– Ты попросишь леди Джульет Первилл выйти за тебя замуж, – приказал Сент-Джон.

Мистер Маккаррен задыхался, его голова откинулась назад.

– Сегодня же, – добавил герцог, и остальные, глядя на Шеймуса закивали в знак солидарности.

– Ладно, – согласился тот, понимая, что, делая предложение Джульет, он поступает благородно и что он сам сделал бы это.

Но не так скоро.

– Как ты себя чувствуешь?


Джульет вздохнула, жалея, что рассказала Фелисити о том, что произошло в эту ночь. Ей следовало бы знать, что добродетельная кузина ее не поймет. Но она должна была как-то объяснить, почему вернулась домой только в четыре часа утра. Надо было сказать правду, потому что Джульет умирала от желания поделиться переживаниями этого важнейшего события со своей самой близкой подругой.

Она стала женщиной, настоящей, истинной женщиной, и Джулъет была совершенно счастлива.

Кузина, конечно, считала это страшной трагедией, но леди Первилл прощала Фелисити ее невежество.

– Я прекрасно себя чувствую. Хотя немного больно.

– У тебя может быть от него ребенок. – Кузина смотрела на нее добрыми глазами, в которых не было и намека на осуждение. – Тебе следует что-нибудь поесть.

– О да. Я просто умираю от голода. – Джульет села на постели.

– Я рада, что ты так долго спала, думаю, теперь мы с ясной головой сможем поговорить о том, что случилось.

– Вчера у меня была совершенно ясная голова, – недовольно возразила леди Первилл.

Фелисити встала и, наливая им обеим кофе, сказала:

– Позволю себе не согласиться.

– Ты просто не понимаешь, – вздохнула Джульет, отмахиваясь от кузины.

– Не будь такой самоуверенной. Может быть, ты вчера зачала ребенка, а у тебя нет мужа. Что еще тут понимать?

– Страсть.

Взгляд Фелисити стал холодным, и Джульет замерла.

– Ты думаешь, я ничего не знаю о страсти?

– Я этого не говорила.

– Если я не выдаю свои чувства, это не означает, что я никогда не испытывала желания быть с мужчиной.

– Это правда?

– Да, это правда.

– Прости, я… мне и в голову не приходило.

– И ему тоже, в этом-то все и дело. Леди не ложится в постель с любым джентльменом, который ей нравится.

– Респектабельная леди нет, я согласна. Но если ты помнишь, я уже давно не респектабельная леди.

– Это не так. Свет меняет свое мнение.

– Разве? – Джульет с сомнением подняла бровь.

– Да, о скандале почти совсем забыли, но сейчас… – Фелисити разволновалась. – Благодаря лорду никто не узнает об этом проступке.

– Что ты имеешь в виду?

– Сегодня утром заехал Кристиан, – сказала кузина, и леди Первилл насторожилась. – Он знал, как я волновалась, когда потеряла тебя на балу.

– Но мне сказали, что ты уехала раньше, потому что твой отец… заболел. – Конечно, лорд Апплтон был здоров.

– Да кто это тебе сказал? Этот лживый шотландец!

– Это не важно. – Джульет покачала головой, а сердце ее бешено забилось. Ей не терпелось задать свой вопрос: – Что ты сказала Кристиану?

– Что ты отправилась домой.

– И?.. – Она затаила дыхание. Фелисити опустила глаза.

– Кристиан видел, что я расстроена, и спросил, здорова ли я. Я заплакала… и…

– Ты ему сказала!

Джульет стало нечем дышать, как будто из комнаты выкачали весь воздух. Она положила руку на горло в бесплодной попытке сделать вдох.

– Джульет! – Фелисити схватила газету и начала лихорадочно обмахивать кузину. Свет тускнел, а Джульет сделала еще одну напрасную попытку вдохнуть.

– Мистер Барнс! – позвала кузина старшего лакея. – пошлите за графиней Пер…

– Если… – Джульет подняла руку, останавливая лакея, – ты впутаешь в эту ситуацию мою мать… – ей не хватало воздуха, – я никогда не прощу тебя.

Ее глаза наполнились слезами, и она увидела испуг на лице Фелпсити, когда та поняла, что кузина говорит серьезно.

– Можете идти, мистер Барнс. – Фелисити отвернулась от нее, и в ее мягком голосе слышалась обида. – Я не скажу ничего твоей матери.

– Спасибо. – Джульет сделала слабый вдох, и ее покрывшийся испариной лоб начал остывать.

Она подвинулась к краю кровати, вдохнула еще и наконец почувствовала, что воздух входит в легкие, а не застревает между лопатками.

– Вот возьми. – Кузина протянула Джульет чашку кофе с такой грацией, что никто бы не подумал, что она сердится. – Это не имеет значения. Твоя мать все равно скоро узнает, – сказала Фелисити, нисколько в этом не сомневаясь.

Джульет смотрела на кузину, ее настроение не соответствовало неизменной солнечной улыбке, игравшей на прелестных губах Фелисити. Но что-то в том, как кузина смотрела на Джульет, заставило ее спросить:

– Что ты хочешь этим сказать: «Мать все равно скоро узнает»?

– Разве ты не понимаешь? – улыбнулась Фелисити. – Теперь ему придется на тебе жениться.

– Кому? Роберту? – Джульет в растерянности покачала головой – Он только что сделал мне предложение!

