Но сон уже ушел, оставив женщину наедине со своими страхами в залитой лунным серебряным светом спальне…

* * *

– Ты не спала? – спросил Полину Иван, когда они отправились на поиски Леоноры.

– Немножко поспала, потом приснился кошмар, – ответила она.

– Не волнуйся, чувствую, что сегодня ты встретишься с дочерью!

– Мне страшно, – призналась Поля. – Настолько, что ты себе не можешь представить!

– Чего ты боишься?

– Всего. Например, того, что мы ее не найдем. Или того, что она не захочет со мной общаться.

– Для этого тебе самой придется приложить усилия, – сказал Иван. – Вполне возможно, что при первой встрече девочка не бросится к тебе в объятия с радостными криками: «Мамочка! Наконец-то ты меня нашла!» Ты готова к такому сценарию развития событий?

– Готова. Наверное, так и будет.

– Ты, как мать, почувствуешь свою родную кровь, и материнское сердце подскажет тебе, что делать и какие слова найти.

– Надеюсь на это.

– Тогда что еще тебя пугает? То, что Леонора может оказаться в инвалидной коляске?

– Нет, я готова и к такому.

– Поля, что еще?

– Наша встреча начнется со лжи.

– ?..

– Я не смогу рассказать ей всю правду, – ответила она. – Может, позже, а может, я унесу эту тайну с собой на тот свет.

– Если считаешь, что так правильно… Я бы сказал все как есть.

– Нет! – резко вскрикнула Полина. – Я не могу!

– Тогда пусть это будет маленькая ложь во спасение, – улыбнулся Иван. – Такое бывает. Иногда лучше совсем не знать правды.

– И я о том же, – уже спокойно произнесла Поля.

Они направились в больницу, где после полученной травмы пребывала когда-то маленькая Нора. Несколько крупных зеленых купюр придали прыткости главврачу. Он сразу же сам отправился в архив, нашел эпикриз и сообщил, что действительно Леонора Бондарь находилась у них на лечении.

– Пациентка была прооперирована, – сказал он, – ей была вставлена платиновая пластина.

– Операция была платная? – спросила Полина.

– Да, конечно! – ответил врач.

– Кто оплачивал?

– Как мне стало известно из документов, приемная мать написала отказ от ребенка, но, как говорится, свет не без добрых людей! – Мужчина улыбнулся и поднял большой палец. – Нашелся меценат, который помогал детям-сиротам, он и оплатил дорогостоящую операцию и дальнейшее лечение ребенка!

– Она… Она встала на ноги? – дрогнувшим голосом спросила Полина.

– Девочка родилась в рубашке! – ответил врач. – При такой травме черепа и позвоночника пациентка не только осталась жива, но и сохранила жизнедеятельность! Чудеса бывают! Кому, как не нам, врачам, знать это! – говорил он, возбужденный полученными новенькими купюрами.

– Куда потом направили девочку? – поинтересовался Иван.

– Вот адрес реабилитационного центра, куда тот же меценат отправил ребенка, – сказал он, подав Поле вырванный из блокнота лист. – Думаю, что там вам подскажут, куда дальше направили больную. Вариантов два: или в детский дом, или, что маловероятно, в приемную семью.

Иван с Полиной поблагодарили врача и вышли из помещения. Поля, взглянув на лист с адресом, сказала:

– Это в областном центре.

– Значит, едем туда?

– Да, конечно! – растерянно ответила Полина.

– Ты снова вся как натянутая струна, – заметил Иван, когда машина тронулась с места. – Что еще не так? Все идет по плану!

– Нору могли удочерить.

– Могли, не могли! Поля, не накручивай себя раньше времени! – попросил он и предложил остановиться и перекусить.

– Я не хочу.

– Есть такое слово «надо», – сказал Иван и притормозил у ближайшего кафе.

25

Им повезло. В центре, где пациентка проходила реабилитацию, тоже не без зеленых купюр, им дали адрес детского дома, куда после года лечения была отправлена Леонора.

