Когда пришла беда и ему понадобились деньги, он подумал: а почему бы не брать их за секс? В своей прежней работе он часто имел дело с богатыми дамами в возрасте, которые иногда делали ему такие предложения. Ему всего-то нужно было согласиться. Плюс, это была отличная пощечина отцу – главной причине катастрофы.

– Стелла ездит на дорогом автомобиле, – заметила мама.

Майкл пожал плечами, сложил вещи Стеллы рядом с остальной одеждой, которая ожидала чистки, и сел за швейную машинку.

Мама продолжила по-вьетнамски:

– Ты ей действительно нравишься. Я-то уж вижу.

– Кому он нравится? – Бабушка подала тоненький голосок со своего места перед телевизором, где она в миллионный раз пересматривала «Возвращение героев Кондора»: старый выпуск с Энди Лау, в котором кунг-фу кондора играл человек в костюме гигантской птицы.

– Клиентке, – ответила мама.

– Той, в серой юбке?

– Ты ее видела?

– М-м-м, она мне сразу приглянулась. Хорошая девочка. Майклу хорошо бы на ней жениться.

– Я вообще-то здесь стою, – напомнил Майкл. – И ни на ком я не собираюсь жениться. – Работа в эскорте это исключала. Он еще помнил то время, когда отец бросил его мальчишкой, помнил, как мама рыдала по ночам, как она разваливалась на части, но оставалась сильной ради Майкла и его сестер и не пропустила ни дня на работе. Майкл никогда бы не стал причинять женщине боль изменой. Никогда.

Да Стелла и не захочет выйти за него. Какого черта он вообще об этом думает? У них было всего три свидания. Это даже не свидания, а сеансы. Встречи. Они состояли в учебных отношениях. Это не по-настоящему.

– Неужели я тебя так воспитала, что ты можешь так целовать девушку без намерения на ней жениться? – спросила его мама.

Майкл с досадой уставился в потолок.

– Нет.

– Она тебя вполне достойна, Майкл.

Это же смешно. Как будто он какой-то редкий приз.

Бабушка промычала в знак согласия.

– И к тому же красавица.

Майкл улыбнулся. Стелла и впрямь была красавицей, хотя сама этого не замечала. А еще она умная, милая, заботливая, храбрая и…

Мама рассмеялась и указала на него пальцем.

– Ты только посмотри на себя. И не пытайся врать, будто она тебе не нравится. Это же ясно, как божий день. Я рада, что у тебя наконец-то появился вкус в выборе женщин. Не упусти ее.

Бабушка утвердительно промычала.

Улыбка Майкла застыла. Они правы. Стелла ему нравилась, а он этого не хотел. Он знал, что не сможет остаться с ней.


Стелла приехала по тому адресу, который Майкл прислал ей в сообщении. Она переживала, что цветы и шоколадные конфеты, которые она принесла с собой, окажутся абсолютно неуместными. Погуглив «вьетнамские правила этикета», она поняла, что нужно принести что-нибудь, но рекомендации относительно конкретных подарков оказались спутанными и только сбивали с толку: от фруктов и чая до алкоголя. В целом, мнения сходились на том, что лучше принести что-то съедобное. Так на заднем сиденье Стеллы появились конфеты «Годива».

А что, если они не любят шоколад?

Велик был соблазн спросить у Майкла, но он не представлял, как сильно она нервничала и как сложно ей давались знакомства с новыми людьми. А ведь это не просто люди. Это семья Майкла, важные люди, и ей хотелось произвести на них хорошее впечатление.

Для этого она целый день мысленно выстраивала сценарии предстоящих разговоров, чтобы минимизировать необходимость в импровизации, которая часто заканчивалась для нее плохо. Если спросят, чем она занимается – у нее уже заготовлен ответ и встречные вопросы для поддержания беседы. Если спросят об интересах и хобби, то она готова. А если спросят, как они познакомились с Майклом, то пусть сам объясняет. Лгать она совершенно не умеет.

За несколько секунд, в течение которых у нее в животе все сжалось, она мысленно пробежалась по списку, составленному для упрощения взаимодействия с людьми: думай, прежде чем сказать (человека может оскорбить все, что угодно; если сомневаешься, лучше промолчи), будь вежлива, держи ладони под бедрами, чтобы не стучать пальцами по столу и для собственного спокойствия, смотри собеседнику в глаза, улыбайся (но не показывай зубы, это отпугивает), отгоняй мысли о работе, не позволяй себе говорить о работе (никому неинтересно об этом слушать), не забывай про пожалуйста и спасибо, извиняйся искренне.

Она схватила букет гербер и коробку трюфелей в темном шоколаде, вышла из автомобиля и посмотрела на двухэтажный дом, расположенный на востоке Пало-Альто. Пять лет назад, когда Стелла только приехала в город, здесь было гетто. Но по мере того как Кремниевая долина развивалась и расширялась, земли в восточном районе Пало-Альто стремительно взлетали в цене. Теперь все близлежащие дома представляли собой усадьбы стоимостью не меньше миллиона долларов – даже этот скромный серый домик с потрескавшейся подъездной дорожкой и неопрятным газоном, который при ближайшем рассмотрении оказался грядкой разросшихся целебных трав высотой по колено.

