере, я могу сказать, что я пытался...


***


Я до сих пор не могу, мать его, заснуть.

Эта тёмная тень следует за мной везде. Я чувствую, что дерьмо вот-вот достигнет своего апогея. Я лежу без сна, слушая шум волн, который доносится из открытых дверей балкона. Тёплый луч раннего утреннего солнца проникает через дверной проём. Я стону и переворачиваюсь, обвивая рукой крошечную талию Тор. Я провожу рукой по её бедру, целую её обнажённую спину и думаю о том, как яростно собираюсь её оттрахать. Как только я засовываю руку под пояс её шорт, телефон начинает вибрировать на деревянной тумбочке. Я не обращаю внимания на него. У меня есть вещи и получше, которые меня ждут. Тор перекатывается на спину, всё ещё наполовину дремля, когда обвивает ладошками моё лицо.

– Я хочу тебя, – шепчу ей в шею. Телефон гудит снова и снова. – Чёрт, – бормочу я, переворачиваясь на бок, и ищу на тумбочке, пока моя рука не касается телефона. Мои брови морщатся, когда я подношу его к уху и быстро выскальзываю из кровати. – Слушаю? – говорю я, выходя на балкон, закрывая двери. Тишина. – Алло?

– Привет, американец, – звучит отчётливый голос Ронана. Я провожу рукой по челюсти, прежде чем прислониться к перилам. – Твой друг не хотел играть хорошо. Что не в твою пользу, – смеётся он.

– Это дерьмо Габриэля.

– Ну, а теперь я превращаю это в твоё дерьмо. Сегодня в полдень ты встретишься с моим другом Борисом Чавеквезом в кафе «Альбатрос».

– Иди ты на хуй, – я уже собираюсь отключиться, но слышу, как он кричит, и подношу телефон снова к уху.

– Пирсон, ты не захочешь со мной ссориться, поверь. Я не хочу убивать женщину и её ребёнка без веской на то причины, – я замираю, пульс эхом отдаётся у меня в ушах. – В полдень, – говорит он. – Всё, что тебе нужно сделать, это встретиться с Борисом, после этого я оставлю тебя в покое. У тебя есть моё слово.

Моя хватка на телефоне становится крепче, я чувствую, как раздуваются мои ноздри, и как скачет кровяное давление. Какого чёрта мне теперь делать? Я стискиваю зубы, когда двери балкона открываются.

– Та-та, – Кайла протирает глаза, улыбается, когда выходит на балкон.

– Ах, я слышу малышку… – говорит Ронан, затем следует долгая пауза. – Борис увидит тебя в полдень, или нет?

– Блин, хорошо.

– Спасибо, – хихикает он с высокомерным видом, прежде чем линия обрывается.

Бешеная ярость бежит по моим венам. У меня скрипит челюсть, и как бы я ни хотел что-то крикнуть и что-то ударить, я не могу. Я должен контролировать этот гнев, потому что Кайла здесь. Я сжимаю кулак вокруг телефона с такой силой, что экран трескается в моей руке. Кайла дёргает мою рубашку, прежде чем поднять ручки.

– Подержи меня. Подержи меня.

Я наклоняюсь и поднимаю её, она кладёт голову мне на грудь, её крошечная рука тянется к моему лицу.

– И кто же тебя впустил в нашу комнату? – смеюсь я.

Она вздыхает.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, маленькая куколка. Я тоже люблю тебя.

Я провожу рукой по её крошечной головке, глядя на отражение в окне. Она вся свернулась на мне, такая маленькая в моих руках. Она любит меня такой чистой любовью, что делает меня слабым. И я бы отдал свою чёртову жизнь – жизнь десяти тысяч человек – чтобы она была в безопасности. Я несу её обратно в нашу спальню и кладу её между мной и Тор, нежно пропуская свозь пальцы мягкие волосы дочки. Через несколько минут Кайла засыпает, словно лучик света на моей груди, и мой разум вздрагивает, потому что я знаю, что это чертовски хорошо. Мне не нужно вмешиваться в это дерьмо, но какой у меня есть выбор? Как я стал посредником между чёртовым мексиканским картелем и русской мафией? А потом парень Хесуса появился у меня дома – это не может быть совпадением, не так ли? Блядь! Кайла ворочается во сне, и я кладу ей руку на спинку, успокаивая её. Мы покинем остров. Сегодня вечером... но что, если есть что-то большее, чем я знаю? Моё сердце учащено бьётся, мои мышцы напрягаются и, как бы я ни ненавидел это, думаю, что лучше всего посмотреть, что, чёрт возьми, происходит, прежде чем я просто встану и уйду. Мне нужно потратить минуту и взвесить мои варианты. Вот дерьмо, я не могу позволить себе принимать необдуманные решения.

У меня в руке гудит телефон, на треснувшем экране мигает номер Габриэля. Последние два года моя жизнь была идеальной. Безупречной. Но монстры редко получают чёртову сказку... и мне это хорошо известно.





8


Тор


Вибрация от телефона Джуда будит меня.

– Что за хрень? – шепчет он. – Клянусь, – отвечает он, двигаясь с кровати, прежде чем уходит. Я притворяюсь, что сплю, слушая его.

– Я, блядь, прирежу тебя… – его голос разносится по коридору, и я сажусь, обнаружив, что Кайла скрутилась калачиком на кровати со стороны Джуда, её маленький плюшевый ягнёнок спрятан под мышкой. – Чёрт возьми, – кричит Джуд, его глубокий голос эхом разносится по коридору. – И ты, блядь, едешь со мной!

Что за нафиг тут происходит? Он меняет место нашего жительства на острове, за ним идёт русская мафия, а теперь и это дерьмо. Я вскакиваю с кровати и иду по коридору к лестнице.

– … и что я должен сказать Тор? – он делает паузу, и я слышу взволнованный стон, Джуд поднимается по лестнице. – Просто… блин, просто дай мне поразмыслить над планом, – следует ещё одна пауза. – Мы должны встретиться с ним в полдень.

Джуд, клянусь всем, что свято. Я лечу вниз по лестнице, мои руки сжаты в кулаки.

Джуд сидит на полу в боксерах спиной прижатый к стене, держа телефон у уха. Уже утро, и солнечный свет проникает сквозь окна, отбрасывая тёплый золотой светлый лучик на его широкую грудь. Он смотрит на меня.

– Чёртов Борис Чачваков или как его там. – Ещё одна короткая пауза. – Я не знаю, чёрт возьми. Ты сам это заварил, – и он вешает трубку. Я наблюдаю, как его подбородок падает на грудь, и Джуд медленно вздыхает.

Я захожу за угол лестницы.

– Что случилось? – спрашиваю, уперев руки в бёдра.

– Только не надо паники.

– Ну, так не давай мне повода для этой чёртовой паники, Джуд!

Он поднимается на ноги, глядя на меня своими темно-зелёными глазами. Я не боюсь его, но время от времени он всё ещё смотрит на меня, заставляя адреналин проносится через меня.