Напротив, Эвин не дала ей никаких подробностей операции — Эвин не только не проинформировала её, но и целенаправленно держала её в неведении. Эвин проверяла её, не давая ей возможности принести ей лучшую игру. Она должна была разозлиться, но это не так. Если бы она чувствовала, что её настраивают на неудачу, она бы сопротивлялась, но она не чувствовала злобы от Эвин, несмотря на дружбу Эвин с Питером Чангом. Они играли в военные игры, вызов, которым наслаждалась Уэс, и она намеревалась проявить себя. Эвин тоже наслаждалась, и Уэс нравилось быть частью удовольствия Эвин. Это была мысль, что она не собиралась изучать слишком внимательно прямо сейчас.

Она откинулась назад и просмотрела новости. Машина замедлила ход, и она подняла голову. Эвин смотрела на неё с выражением её лица. Уэс подняла бровь.

— Что?

— Вы выглядите расслабленной. — Эвин звучала удивлённо.

— Разве я не должна быть?

— Вы больше не раздражены.

Уэс улыбнулась.

— Будет ли это мне хорошим?

Эвин ухмыльнулась.

— Нет.

— Тогда зачем?

— Вы уверены в себе.

Уэс взглянула на Гари, который смотрел прямо перед собой, как будто он был глухим, и их разговор не происходил в нескольких дюймах. Может быть, он действительно не слушал.

Конфиденциальность, по-видимому, приобрела другое значение для этих двоих. Она пожала плечами.

— Всё, что я могу сделать, это моё лучшее.

— Вы всегда приносите свою лучшую игру?

Уэс не делала смирения, когда это не было правдой.

— Всегда.

— Для всего?

— Не так ли?

— Чертовски.

Уэс смеялась.

— Тогда мы не такие уж и разные.

— Может и нет, — тихо сказала Эвин.

Внедорожник замедлил движение до выхода из аэропорта, и Уэс положила в карман свой электронный ридер. Она взяла свою ночную сумку, последовала за Эвин и Гари в аэропорт и прошла через линию, пока они с оружием в руках чистили оружие. Рейс вылетел вовремя, и через сто двадцать шесть минут они приземлились в Шарлотте.

Когда они вышли на улицу, залитая солнцем блондинка вылезла из водительской части белого «Форд Эксплорер» и подошла длинными, грациозными шагами. Ей было за тридцать, она была загорелой и была одета в светло-синие хлопковые штаны и белую футболку с длинными рукавами с логотипом над левой грудью с надписью Ocean Rescue Center.

— Агент Дэниелс, агент Браун — рада снова вас видеть.

— Привет, Корд. — Эвин указала на Уэс. — Д-р Корделия Уильямс, доктор Уэс Мастерс. Корд — океанограф и специалист по охране окружающей среды.

Корд сказала:

— Рада знакомству.

— То же самое здесь, — сказала Уэс. — Что было первым — лекарство или море?

— Медицина — тогда я увидела свет. — Корд ухмыльнулась и провела их к машине. — Рада, что рейс был вовремя переменён — у нас много запланировано. Прогноз погоды говорит о том, что прохладно и не по сезону тепло, но холодный фронт движется вверх по побережью. Хорошие условия для пептидов.

Эвин ухмыльнулась.

— Звучит прекрасно.

— Значит ли это, что нет никаких пептидов? — спросила Уэс, забираясь за спину Эвин.

Гари ехал на дробовике.

— Нет, это обычно означает сильные.

— Отлично, хорошо, — пробормотала Уэс, и Эвин тихо рассмеялась.

Грузовое пространство позади Уэс было заполнено снаряжением, слабо пахнущим солью и морем: гидрокостюмы, ласты, личные плавсредства, буй с короткой верёвкой.

Эвин увидела, что она проверяет это, и её глаза замерцали.

— Я люблю водные упражнения, — сказала Эвин.

— Вы были здесь раньше, очевидно.

Эвин кивнула.

— Мы с Гари сертифицированы для спасения на воде. Шнур является руководителем тренинга. Мы все тренируемся здесь с ней.

— Вы, наверное, проверили моё досье — я довольно хорошо разбираюсь в передовых методах спасения жизни.

Эвин засмеялась.

— Я не сомневаюсь в этом. Но когда POTUS находится в воде, мы тоже будем. Он любит плавать. Если нам нужно эвакуироваться из воды, это немного отличается от того, к чему вы привыкли на берегу.

— Отсюда всё водное снаряжение. Вы не шутили, когда говорили о водных упражнениях.

— Нет. Вы сегодня промокнете.

— Звучит забавно. — Уэс откинулась назад и закрыла глаза. — Шестьдесят градусов холодно.

— Мы просто должны убедиться, что вы работаете достаточно усердно, чтобы согреться.

Уэс улыбнулась.

— Никогда не сомневалась в этом.

