Хелен Хоанг - Коэффициент поцелуя

– Можно мне посмотреть? – прошептала она.

Легкая улыбка возникла на его губах, и он кивнул в сторону платформы перед зеркалами, где он делал подгонки по фигуре.

Стелла взошла на платформу и почувствовала, как сердце споткнулось, перезагрузилось и заработало снова. Это было гладкое, облегающее платье цвета слоновой кости, идеально обтягивающее ее фигуру от груди до колен. Ткань лифа была присборена в середине так, что было похоже на изгибистый цветок каллы. И соски не проглядывали.

Оно было идеальным. Простое. Скромное, но смелое. Ее.

Стелла провела руками по бедрам, повернулась и ахнула, увидев, как мастерский крой платья преобразил ее сзади. Ее ягодицы никогда раньше не выглядели такими дерзкими и пышными. Она поставила руку на сочный изгиб одного из бедер, и Майкл откашлялся.

Он поднялся к Стелле и ощупал пальцами ее бока.

– Я доволен тем, как оно сидит. Мои руки помнят твой размер.

– Мне очень нравится. Спасибо, Майкл.

– Это мой тебе подарок. На все дни рождения, о которых я не знал. А когда, кстати, твой день рождения?

Теплота пенилась внутри нее, словно шампанское. Подарок. От Майкла. Сделанный своими руками. Каждый шов, каждая ниточка, каждый кусочек ткани он подобрал специально для нее.

– В день летнего солнцестояния. Двадцать первое июня. А твой?

– Двадцатое июня. Только я на два года тебя младше.

– Тебя беспокоит то, что я старше? – Она знала, что мужчины обычно предпочитают девушек помоложе.

Майкл улыбнулся.

– Вовсе нет. Подростком я постоянно влюблялся в женщин постарше. До сих пор стоит перед глазами картина, как мисс Рокэвей в своей твидовой юбке нагибается, чтобы поднять кусочек мела.

– А кто это? – Неприятное чувство зародилось внутри нее.

– Она преподавала нам химию в десятом классе. Надеюсь, ты ревнуешь, тогда ты понимаешь, что я почувствовал, когда узнал, что тебя поцеловал Декстер, – сказал Майкл, задумчиво водя пальцами по ее руке.

– Декстер?

– Ну, или Стюарт. Это имя вполне подходит парню, которого я себе представил.

– Не надо его представлять.

– Мортимер.

Она рассмеялась.

– Нет.

– Нильс.

– Майкл.

– Только не говори, что его зовут Майклом.

– Нет. Ты – мой единственный Майкл. Ты правда хочешь знать его имя?

Он помолчал секунду, а затем тяжело вздохнул и сказал:

– Лучше мне не знать. Ты ведь не хочешь, чтобы я все дерьмо из него выбил. – Услышав грубость, Стелла напряглась, и губы Майкла растянулись в вымученной улыбке.

Она затаила дыхание, не зная, что сказать. На Филипа ей было плевать. Она волновалась за Майкла. Если он встретится с Филипом, последствия могут быть ужасными. Судебные иски, тюрьма, жалобы ее начальству. Наверняка ей приятно было бы увидеть, как Майкл с ним разберется, но один грязный поцелуй не стоил всего этого.

– Я рад, что платье тебе понравилось, – сказал Майкл, и выражение его лица смягчилось. – Буду с нетерпением ждать завтра, чтобы увидеть тебя в нем.

После обеда – ухи из зубатки с ананасами и риса с сельдереем, – Стелла поспешила назад в офис. Ей не терпелось снова погрузиться в данные.

Когда она проходила мимо Филипа, тот поднял руку, но у Стеллы не было на него времени. Она прошагала мимо его кабинета, бросила сумочку в ящик стола, села и принялась щелкать по окошкам на мониторах, пока не нашла формулу, которую она вывела, чтобы описать поведение мужчин-покупателей в отношении трусов-боксеров высокой ценовой категории. Уравнение получилось изящным, с пятью переменными, включая возраст, уровень дохода и несколько более мелких параметров.

Она свела прекращение покупок трусов мужчинами к единственной двоичной переменной – и обнаружила маркеры, которые вели к ее активации, например, увеличение трат на изысканные блюда и дорогие подарки. Стелле казалось парадоксальным, что мужчины, не экономя, вдруг перестают покупать себе нижнее белье. Даже самые дорогие трусы-боксеры стоят не настолько дорого.

Теперь же, когда она смотрела на уравнения и числа, в ее голове зазвучали слова Майкла. Женщинам нравится заботиться о любимых. Каким-то непостижимым образом Стелла при помощи данных о рынке в совокупности с математикой и статистикой привела любовь к единственной переменной.

– это любовь.

– равняется либо нулю, либо единице. Да или нет.

И это абсолютно привязано к времени, когда мужчины перестают покупать себе нижнее белье. Разумеется, нельзя утверждать это со стопроцентной точностью. Люди есть люди, они терпеть не могут быть полностью предсказуемыми. Но закономерность очевидна. Можно играть с этими данными и остаться в плюсе.

Если женщина покупает мужчине нижнее белье, значит, она его любит.

Стелла определенно способна покупать нижнее белье.

Этим вечером она ушла с работы пораньше, чтобы сходить по магазинам. Вернувшись домой с покупками, она обвязала их красным бантом и спрятала на дне ящика, который Майкл выбрал для хранения своего белья. Теперь, если он перестанет покупать себе боксеры, значит, он тоже ее любит.

