- В субботу.

- А сегодня вторник. Что ты будешь делать там целых четыре дня?

- Возможно и больше.

- Ну, хорошо… что ты будешь там делать?! Один, без водителя, без охраны…

- Можно подумать, я в Москве хожу с охраной. А машину с водителем мне в любом случае обеспечат.

- Талик… В воскресенье мы должны быть у Берковичей. Мы едем знакомиться…

- Зачем? Я с ним и так знаком.

- Мы едем знакомиться в новом качестве. Это будет сватовство… смотрины, помолвка… Чёрт его знает, как это называется, но нам нужно очень быстро сделать эту свадьбу, понимаешь?! Пока этот старый козёл не передумал! Талик! – вскочив с места, Лозинская театрально взмахнула руками. – Не надо делать из меня монстра! Мы с тобой прожили почти пятнадцать лет, а ты ведёшь себя так, будто мы чужие.

- Бела… - присев напротив, Виталий пристально посмотрел на супругу. – Тебе безразлично, как идёт моё лечение. Ты вскользь спросила о моей поездке… Тебе не интересно, что женится мой сын… Но ты грузишь и грузишь меня своими Берковичами! И после этого ты говоришь, что мы не чужие?!

- О ходе твоего лечения я знаю всё, как и твоей поездке. Сын… ну, это просто формальность, Михаил тебе не родной, а значит…

- Какая разница?! – перебив Изабеллу, Мясников не выдержал и сорвался на крик. – Я его воспитывал с рождения!.. Он зовёт меня отцом!

- Прекрати!.. - Лозинская внезапно сменила милость на гнев – взгляд вновь стал холодным, Виталию даже показалось, что из её глаз посыпались искры. – Прекрати на меня орать! Не надо передо мной разыгрывать трогательных сцен! Я знаю тебе цену, Виталий… Я знаю её лучше всех остальных. Поэтому оставим пустые разговоры. Можешь лететь хоть сейчас, но в воскресенье ты обязан быть дома. И закончим на этом. Я устала.


***


…Весь полёт Виталий просидел с закрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что он спит. Но уснуть так и не удалось. Мысли роем вились в голове, опережая одна другую. Всё, связанное с бизнесом сейчас ушло на задний план – кажется, впервые в жизни. Не волновали ни прибыль, ни организационные вопросы, ни проблемы с персоналом. Всё это казалось сейчас таким неважным, второстепенным… Хотелось просто – жить. Жить среди любящих людей, тех, кому безразличен твой социальный статус и финансовые возможности…

…Перебирая в памяти всё своё окружение, Виталий с горечью должен был признать, что такой бескорыстной любви он не видел уже давно. Очень давно… Слишком давно, чтобы помнить – что это такое вообще. Те, кто любили его бескорыстно, исчезли из его жизни… Одни ушли в мир иной… Других он вычеркнул сам. Он расставался с ними, сжигая все мосты, не оставляя ни единого шанса найти обратную дорогу.


Пожалуй, единственным человеком, с кем он не расстался окончательно, был Михаил. Миша, сын, хоть и не по крови…

Он правильно сделал, что решился на эту поездку. Ему просто необходимо увидеться с Мишкой. Пожать ему руку, почувствовать ответное рукопожатие… Наконец, обнять… Он редко обнимал его в детстве. А вот сейчас захотелось – до боли в суставах… до ломоты в костях…


Да, он должен увидеть Михаила. Хоть с опозданием, но благословить его на семейную жизнь… Так, как должен сделать любой отец. Миша не откажет ему в такой малости… И неизвестно, кому это нужно больше – самому Михаилу, или ему, Виталию…


Он должен сделать это, несмотря ни на что и ни на кого…


А ещё – он должен встретиться с Анной. Всё это время он наблюдал за её сыном… Находясь в палате клиники, он смотрел видеоролики, фотографии, стараясь найти в чертах Дмитрия свои собственные черты. Иногда ему казалось, что тот очень похож на Ивана Михайловича… Виталий ловил каждый жест парня, придирчиво изучал походку, манеру произносить слова… Как старатель вымывает золото из песка, так и он вымывал крупицы схожести между собой и Дмитрием. Чем дольше длился этот процесс, тем всё больше и больше Виталий убеждал себя в том, что Дима – его родной сын. Он не мог сразу заявить об этом. Во-первых, по телефону не скажешь, а все эти месяцы он был привязан к онкологическому центру. Во-вторых, сначала нужно было встретиться с Анной… увидеть Дмитрия воочию. Мясникову казалось, что хватит одного-единственного взгляда на «живого» Дмитрия Морозова, чтобы дать окончательный ответ: да, он – его родной сын… Может, это и будет лекарством для его души?..


…Автомобиль с личным водителем, принадлежащий местному филиалу их с Изабеллой холдинга был в полном его распоряжении, и, оформившись в люксе одного из лучших отелей, он вернулся в машину. Назвав водителю адрес, уставился в боковое стекло… Знакомые с детства улицы проплывали мимо, отзываясь в душе чем-то щемящим, до боли родным…


Мясников знал, что Миша живёт в той же квартире, в которой они когда-то жили с Сандрой… Квартира досталась ей после развода – так решил тогда сам Виталий. Он так же знал, что сама Сандра проживает по другому адресу, у своего гражданского мужа… Михаил не вдавался в подробности, а Виталий не расспрашивал. Просто знал: её здесь нет. Во всяком случае, в этот поздний час… Ну, а если окажется, что мать зашла в гости к сыну… Что ж. Машина будет ждать его сколько угодно… Хоть всю ночь, хоть несколько минут.


