Лесли извлекла из-за спины пластиковый мешок для одежды.

– Вот, – сообщила она. – Тебе должно подойти. Я тоже когда-то была тощей, как ты.

– Я не тощая! – рассердилась Нина.

– Леннокс говорил, что если бы ты была одной из его овец, он бы бросил тебя в холмах, – усмехнулась Лесли.

– Он говорил… что?

Нина разъярилась, но Лесли, не слушая, продолжала совать ей мешок.

Нина посмотрела на помятый пластик:

– Честно говоря, я не думаю… Вряд ли я смогу.

– Вот что, – вскинула брови Лесли. – Ты переехала в этот город. И все получилось куда лучше, чем можно было ожидать, признаю. Но ты здесь не только для того, чтобы получать деньги за книги. Ты теперь жительница Горной страны. А нам приходится держаться вместе. Что мы и делаем. Поэтому и ты не можешь быть в стороне. Вокруг множество людей, которые много и тяжело работали, чтобы этой ночью всем было хорошо, ты просто в долгу перед ними и должна прийти и поддержать их.

– Об этом я как-то не подумала, – искренне ответила Нина.

– Бери! – Лесли снова сунула ей огромный пакет. – Сегодня будет самая прекрасная ночь! Наслаждайся каждой ее секундой. Покажи всем, что ты теперь местная.

– Поверить не могу, что меня шантажом вынуждают пойти на вечеринку, – проворчала Нина.

Но легкое волнение все же охватило ее.


Когда Лесли ушла, Нина осторожно расстегнула мешок для одежды – и замерла от восхищения.

Платье было белым, но ничуть не походило на свадебное. Оно было шифоновое, очень простого фасона, с высоким воротом, в талию и с пышной юбкой до колен. На платье лежала очаровательная светло-зеленая клетчатая лента. Но что действительно заставило Нину удивиться, так это корсет из темно-зеленого бархата, отделанный кружевом, – его явно полагалось надевать поверх платья.

Да, это выглядело по-настоящему прекрасно. Нина никак не могла сообразить, что ей напоминает платье, но наконец вспомнила иллюстрации из старой книжки «Белоснежка и Алоцветик» издательства «Ледибёрд букс». Нина улыбнулась и положила платье на кровать.

Сейчас ей хотелось, как никогда, чтобы здесь оказалась Суриндер. Подруга сочла бы все это неописуемо веселым. Нина посмотрела на часы. Семь вечера. Праздник начинался в восемь. Нина прикусила губу. Теперь, после того как Лесли отдала ей свое платье, получалось, что она непременно должна пойти… Нина, а возможно, и весь ее бизнес могли оказаться в сложном положении, если бы она не появилась на празднике… Теперь ей нужно было подумать о том, как подготовиться.

Выяснилось, что Лесли ничуть не ошиблась насчет размера. Нина быстро приняла душ и помыла волосы, после чего распустила их, не связав за спиной, как делала всегда. Они, конечно, были слишком длинными и непослушными, но тут уж ничего не поделаешь. А потом через голову надела белое платье. Оно село на нее так, словно его сшили на заказ, и ощущалось куда более легким и эластичным, чем Нина ожидала. Его явно шили специально для танцев. Затем Нина втиснулась в корсет. Он закрыл ее талию и грудную клетку, а вот грудь осталась над ним.

Нина с некоторым недоверием изучила себя в зеркале. Обычно, из соображений удобства, она предпочитала бесформенную одежду. Но это платье, в сочетании с плоскими туфлями, было невероятно удобным. Но оно также выглядело чрезвычайно провокационным по сравнению с ее повседневными нарядами.

Нина вдруг испугалась, что никто другой не оденется так же, что это просто какой-то грубый розыгрыш, чтобы смутить чужачку. Потом она вспомнила, что говорил о прелестных девушках доктор Макфарлан, и решила, что такое вряд ли возможно. Или все-таки да?

Нина раскраснелась, восхищаясь собственным отражением. Корсет превратил ее талию в нечто неземное, а грудь, вообще-то небольшая и не слишком впечатляющая, красовалась над ним… Стоит ли удивляться, что в прежние времена женщины постоянно носили корсеты, подумала Нина. Она ради пробы покружилась на месте, улыбаясь самой себе, – и тут вдруг заметила, что в дверях кто-то стоит.

Она в ужасе, задохнувшись, повернулась – и с запозданием сообразила, что это Леннокс.

В первое мгновение он просто бессовестно таращился на нее. Потом опомнился.

– Извини! Извини! – воскликнул он, вскидывая руки и пятясь назад. – Дверь была открыта…

Нина оставила ее распахнутой после ухода Лесли, чтобы гостиную немного продуло ветерком.

– Ты меня жутко напугал!

– Прошу прощения, извини… Я не из тех домохозяев… Ты только не подумай…

– Все в порядке, – усмехнулась Нина. – Я просто растерялась, оттого что меня застукали, когда я прихорашивалась.

Леннокс снова посмотрел на нее, но как-то нервно, как будто делал что-то неправильное.

– Значит, ты идешь на праздник?

– Нет! – рявкнула Нина. – Я так одеваюсь, когда мне хочется расслабиться!

Леннокс неожиданно расхохотался.

– Вообще-то, – сказал он, – тебе это очень к лицу.

– Вот только не надо болтать, как полоумный!

– Я и не… Ты прекрасно выглядишь! Как будто наконец-то сбросила свой кардиган.