* * *

Блэр схватила Кэмерон за руку, когда они шли вдоль береговой линии. Ветер дул сквозь волосы Кэмерон, туман от воды закручивал концы, пока они лежали на её шее, смягчая острый край её челюсти, делая её моложе, более уязвимой. Грудь Блэр сжалась. Она не могла вспомнить время, когда она не была с Кэм — нет, она не хотела вспоминать время, когда она не была с ней. До Кэм она думала, что она так счастлива, как и любой другой в её ситуации. У неё были моменты профессионального удовлетворения, друзья — Диана и Таннер, — она ​​дорожила, но в основе её было кипящее чувство беспокойства, никогда не совсем подходящего, нерешительного поискового недовольства. Кэмерон Робертс, которая так похожа на своего отца, была последней женщиной в мире, которую она выбрала. Она обожала своего отца, но большую часть своей жизни злилась на него. Кэм и её отец были так преданы своей работе, руководствуясь целями и принципами, которые были им так понятны, и оба так охотно игнорировали свои собственные потребности. То, что она не оценила, когда была молодой, и узнала только после того, как была с Кэмерон, было личной ценой того, что жизнь в соответствии с этими целями и принципами, достигнутыми от её отца, Кэм и других, подобных им. То, что она видела как эгоизм, было с точностью до наоборот. Кэм, как и её отец, была готова отказаться от личного счастья, была готова рискнуть своей жизнью ради того, во что она верила. Как бы Блэр не любила Кэмерон, она не могла заставить себя дать Кэм одну вещь — её разрешение пожертвовать собой ради Блэр, своего отца или своей страны. Ей нужно, чтобы Кэм была более эгоистичной. Она не хотела жертвовать ею, независимо от её стоимости.

— Мне нравится быть здесь наедине с тобой, — сказала Блэр. — Ты знаешь это, не так ли?

— Я знаю, — сказала Кэмерон, слегка поворачивая руку Блэр между ними. — И я люблю тебя больше, чем ты думаешь.

Блэр перевела дыхание.

— О чём ты говоришь? — Она не могла представить, что Кэм не знает, как много значит для неё её любовь. Как это было драгоценно. Как она просыпалась каждое утро от страха перед тем, как изменилась её жизнь, как много ещё можно было лелеять, чем она могла себе представить. Если бы она не дала знать об этом Кэмерон, она провалила самый важный вызов в её жизни. — Я знаю, что ты меня любишь. Твоя любовь значит каждый…

— Это не то, о чём я говорю. — Кэмерон поднесла руку Блэр ко рту, коснулась губами руки Блэр.

Её губы были тёплыми, напомнив Блэр, что она часто не знала, что ей холодно, пока прикосновение Кэмерон не согрело её глубже, чем плоть.

— Тогда что?

— Я не сделаю ничего, чтобы разрушить то, что у нас есть, даже для моей страны. Я устроилась на работу в Службу национальной безопасности, потому что думала, что смогу что-то изменить, внести свой вклад. Но была и другая причина — более личная. — Кэм улыбнулась. — Ты. Я знаю, как бы ты разозлилась, если бы я осталась под защитой и оказалась между пулей и защитником. Я действительно ненавижу, когда ты злишься на меня.

— Ты злишься на меня, потому что я не хочу, чтобы ты умерла за кого-то другого?

— Нет. — Кэмерон смотрела вперёд, выражение её лица стало отдалённым, и Блэр знала, что она оглядывается назад.

Может быть, ещё до смерти её отца, когда она смотрела, как он умирал, и не могла остановить это. Ей хотелось вернуться в то время, чтобы держать двенадцатилетнюю Кэмерон, чтобы утешить её, поскольку она никогда не могла утешить взрослую женщину, которую любила. Но сколько бы она ни хотела этого, она не могла вернуться в прошлое, стереть боль и устранить разочарование. Она могла только идти вперёд и любить, и надеяться, что это имело значение.

— Я намного более эгоистична, чем ты, — сказала Блэр. — Я не против признать, что я рада, что ты больше не защищаешь. Я не хочу потерять тебя. Не могу потерять тебя.

— Ты знаешь, что это один в…

— Да, — резко сказала Блэр, — я знаю, что это один на миллион. И ты знаешь, если ты одна, этот миллион не имеет значения.

Кэм тихо засмеялась.

— Мы уже шли по этому пути, и нам не нужно пересматривать его.

Блэр вздохнула.

— Мне жаль. Я не хочу портить наше время вместе.

— Детка, — пробормотала Кэмерон, отпустив руку Блэр и обняв её за плечи, притягивая к себе. — Ничто не может испортить наше время вместе. Ты беспокоишься о своём отце?

Блэр прижалась щекой к плечу Кэмерон.

— Да. Трудно хотеть, чтобы он был в безопасности, и не желать, чтобы ты была ответственной за это.

— Не я. Это работа Тома, а остальные детали твоего отца. Это большая причина, почему я больше не защищаю. Я не хочу, чтобы ты выбирала между безопасностью своего отца или собственной, и моей. Я понимаю. Но то, что Люси попросила меня сделать, не то же самое. Я не буду в первую очередь защитой. — Кэмерон остановилась, обняла Блэр за талию и нежно поцеловала. — Всё, что я собираюсь сделать, это следить за собой, держать глаза и уши открытыми, пытаться выяснить, кто имеет доступ к информации, которая выходит. Я ищу утечки, дыры в сети безопасности, я не занимаюсь безопасностью. Тебе не нужно выбирать между нами, Блэр. Я бы никогда так с тобой не поступила.

— Извини, — тихо сказала Блэр. — Я знаю, знаю, правда.