…Выйдя из автомобиля, Мясников сразу же поднял голову вверх – окна его бывшей квартиры светились довольно уютно… Значит, дома кто-то есть.

Он не стал говорить Михаилу о приезде, когда тот позвонил вчера сам – чтобы сообщить время и место регистрации… Виталий лишь поблагодарил и сказал неопределённое «посмотрим», хотя уже знал время и номер рейса. Ему хотелось, чтобы их встреча была неожиданной, не подготовленной заранее. Ему очень хотелось, чтобы кто-то в этом мире был рад ему искренне – просто так… Если это ещё возможно. Ну, а если нет… Что ж. Тогда у него не будет причин жалеть о том, что жизнь оказалась такой короткой…


До боли знакомые лестничные пролёты он преодолел с несколькими остановками – сказывалась болезнь. Он не сообщил о ней Михаилу, и сейчас тоже сомневался – стоит ли говорить… Когда оказался у знакомой двери, сердце гулко застучало… Казалось, что можно даже не жать на кнопку звонка…


- Здравствуйте… - в чуть приоткрывшуюся дверь выглянуло женское миловидное лицо в обрамлении золотисто-волнистых волос. Почти в ту же секунду раздавшийся позади неё собачий лай заставил женщину обернуться. – Берта, нельзя! Иди в комнату!

- Здравствуйте! – когда собачий лай утих, Виталию удалось ответить на приветствие. Хозяйка открыла дверь шире, и, обаятельно улыбнувшись, он сделал шаг вперёд. – Вы – Злата?

- Да… - та во все глаза смотрела на представительного, одетого в дорогое серое пальто мужчину с букетом роз в одной руке ,и коробкой торта – в другой. – Ой!.. Кажется, я вас тоже знаю…


Глава 26.


Михаил в этот вечер был на дежурстве, поэтому Злата оказалась дома одна, вернее, вдвоём с Бертой. Овчарка почему-то недовольно поглядывала на позднего гостя, но приказ хозяйки «не ворчать» выполнила, хотя и без особого удовольствия. Узнав, что сын появится лишь утром, или, что ещё вернее – только к завтрашнему обеду, Виталий собрался тут же вернуться в гостиницу, но Злата прочно встала в дверях.


- Да вы что, Виталий Иванович?! – она решительно закрыла дверь на ключ изнутри. – А что я скажу Мише?! Что я вот так отпустила вас ночью?!

- Да вы не беспокойтесь… - Виталий добродушно усмехнулся. – Я остановился в гостинице, тем более, в моём распоряжении служебная машина.

- А… - Злата осеклась. – Вы приехали по работе. А я подумала, что вы – к нам…

- К вам. Работа в этот раз – на самом последнем плане. Я приехал по личным делам, но самое главное – чтобы поздравить вас с Мишкой…

- Тогда – тем более... Проходите, сейчас я накормлю вас ужином, а спать ляжете в любой комнате. Я постелю вам, где захотите.

- Спасибо, Злата… - Мясников всё же взялся за верхнюю пуговицу. – На ужин я, пожалуй, останусь… Но потом вернусь в гостиницу.


…Виталий боялся встречи со своей бывшей квартирой. Много неприятных воспоминаний было связано с этим домом, когда-то считавшимся его семейным гнездом… Но сейчас, глядя на новую, очень приветливую хозяйку, он вдруг нутром ощутил совершенно другую атмосферу. То ли время притупило чувства, то ли, действительно, что-то изменилось… Так или иначе, сомнения оказались напрасными: квартира была прежней, но, в то же самое время, наполненной совершенно другой, более светлой аурой.


Виталий с интересом обходил все комнаты, в которых когда-то прошли его молодые годы: после московских апартаментов даже четырёхкомнатная квартира казалась маленькой и незатейливой. Воспоминания накатывали волнами… Обстановка частично поменялась – видимо, совсем недавно Михаил сделал ремонт: обои были свежими, а упакованные в новые пластиковые рамы окна уютно пропускали свет вечерних фонарей сквозь красивый тюль. Из прежней мебели он узнал стенку и спальный гарнитур. Всё остальное было новым – и угловой диван в гостиной, и набор шкафов в прихожей, и большая кровать с огромным шкафом-купе в Мишиной комнате. Кухня тоже отличалась современной новизной. В свой бывший кабинет Виталий зашёл в последнюю очередь… Здесь он жил несколько лет, отдалившись от Сандры на недосягаемое расстояние… Сейчас эта комната была практически пустой – судя по всему, её тоже совсем недавно отремонтировали и выкинули всю старую обстановку. Ему было неловко спрашивать, но, судя по весёлым, «сказочным» обоям, Миша со Златой могли планировать здесь детскую.


Во всём чувствовалась другая женская рука – не Сандры. Виталий вспомнил, как бывшая супруга откровенно скучала, не находя себе в их доме достойного занятия. Если бы не тёща, дом был бы похож на гостиницу – Вероника Семёновна изо всех сил поддерживала порядок и уют в квартире своей дочери.