– Вы могли бы написать мне.

– После той записки, которую я оставила вам в Хэмпстеде? Вряд ли. Я очень сожалею об этом, поверьте мне, Прочтя письмо миссис Сискин, я пришла в полное отчаяние. Единственное, что мне пришло в голову, – это поехать в Девон как можно быстрее, чтобы отыскать мое дитя.

Гай немного помолчал.

– И все же я думаю, тогда вы написали правду, – наконец задумчиво произнес он.

Мгновенный румянец покрыл кожу Рейчел, однако она ничего не ответила.

– Итак, мистер Крофт дал тебе отпор, и ты вернулась в Лондон ни с чем, – быстро сказала Сара, – а потом, когда кто-то начал нападать на тебя, написала мне.

– Да, потому что поняла: мистер Крофт рассказал обо мне тому, у кого находился мой ребенок. Я решила, что он хочет убить меня, чтобы сохранить свою тайну. – Рейчел резко поставила бокал. – Я не хотела обманывать тебя, Сара…

– Нет, хотела. Впрочем, теперь это не так важно. Когда ты влюбилась, живя в Грейл-Холле, это чувство оказалось настолько всепоглощающим, что ты не могла ни с кем поделиться, даже со мной, и ты изливала все свои чувства в россказнях о том, что вспоминаешь о мистере Деворане. Но, начав плести паутину лжи, на каком месте ты могла бы остановиться?

– Тогда мне казалось, что я падаю в колодец, – призналась Рейчел. – И мне ничего другого не остается, как только падать дальше.

Сара заметила в глазах кузины искреннее сожаление и постаралась не давать волю низменной ревности.

– Большая любовь может ощущаться только как нечто сугубо личное, – сказала она, – нечто такое, что нужно хранить в тайниках сердца, особенно если боишься, что совместное будущее может оказаться невозможным!

Рейчел опустилась на колени у ног Сары.

– Я знала, что ты поймешь! – Ее голос дрожал. – Такова любовь! Ты сможешь когда-нибудь простить меня, дорогая? Ты ведь знаешь: хотя я и плела выдумки, сердце мое всегда говорило правду!

Сара схватила сестру за руки:

– Я никогда не сомневалась в твоем сердце, Рейчел.

– Его зовут Клод д'Аллевиль, – вздохнув, сказала Рейчел. – Отец Клода владеет родовым замком во Франции.

Гай бросил быстрый взгляд на Сару: он узнал имя из списка гостей лорда Грейла.

– Этот человек приезжал в Грейл-Холл на собрание египтологов? – уточнила Сара.

– Да. Меня попросили присутствовать и делать записи. Клод свободно говорит по-английски, а я по-французски, как и всякая леди, но мы полюбили друг друга с первого взгляда. Это самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала. Неудивительно, что я влюбилась с первого взгляда.

Гай не спеша подошел к столу.

– Пожалуй, я велю подавать ужин и принести еще один прибор…

Несколько слуг, нанятых Гаем, принесли ужин, а как только они вышли, Гай снова обратился к Рейчел:

– В конце концов, месье д'Аллевиль исчез, хотя вы и писали ему каждый день, так?

– Он сказал, когда уезжал из Англии, что собирается в новую экспедицию в Египет, и мои письма будет пересылать его отец. Возможно, все дело в этом, а в Клоде я не сомневаюсь: он приедет ко мне, как только сможет.

– Однако прошло уже больше двух лет… – мягко заметила Сара.

– Ну, наверное, он теперь в Нубии, и мои письма не доходят до него. В конце концов, они придут все вместе целой пачкой – их привезут на верблюдах!

Гай задумчиво смотрел на свечи, стоящие на столе.

– Не желая обратиться ко мне, вы посылали Саре письма, полные панического страха…

Рейчел резко оттолкнула тарелку.

– Я была слишком напугана, чтобы ждать. Камни со стены чуть не убили меня. Человек, укравший моего ребенка, никогда не заподозрил бы, что я приеду сюда и буду жить у него под носом, верно? Решив так, я продала остатки своих драгоценностей, а потом сняла маленький домик в Хэмпстеде…

– И как только смогла, ты побывала в Барристоу-Мэноре. – Сара бросила взгляд на Гая. – Мистер Норрис сказал, что какой-то молодой человек встретился с его сыном в саду.

Гай налил себе еще вина и повернулся к Рейчел:

– Итак, вы спрятались в укромном месте, а кто-то из моих людей нашел вас и не сказал мне…

Рейчел замотала головой, словно непослушный ребенок.

– Это моя вина.

– Понимаю. Перед вами ни один мужчина не может устоять. Итак, мастер Норрис – ваш сын?

– О нет! Когда я нашла своего сыночка, его няня никому не сказала ни слова.

– Какая няня? – еле слышно спросила Сара.

– Конечно, Бетси Дейви! Потом, узнав, что мистер Крофт перебрался сюда из Барристоу-Мэнора, я поехала в Мурфилд-Холл, и как только увидела своего малыша, больше уже не сомневалась.

Гай замер.

– Как вы добрались до ребенка?

– Спряталась в саду. Когда Бетси увидела меня, она испугалась, но я притворилась, что пыталась поймать щегла. Она быстро поняла, что я на самом деле не юноша, но ничего не сказала.

– Вы сообщили ей, кем являетесь на самом деле?