А если он ее любит, то ярлыки теряют свою значимость. Она все ему расскажет.

Майкл запустил пальцы в волосы, разглядывая костюмы, висящие в гардеробе у Стеллы, и размышляя, какой выбрать на сегодняшний благотворительный вечер. Он познакомится с ее родителями. Каждый нерв в его теле твердил, что все пройдет ужасно, но Майкл все равно заставит себя пойти туда.

Ведь Стелла попросила его прийти.

Она с улыбкой заглянула внутрь:

– Не можешь выбрать?

– Выбери ты.

Девушка неуверенно зашла в гардеробную. Она прижимала к груди лиф сшитого им платья.

– Застегнешь мне сначала платье?

Не в силах устоять, он поцеловал ее в шею, присосался к сладкой коже, провел руками по коже под расстегнутым лифом и накрыл ладонями ее груди. Когда он ущипнул ее соски, дыхание Стеллы стало прерывистым, и это было чертовски сексуально.

– Если не остановишься, мы опоздаем.

– На такие вечера принято опаздывать. – Он поцеловал ее в макушку, провел рукой по животику, готовясь проникнуть в трусики. Майкл обожал прикасаться к ней там, обожал ее реакцию.

– Мои родители никогда не опаздывают. И им не терпится с тобой познакомиться.

Его рука застыла, не дойдя до конца. Он не мог заставить себя сказать, что тоже хочет с ними познакомиться (с чего бы ему хотеть знакомиться с людьми, которым он в любом случае не понравится?), а потому произнес:

– Это будет интересно.

– Спасибо, что согласился пойти со мной. Знаю, ты бы предпочел заняться чем-нибудь другим.

Он бы занимался подгонкой платьев для выпускных, но вслух говорить этого не стал.

– Ты же знаешь, как я люблю надевать костюмы. – По крайней мере, он не соврал. Он вытащил руку из-под платья и застегнул молнию.

– Костюм-тройка. Обожаю, когда ты надеваешь костюм-тройку.

– Тогда я надену черный. Будет отлично смотреться с твоим платьем.

Стелла повернулась к нему лицом и улыбнулась.

– С моим платьем все смотрится хорошо. Все будут спрашивать, где я его достала. Можно я буду отвечать, что это эксклюзив от Майкла Ларсена?

Он замялся, услышав свое полное имя из ее уст.

– Ты знаешь мою настоящую фамилию.

Ресницы Стеллы опустились.

– Увидела на счете за электричество и на форме на фото. Злишься?

– А ты? – Гуглила ли она его или его семью? Местные газеты печатали статьи с подробными описаниями всего того дерьма, что натворил его отец. Читала ли она? Нет, не может быть. Она не смотрит на него с прикрытым подозрением. Хотя это всего лишь вопрос времени.

Его сердце разбилось, кожа горела. Тик-так. Тик-так. Но часы отсчитывали секунды не до того, как Майкл взорвется и навредит всем. Нет, теперь они отсчитывали время до того, как Стелла узнает и между ними все будет кончено.

Она пожала плечом, но не посмотрела на Майкла и не заговорила.

– Все-таки злишься, – сказал он, все осознав.

– Это не самое подходящее слово.

– А какое подходящее?

– Не знаю. У меня было ощущение, будто ты мне не доверяешь. – Она обхватила себя руками за талию. – Будто бы ты пытался подстраховаться, чтобы я не смогла найти тебя, когда между нами все закончится.

– Нет, я тебе доверяю. Просто я… – боялся ее потерять. – Я ненавижу свою фамилию. – И это тоже.

– Почему?

– Она досталась мне от отца.

Стелла внимательно посмотрела ему в глаза, сдвинув брови.

– Почему ты ненавидишь отца? Из-за того, что он бросил твою маму?

Майкл с трудом сглотнул. Ответив на этот вопрос правдиво, он потеряет ее уже сегодня. Прямо сейчас.

Тяжесть на сердце подсказала ему, что лучше солгать. Его отец всегда так поступал.

– Прости, – поспешно сказала Стелла. Быстро моргая, она поправила очки и потерла локоть. – Это слишком личное, да? Забудь, что я спросила.

– Стелла, ты можешь спрашивать меня, о чем захочешь, – сказал он, чувствуя, как в груди зарождается боль и пытается вырваться наружу. Что это за отношения, если они не могут друг с другом разговаривать? – Я ненавижу его за то, как он ее бросил, за то, что он изменщик и плохой человек. Я не видел его уже несколько лет, но уверен, что он и сейчас изменяет другой женщине, причиняет людям страдания и бросает их наихудшим образом. Он такой.

– Он ведь и тебя бросил? – спросила Стелла с печалью в глазах.

– Да, и всех моих сестер.

Мама Майкла говорила ему не принимать то, что отец сделал, на свой счет, просила простить его, но как простить того, кого нет в твоей жизни? Пока отец не поднимает на тебя руку, лучше уж дерьмовый отец, чем никакого. У Майкла не было никакого. И попытки сохранить семью самостоятельно разрывали его на части.

Стелла бросилась ему на шею обняла его, ничего не говоря, и Майкл поцеловал ее в лоб. С каждым его вдохом сладкий аромат Стеллы проникал в его легкие, успокаивая. Это было ему необходимо. Он нуждался в ней. Услышав об отце, люди проклинали его и сочувствовали маме. Никто не думал, каково пришлось Майклу. Никто, кроме Стеллы.