Шагая к парадному входу, над которым вокруг фонаря жужжали мухи и кружили мотыльки, Стелла провела ладонью по колючим верхушкам растений, наслаждаясь свежим запахом. Ей нравилось, что бабушка Майкла не сидит без дела.

Она нажала кнопку звонка и стала ждать. Никто не подходил. Живот скрутило в узел.

Она постучала.

Ничего.

Постучала громче.

Все равно ничего.

Достала смартфон и сверилась с адресом. Все верно. Даже «M3» Майкла припаркована у подъездной дорожки. Прежде чем она успела свести себя с ума, раздумывая, что же теперь делать, дверь открылась.

Майкл улыбнулся ей.

– Точно вовремя.

Она крепче вцепилась в цветы и конфеты, чувствуя, как внутри от неуверенности нарастает паника.

– Я не знаю, то ли принесла.

Майкл взял из ее рук подарки со странным выражением лица.

– Не нужно было ничего приносить. Правда.

Снова нахлынула паника.

– О, я могу забрать. Давай уберу в…

Он положил букет и коробку на столик и провел большим пальцем по щеке девушки.

– Маме очень понравится. Спасибо.

Стелла облегченно выдохнула.

– А что теперь?

Уголок рта Майкла приподнялся.

– Думаю, используем стандартное приветствие: обнимемся.

– О. – Стелла неуклюже вытянула руки и шагнула к Майклу, не сомневаясь, что она все делает неправильно.

Но лишь до тех пор, пока он не обнял ее и не притянул к себе. Она тут же погрузилась в его запах, в тепло его крепкого тела. Это было на сто процентов правильно.

Майкл отодвинулся, взгляд его был нежным.

– Готова?

Получив кивок в ответ, он повел Стеллу по выложенному мраморной плиткой коридору мимо строгой столовой прямо в кухню, соединенную с гостиной. Внимание девушки привлек массивный ящик телевизора. Мужчина и женщина в традиционных китайских оперных костюмах по очереди пели одинаковые наборы нот. После особо страстной итерации бабушка Майкла захлопала в ладоши. Его мама, которая сидела рядом за кухонным столом, даже отвлеклась от чистки манго, чтобы выразить восхищение.

Заметив Стеллу с Майклом, она взмахнула овощечисткой.

– Здравствуй! Ужин скоро будет готов.

Стелла заставила себя улыбнуться и помахала в ответ. Мысленно готовясь к тому, чтобы провести вечер в состоянии нервного напряжения, отыгрывая свою социальную роль, она подошла к матери Майкла и спросила:

– Вам помочь?

Широкая улыбка расплылась на лице его мамы, и та передвинула овощечистку и тарелку, в которую она складывала кожуру от манго, к месту напротив свободного стула, слева от себя. Пока Стелла расстегивала манжеты на рубашке, Майкл подбодрил ее улыбкой и повернулся к газовой плите.

Стелла вымыла руки в кухонной раковине, глядя, как он нагревает большой вок, заливает туда масло и по очереди добавляет ингредиенты с беспечным, но при этом знающим видом человека, умеющего готовить. Когда Стелла села рядом с его мамой, воздух уже наполнился густыми запахами жареной говядины, чеснока, лемонграсса и рыбного соуса. Он закатал рукава по локоть, и Стелла не могла не любоваться его рельефными руками, пока он помешивал содержимое вока.

Пришлось приложить усилие, чтобы переключить внимание на манго, и, едва Стелла начала очищать большой фрукт, протянутый мамой Майкла, как ее внимание привлек звук фортепиано из соседней комнаты. Вступление из «К Элизе» мешалось с вибрато, льющимся из телевизора, и Стелла заморгала: звуки разрывали ее разум в двух разных направлениях, и думать стало сложно.

– Это Джейни играет, – пояснила мама Майкла. – Хорошо выходит, да?

Стелла рассеянно кивнула.

– Хорошо. Только фортепиано расстроено. Особенно басовая «ля». – Каждый раз, когда звенела эта нота, Стелла внутренне морщилась. – Нужно его настроить. Держать фортепиано расстроенным подолгу вредно для инструмента.

Мама Майкла с интересом подняла брови.

– А ты умеешь настраивать фортепиано?

– Нет. – Стелла рассмеялась. Мысль о том, чтобы настроить свой «Стейнвей» самостоятельно, казалась ей абсурдной. Скорее, она уничтожит инструмент своими неумелыми действиями. – Нельзя самим настраивать фортепиано.

– Наше настраивал отец Майкла, – сказала мать, нахмурившись и сосредоточенно вырезая гигантскую косточку из очищенного манго. – У него неплохо получалось. Он говорил: зачем тратить деньги на то, что сам умеешь?

– А где он? Когда он его настроит?

Мама Майкла с натянутой улыбкой отодвинулась от стола.

– Я хочу, чтобы ты кое-что попробовала. Дай-ка я разогрею.

Пока она копалась в холодильнике, бабушка Майкла показала на миску с уже нарезанными манго. Стелла послушно взяла маленький ломтик и съела, наслаждаясь сладким фруктовым вкусом. Бабушка одобрительно промычала и продолжила чистить манго.

Стелла слегка выдохнула, и узел в животе ослаб. Сидеть с бабушкой ей нравилось больше всего. Языковой барьер практически исключал возможность беседы, и для Стеллы это было идеально. «К Элизе» закончилась, и напряжение в голове девушки исчезло, поскольку из двух источников звука остался только один.