- Да нет же, боязно выходить было, за татей вас приняли. Мы ведь на них в лесу напоролись, так от страха все и побросали. Всю ночь вон под дождем выбирались.

- На татей похожи, - удивился Димитрий, - откуда ж здесь тати?

- Не было, боярин, отродясь не было. Места здесь дикие, обирать некого. Только вот вчера под вечер пошли мы к своей землянке на ночлег, и послышалось нам конское ржание. Ну, решили мы с сынком, что - то успенские кони в лес сбежали да бродят теперь. Решили подманить их, стали красться да на татей и вышли. Еле успели в овражке схорониться. А они у нашей землянки лагерем стали, костры развели.

- Да с чего вы взяли, что это тати: на лбу у них что ли написано?

- Узнал я Куна, мужа нашего из Успенки. Он лета три как к ушкуям [1] на Волгу подался. Больно буйный был, ни с кем ужиться не мог. Думали, уж сгинул. А он жив - здоров, ходит да на всех покрикивает, смекнули мы, главный он у них. Отлежались мы, ни живы ни мертвы, а как стемнело, так и побежали. А тут и дождь влил, с дороги сбились. Лес, как пять пальцев, вдоль да поперек знаем, а вот заплутали со страху. Только поутру к дороге вышли да решили красться вдоль, мало ли что.

- Сколько ж татей было, как вооружены? - стал допытываться Вышата, беспокойно теребя бороду.

- А Бог его знает, от страха-то и не рассмотрели, - отозвался старший.

- Я подсчитал, - вдруг ответил отрок, - тридцать их, десять конных, остальные пешие. Верховые хорошо вооружены, и мечи, и броня - все справное, как у княжих дружинников. Остальные одеты плохонько, брони нет, из оружия - палицы, да худые кистени [2].

- Ишь, ты, - удивился Вышата, - глазастый. Пересветовна, поесть там чего у Акульки не осталось для бортников?

Успенцев отправили к телеге Акульки подкормиться.

- Ну, как думаете? - спросил Димитрий, - что они в лесу забыли?

- Известно что, нас сторожат, - уверенно ответил Вышата, - княгиню да добра сколько везем. За Мстиславну выкуп можно получить и с отца, и с супружника, а можно и с обоих. Больно заманчиво.

- Так ведь никто не знает, что мы за княгиней поехали.

- Как так - никто: двадцать пять воев, нас трое, холопов пятеро, Пересветовна с Акулькой, у каждого родня, прощались дома, сказались, куда едут, а те - соседям. Так весь город - то и прознал.

- Неужто они против нас полезут, оборванцы супротив дружины княжьей? На что надеются?

- Полезут, обязательно полезут. Может, просчитался бортник, али у них еще где отряд стоит, да и не все у них оборванцы. Слышал же, конные справно одеты. Говорил вам, возьмите ратников больше, так кто б меня слушал.

- Ну, что ты княгиню пугаешь, - и Димитрий бросил взгляд на Елену, она выглядела встревоженной, - вместе с нами будет двадцать восемь воев бывалых, да и холопы при оружии.

- Холопы при оружии - это Жидятка с Карпушкой да Акулька с черпаком, - не удержался от злой шутки воевода, - а княгине все знать надобно, чтоб осторожней была, от лагеря никуда с девками не отходила. Если их действительно тридцать, то в открытый бой они не сунутся, разве что хмельные будут. Нападать станут ночью или засаду сделают, раз этот Кун местный, так он уж удобные места, чтоб схорониться, знает. Не обессудь, княгиня, но дальше тебе лучше ехать на возу. Мы вам щиты дадим, коли свара какая начнется, так на дно падайте да щитами прикрывайтесь.

Елена понимающе кивнула.

- Может, в Успенский отправим за подмогой, недалеко еще отъехали, - робко предложила она. - У меня вои справные.

Димитрий и согласился бы, если бы не последние слова княгини. «Ишь, ее вои! Дружину свою заимела», - но вслух этого уже не стал говорить, убрус на груди не давал. Ссориться с Еленой, когда все договорено, ему не хотелось. Только небрежно бросил:

- Негоже княжьей дружине ушкуйников чумазых бояться, сами справимся.

- А бортник молодой смекалистый, - вспомнил Вышата, - может, с собой возьмем, гридень хороший выйти может.

- Зови, - одобрил Димитрий.

- Эй, бортники, потрапезничали? Сюда идите.

Отец с сыном, испуганно переглянувшись, подбежали к боярам.

Вышата наклонился к меньшому:

- Как кличут-то?

- Бажен, - громко, без стеснения, ответил отрок.

- В княжью дружину хотим его взять, отпустишь? - обратился воевода уже к отцу. Бортник растерянно почесал затылок:

- Мы люди тихие, не ратные, лесом живем.

- Отец, отпусти, в дружину хочу, - попросился Божен, с завистью рассматривая воев.

Бортник колебался, сына терять ему не хотелось.

- У тебя ведь меньшие сыночки подрастают, - вдруг вмешалась Елена, - без помощников не останешься, а князь его в гридни свои возьмет, в нарочитые мужи выбьется.

Бортник вздохнул и махнул рукой:

- Ладно, княгинюшке нашей отказать не могу, - и низко поклонился Елене. Бажен радостно заулыбался.