Рейчел покачала головой:

– Нет, я просто придумала еще одну историю о бегстве от злого мужа. Еще я сказала, что он отобрал у меня детей, что было не так уж далеко от истины. Бетси даже всплакнула, услышав все это. Потом мы встречались почти каждую неделю, всякий раз, когда она могла ускользнуть с Бэрри в укромную часть парка.

Гай нахмурился:

– Значит, вы не сомневаетесь, что лорд Бэрришем действительно ваш сын?

– О да! – Рейчел вспыхнула. – Он очень похож на Клода.

– Мы тебе верим, – осторожно сказала Сара. – Но все свидетели того, что произошло, мертвы.

– А какое это имеет значение? Я знаю, что это мой сын, и я уже составила план, как его отобрать.

Гай встал и прошелся по комнате.

– Ради Бога, Рейчел! Раз доказательств нет, вы успешно украдете ребенка у Мурфилда – и кончите на виселице. Бетси Дейви уволят, хотя, кроме нее, у малыша никого нет.

– Но я знаю, что он мой! – Глаза Рейчел наполнились слезами.

Сара сжала руку кузины.

– Мы все ужасно устали, – примирительно сказала она. – Я предлагаю закончить наш разговор утром, а сейчас всем пора в постель.

Проговорив последнее слово, Сара вдруг ощутила боль в душе. Все время путешествия она разделяла ложе с Гаем, но Рейчел об этом даже не подозревала. Теперь ситуация казалась ей отвратительной и скандальной.

– У меня немного болит голова, – сказала она, – так что я лучше поднимусь наверх.

Смущенно улыбнувшись Гаю, Сара вышла, однако она не знала, куда идти, и поэтому ей пришлось обратиться к слуге, который встретил их карету в Хэмпстеде.

– Я хочу пройти в свою комнату, – сказала она. – Нет ли здесь кого-нибудь, кто мог бы проводить меня?

– Третья дверь справа на втором этаже, мэм. – Питерс не колеблясь указал направление. – Ваши коробки уже отнесли туда.

Когда Сара поднялась по лестнице и распахнула дверь, она увидела, что главное место в комнате занимает большая кровать с пологом на четырех столбиках. В углу стояли ее чемоданы, а рядом – сундук Гая. Услужливый лакей уже распаковал бритвенный прибор и разложил его на умывальнике.

Сара подошла к окну и открыла его. Низко над Хэмпстедом все еще висел туман, словно застилая весь мир.

Сара вздрогнула и закрыла окно. Кровать ждала, свежие простыни были отвернуты, ночная сорочка лежала поверх одеяла. Но что, если он не придет к ней? Что, если прямо сейчас они с Рейчел…

Сара извлекла из своих коробок все необходимое для приготовления ко сну и взяла с кровати рубашку, а затем пошла по коридору, открывая одну дверь за другой.

В конце коридора она выбрала приятную комнату с окнами, выходившими на восток, застелила постель и залезла под одеяло.

Она долго лежала без сна, думая о том, как ужасно было бы ждать его с сердцем, охваченным нетерпением, все больше убеждаясь, что он уже так и не придет к ней. В то же время, если бы сейчас он захотел найти ее, он может легко это сделать.

Наконец она уснула с сухими глазами, одинокая, а утром оказалось, что Гай так и не пришел.

Когда Сара проснулась, сверкающее солнце чуть не ослепило ее. Умывшись и одевшись, она на миг задержалась у окна, глядя на причудливые возвышенности Дартмура, греющиеся под чистым голубым небом.

Больше она не могла скрывать от себя, что еще вчера была охвачена безумной, всепоглощающей любовью и позволила этим головокружительным чувствам затмить свое сознание. Гай словно волшебным образом перенес ее в лес у Афин, где правит Титания, но теперь, как это ни было больно, ей пора вернуться к скучной реальности. Она может позволить себе немного погоревать по поводу этой мучительной потери, а затем найдет в душе решительность и храбрость, чтобы отойти в сторону и позволить Гаю еще раз спасти Рейчел.

Если бы Сара Каллауэй сама не начала это, Гай никогда не уложил бы в свою постель некрасивую вдову, поэтому теперь у нее нет никаких оснований предъявлять претензии к кузине, с которой она выросла, и тем более к невинному младенцу Рейчел.

И все же ей было очень, очень больно.

Вздохнув, Сара спустилась вниз, в запущенный сад, и пошла на звук невидимой воды по извилистой каменной дорожке, ведущей сквозь густую зелень.

Вскоре она увидела ручеек, бегущий по камням в сырую замшелую впадину, поросшую водяным крессом; края впадины были расцвечены пурпурным вербейником, а перед ней на упавшем стволе сидел Гай и задумчиво смотрел на воду.

Сердце Сары замерло; она хотела убежать, но Гай вдруг заговорил, не поворачивая головы:

– Останьтесь, прошу вас! Неужели для этого требуется так много храбрости?

Храбрости? Возможно, то была всего лишь слабость – и именно слабость не давала ей повернуться и убежать.

– Где Рейчел? – пытаясь скрыть волнение, спросила Сара.

– Полагаю, все еще в своей постели. Вы заметили, что я сказал «в своей постели», а не «в моей»?

– Но я думала…

Гай встал и жестом указал на ствол:

– Может, посидите со мной?

Сара подошла и, осторожно сев на некотором расстоянии от него, стала наблюдать за тем, как ручеек весело бежит между камнями. Ее охватила внезапная жажда переделать прошлое, превратить жизнь в волшебную сказку, где рыжеволосая школьная учительница может легко завоевать сердце такого человека, как Гай Деворан.