– Роберт Барксдейл сделал тебе предложение? – удивилась Фелисити.

– Да, вчера вечером. Я была такой усталой, когда вернулась домой, что забыла сказать тебе.

– Забыла сказать, что человек предложил тебе стать его женой? – Фелисити в полном недоумении смотрела на нее.

– Я думала… о другом.

– Да, я в этом не сомневаюсь, но неужели ты после того, как тебе сделали предложение, отправилась в постель к другому мужчине? – Фелисити была возмущена, но затем махнула рукой. – Прости, Джульет. Теперь это уже не важно. Я разбудила тебя, чтобы дать тебе время приготовиться.

– Приготовиться к чему?

– Шеймус Маккаррен приедет сегодня днем делать тебе предложение.

– Что? – Джульет вскочила. – Откуда ты можешь знать о его намерениях?

– Кристиан… – Фелисити заколебалась. – Кристиан поехал к Дэниелу, а Дэниел…

– Что он сделал? Что сделал Дэниел?

– Он прибег к помощи Уэссекса и Гленбрука, чтобы поговорить с Шеймусом.

Джульет затошнило.

– Мистер Маккаррен должен был просить твоей руки еще вчера ночью, и четверо наших друзей всего лишь указали ему на эту оплошность.

– Четверо?

– С ними, конечно, был и Кристиан.

Джульет уже больше ни о чем не думала, перед ее глазами стоял образ мрачного Шеймуса Маккаррена, дающего свадебные обеты ничем не примечательной леди Джульет Первилл.

Это был кошмар, а Фелисити продолжала сгущать краски на этой безобразной картине.

– Он на тебе женится, а потом ты сможешь жить в его городском доме, это совсем недалеко от нашего. – Джульет не находя слов, смотрела на кузину. – И если ты еще не потолстела, то скоро потолстеешь. А если я когда-нибудь выйду замуж, мы сможем вместе растить детей как растили нас.

Фелисити все еще описывала детали их будущей жизни, когда Джульетт упала на колени, что заставило кузину посмотреть на нес и спросить:

– Что ты делаешь?

– Молюсь. – Джульет закрыла глаза и молитвенно сложила руки. – Молюсь, чтобы Бог убил меня на этом самом месте.

– Не говори таких ужасных вещей, – ахнула Фелисити.

Но в эту минуту Джульет так не думала, она только хотела, чтобы этот день никогда не наступил.


Приняв ванну, Шеймус через голову натягивал рубашку, когда дверь его спальни открылась.

– Ты все еще здесь? – взглянув на Кристиана, спросил он, и рывками стал заталкивать полы рубашки в свои лосины.

– Все еще здесь, – подтвердил Сент-Джон, направляясь к креслу. – Ты не возражаешь, если я побуду с тобой?

– Возражаю, – сказал Шеймус, но это было неправдой. Он был рад обществу, но ему не хотелось говорить о прошлой ночи. Как и о Джульет. – Я не видел Йена в вашей веселой компании.

– Он уехал на выходные. – Кристиан налил обоим бренди в высокие стаканы. – Я полагаю, это как-то связано с просьбой твоей невестки подобрать подходящих женихов для ее бала.

– Подходящих женихов? – Шеймус набросил на шею галстук. – Да леди еще не понимает, какой ужас внушает это слово светским джентльменам.

Сент-Джон отхлебнул бренди, а мистер Маккаррен затягивал шелковую петлю на своей шее.

– А какие мысли вызывает брак у тебя?

Шеймус отдернул руку от галстука.

– Проклятие! – Он уставился в зеркало на смятый галстук, лишь бы не смотреть на своего проницательного друга.

– Я позову твоего слугу, если ты ответишь на этот вопрос.

Шеймус продолжал смотреть в зеркало, зная, что ответа на этот вопрос ему не избежать.

– Не знаю. – Он отвернулся от зеркала и сел в кресло напротив Сент-Джона. – Полагаю, те же, что и у любого мужчины.

– Ладно, друг мой, – сказал Кристиан, положив ногу на ногу, – думаю, я могу тебе помочь.

– В самом деле? – спросил Шеймус, зная, что этот узел нельзя разрубить. – Каким образом?

– Женись на ней.

– Жениться на Джульет Первилл? – Шеймус рассмеялся и, наклонившись, отобрал у Кристиана стакан. – Правильно. Если бы ты не пил в такой ранний час, ты бы вспомнил, что не далее как полчаса назад ты вместе с другими тремя очень большими и влиятельными людьми решил, что сделать предложение девушке – единственное, чем я могу искупить свой грех.

– О, помню. – Кристиан выхватил свой стакан из его руки. – Но я хочу сказать: женись на ней по-настоящему. Не из чувства долга или потому, что тебя заставляют, а потому, что ты хочешь на ней жениться.

– А в чем тут разница? – Шеймус натянул сапог. – И в том и в другом случае мы будем мужем и женой.

– Послушай, – в голосе Кристиана слышалось раздражение, что случалось крайне редко, – для женщины это огромная разница, женятся на ней по любви или из чувства долга.

– Прости, но я разочарую тебя, Кристиан. Я не хочу жениться на леди Джульет.

– Почему? – Простой вопрос, на который, казалось, было легко ответить. Но это только казалось. – Леди Первилл из хорошего рода, если не считать ее отца. – Сент-Джон сбросил его со счетов. – И у леди есть дополнительное преимущество: она очень интересная личность.