– Я не ношу кардиганы!

– Твой метафорический кардиган, библиотечный. Как будто… – Для Леннокса речь была слишком длинной, он стал сбиваться. – Ты всегда словно громоздишь вокруг себя что-то, стараешься выглядеть меньше и незначительнее. Чем ты есть на самом деле.

Нина моргнула.

– Как будто не хочешь, чтобы тебя замечали, – закончил Леннокс.

– Это на тот случай, если кому-то вдруг захочется бросить меня на склоне холма.

Во взгляде Леннокса отразилась озадаченность.

– Не понял?

– Не важно.

Он тут же развернулся, чтобы уйти. Но, пройдя полпути, остановился около фургона и снова повернулся.

– Ты не можешь ехать туда на этом чучеле. Хочешь, подвезу?

– А ты идешь? – удивилась Нина.

– Придется, если я хочу, чтобы люди в этом городе продолжали покупать у меня шерсть, – фыркнул Леннокс. – Нет выбора, черт побери!

– Ладно, тогда все в порядке, – улыбнулась Нина. – Может, на этот раз ты начнешь танцевать немного раньше.

Леннокс растерянно наморщил лоб, он, похоже, совершенно забыл о танцах в амбаре.

– Я и не думал об этом, – проворчал он, направляясь к дому. – Зайду через двадцать минут.


– У тебя два килта? – с удивлением спросила Нина, глядя на Леннокса, появившегося через двадцать минут.

Она пыталась усмирить свои волосы, но безуспешно, и в конце концов просто скрутила их в два жгута, уложив на голове на манер диадемы.

Но она совершенно не представляла, что делать с зеленой лентой. Однако теперь заметила, что она такого же цвета, как килт Леннокса: светлого, серовато-зеленого.

– А у тебя две пары джинсов? – огрызнулся Леннокс.

Он тоже помыл волосы, и они лежали мягкими завитками, не прячась, как обычно, под фуражкой. И еще Нина снова обратила внимание на ширину его плеч, не скрытых под старой курткой, и на его худощавое, но крепкое тело… Леннокс не был чересчур мускулист или слишком тощ. Нет, пропорции были отличными. А серо-зеленый тартан подчеркивал синеву его глаз.

– Да, но…

Нина решила, что продолжать разговор в этом направлении бессмысленно.

– А где твоя лента?

– Ну… я не знала, что с ней делать.

– А потому даже не попыталась? Неси ее сюда.


Стоя у «лендровера», Леннокс серьезно и аккуратно прикалывал ленту к бедру и плечу Нины. Когда он выпрямился, они вдруг оказались до неловкости близко друг к другу, и Нина заметила, что сдерживает дыхание. Она тут же сделала себе мысленный выговор и открыла дверцу, чтобы забраться на переднее сиденье, – но тут же отступила, потому что там уже развалился Парсли.

– А что, Парсли увлекается танцами?

– Ему нравятся вечеринки, – пожал плечами Леннокс. – Куда больше, чем мне, должен заметить.

– Мне сесть сзади?

– Не болтай глупостей. Эй, парень, туда!

Пес тут же перебрался назад.

Нина обернулась и ласково почесала Парсли за ушами.

– Ты просто чудо, парень!

Парсли лизнул ей руку. Леннокс оглянулся.

– Ты уж слишком сентиментальна с этим псом.

– Он ведь такой симпатичный!

«Симпатичнее, чем ты того заслуживаешь», – подумала Нина, но вслух ничего не сказала.

– Кейт тоже постоянно твердила, что он слишком хорош для меня, – заметил Леннокс, явно прочитав ее мысли.

Они молча ехали по изрезанной колеями дороге. На ней оказалось куда больше машин, чем обычно, – то есть обычно здесь их вообще не было, – и почти все направлялись в сторону Коран-Мор. Машины были битком набиты веселыми возбужденными людьми, включая, слава богу, множество белых платьев и девушек, которые буквально торчали из корсетов. Нина смотрела в окно, поскольку Леннокс, как всегда, разговаривать не желал. Вечер был ясным и мечтательным, по небу лишь кое-где проплывали пухлые облачка.

– А как твой машинист? – совершенно неожиданно сдавленным голосом спросил Леннокс.

Нина изумленно уставилась на него:

– Не поняла…

– Я имел в виду, он приедет?

– Э-э-э… Нет. Разумеется, нет! Это было… это не…

Леннокс бросил на нее быстрый взгляд:

– Не совсем то, что ты воображала?

В машине наступило долгое молчание.

– Он… ну, оказалось, что у него уже есть семья. – Нине противно было признавать это, произносить вслух. – Только это совершенно тебя не касается.

Леннокс опять замолчал, похлопал по голове пса, протиснувшегося между двумя передними сиденьями.

– Извини, – сказал он наконец. – Я не должен был спрашивать. Но у меня было насчет него какое-то неприятное чувство… или предчувствие. Возможно, из-за того, что он не хотел смотреть мне в глаза.

– Может быть, он просто счел тебя раздражительным и неприятным? – предположила Нина.

– Я совсем не такой! – явно удивился Леннокс.

– Ну да, конечно, ладно! – громко фыркнула Нина.

– Мне приходится много работать, вот и все. Людям может казаться, что нет ничего сложного в том, чтобы управлять большой фермой, но это черт знает какой труд! – Он поймал взгляд Нины. – Что?