«Уважают ее местные, и чем взяла их малолетка-то этакая?» - удивился про себя Димитрий. Развернувшись в седле, он крикнул Гордею:

- Эй, принимай еще одного в подмогу! Вели Карпушке, чтоб лошадь ему дал, да броню в обозе поищите. Пусть Чурила уже с вечера обучать его начнет.

Гордей одобрительно кивнул, отрок ему тоже понравился.

Бортник, простившись с сыном, с тяжёлым сердцем отправился домой к Успению, а обоз двинулся дальше. Теперь все были напряжены, почти не разговаривали и тревожно оглядывались по сторонам. Однако до вечера ничего подозрительного по дороге не произошло. Лес по-прежнему был строг и равнодушен к зашедшим в его пределы гостям.

Ночлег выбирали долго. Вышата все отвергал поляну за поляной.

- Шире надо, чтобы просматривалась лучше.

- Так если стемнеет, а не найдем? - с тревогой посмотрел на опускающееся солнце Пахомий.

- Найдем, это вы, балагуры, сюда дорогой ехали да языками трепали, а я-то примечал, где с обозом на ночлеги останавливаться лучше. Есть здесь одно местечко хорошее, до него доберемся, там и заночуем.

Заветным местечком оказалась широкая поляна, окруженная вековыми дубами. Шатры поставили посередине, пять телег - по кругу, между ними понатыкали из нарубленного молодняка засеки [3]. По краям поляны развели костры, чтобы лесная чаща лучше в темноте просматривалась, а в самом лагере жечь не стали. Для девок соорудили кущу [4], ходить по нужде и в лес не бегать. Вокруг лагеря Гордей расставил скрытые караулы. Когда стемнело, все почувствовали, что заметно умаялись.

Димитрий разволновался: куда вызывать Елену? Везде посты да чужие глаза - спугнут красавицу. «И надо было этим татям именно сейчас объявиться!» - сердился он. Походив без толку вдоль лагеря, он решился, наконец, подойти к Гордею, сбивчиво объяснил, что надо ему тайно кое с кем повидаться, так чтобы никто не знал. Как и ожидал Димитрий, гридень не стал задавать вопросов, а сразу нашел выход:

- Вон за той телегой дерево поваленное, там я с Чурилой в карауле, свиснешь, мы отойдем в лес подальше, чтобы не мешать.

Арина вышла из шатра и столкнулась с Карпушкой:

- Тебе чего здесь надобно?! - сурово прикрикнула она.

- Так княгиня велела про комоня доложить, скажи, пришел я.

- Вот уж боярин, пришел он, - передразнила Арина, - Княгинюшка, тут Карпушка стоит, говорит, звала ты его.

Елена быстро выскочила из шатра и стала о чем-то шептаться с конюхом. Арине не было слышно, но она чувствовала что-то подозрительное. Когда Карпушка отошел в темноту, она предупреждающе сказала:

- Что хочешь со мной делай, а к лошадям тебе одной идти не дам.

- К каким лошадям, спать давай, - и Елена решительно шагнула в шатер. Арина недоверчиво вошла за ней. Все улеглись, наступила тишина.

- Ох, - вдруг сказала Елена, - что-то у меня живот прихватило, должно, что-то не то съела.

- Как не то? - испугалась Акулька, - все ж хорошее было.

- Ну, может, так просто живот скрутило, пойду я к куще схожу.

- И я с тобой, - быстро поднялась Арина.

- Подол держать? Уж я сама справлюсь.

- Поодаль постою.

- Ну, пошли, коли хочется, - как можно равнодушнее бросила Елена.

И тут вмешалась Параша:

- Ой, Аринушка, а можно я с княгинюшкой пойду, и у меня живот прихватило, аж мочи нет?

- Да, что ж это? - разохалась Акулька. - Ведь все ж хорошее было.

- Ничего, сейчас под кусты сбегаем - и все пройдет, - успокоила ее Елена. Они с Парашей быстро выбежали на воздух.

- Ух, еле отделались, - перевела дух Елена, - Эй, Карпуша, где ты?

Из темноты появился конюх.

- Ну, веди, - приказала княгиня.

И они втроем зашагали по высокой траве. У телеги Карпушка остановился и показал рукой на поваленное дерево.

- Благодарствую, ступай. А ты, Параша, к куще иди, ежели Аринка искать меня будет, так скажи, там я сижу. Ну, что стоишь, ступай!

- К лешаку своему на свидание идешь?

- К нему, - улыбнулась княгиня.

Елена подождала, пока Карпушка с Парашей отойдут подальше и медленно пошла к дереву. Вокруг никого не было видно, Елена разволновалась: «Неужто обманул?», - тихо окрикнула. - «Эй!».

- Доброй ночи, красна девица, - услышала она голос из-под своих ног и поняла, что чуть не наступила на Димитрия, который тихо лежал в траве.

- Не совестно тебе, так пугать, - разозлилась Елена.

Димитрий быстро поднялся, возвышаясь теперь над ней большой скалой.

- Не хотел я тебя пугать, устал ждать, вот и прилег, думал, уж не придешь.

- Думаешь легко от Аринки отделаться, проще от матушки сбежать.

- Замуж ее выдай, пущай за супружником следит.

- Как посватаются, так отдам.

- Так я подыщу.

- Тоже мне сват, - фыркнула Елена.

- А чем же я не сват, чай, обычаи знаю?

- Брови как сурово сдвинешь да насупишься, так все невесты и разбегутся.