– И что дальше? – Иван взглянул на Полину. – Ехать нам пару часов, но там мы уже вряд ли кого-то застанем.

– Какое счастье, что ее поставили на ноги! – произнесла Полина с облегчением. – Даже не верится, что совсем недавно я думала, что Норы нет в живых и я опоздала наверстать упущенное! И вот мы узнали, что она жива, что ее, оказывается, вылечили. Теперь мы поедем туда, куда мою дочь отправили после реабилитации.

– Может быть, лучше вернуться домой и завтра с самого утра продолжить поиски?

– Ты смерти моей хочешь? – улыбнулась Полина. – Снова пережить бессонную ночь?

– Но в детском доме не будет на месте руководства, – заметил Иван.

– Это даже к лучшему, – сказала Поля. – От воспитателей и нянечек можно узнать больше информации, чем от руководителей. Поехали!

Солнце клонилось к закату, когда синий «ниссан», запыленный, с усталыми пассажирами остановился у входа на территорию детского дома.

– Это здесь! – сказала Полина, прочитав вывеску на стене здания.

Они вошли в ворота, направились к площадке, где были дети с воспитателем. Полина отметила про себя, что с детьми была немолодая женщина.

«Она может знать Леонору», – подумала Поля.

Полина с Иваном подошли ближе, поздоровались. Не скрывая, кто она, Поля сказала, что ищет свою дочь Леонору Бондарь.

– Какого года рождения? – спросила женщина.

– 2001-го, – ответила Поля. – Она родилась первого мая.

– Редкое имя – Леонора, – сказала женщина. – Была у нас такая девочка того же года рождения, но ее фамилия – Весненко. Точно вам не скажу, с какой фамилией была Нора до этого, но помню, что ей вернули прежнюю фамилию Весненко после того, как от девочки отказалась приемная мать. Если что-то путаю, то извините, не умышленно.

– Похоже, это она, – сказала Полина. – Нора все еще находится здесь?

– Нет, – вздохнула женщина и с осуждением бросила взгляд на Полину. – Ей исполнилось восемнадцать, как вы должны помнить. Нора пропустила год по болезни и окончила учебу позже. Вот уже три месяца, как она живет самостоятельно.

– Вы поможете мне найти ее? – Полина с надеждой посмотрела на воспитателя.

Женщина молчала.

«Наверное, думает, что не стоит такой матери, как я, давать адрес выпускницы без ее ведома», – подумала Поля. Эта мысль ее испугала, и она быстро достала деньги и сунула женщине в руку.

– Я прошу вас! Умоляю!

– Нора живет сейчас в общежитии, – сказала женщина, сжав в потной ладони купюру. – Ей пока не дали отдельное жилье, но хоть какая-то комнатушка, пусть и с общей кухней, – это счастье для сироты. Адрес запомните или записать?

– Говорите! – нетерпеливо произнесла Полина.

Полина с Иваном покружили немало по городу, пока нашли на окраине старое здание общежития.

– У меня сейчас сердце выскочит! – призналась Полина.

– Спокойствие и только спокойствие! – улыбнулся Иван и накрыл ладонью ее руку. – Так ведь говорил Карлсон, который живет на крыше?

– Мне что-то не до шуток!

– Хочешь, я пойду сам, все узнаю и приведу ее сюда? – предложил Иван. – А ты соберись с духом и успокойся.

– Иди, – сказала она. – У меня ноги как ватные.

– Жди меня вон на той скамейке! – указал он.

– Ты только не говори, кто ее ждет, – попросила Полина, – я сама.

– Не волнуйся! – снова улыбнулся Иван и подмигнул Поле.

Полина сидела на скамейке, и ее била мелкая дрожь. Она уставилась на входную дверь и не сводила с нее глаз. Казалось, что время замерло. Ивана довольно долго не было, и Поле в голову полезли страшные догадки.

А потом она увидела ее, стройную и худенькую, в домашнем халатике и шлепанцах. Девушка подошла ближе, и Поля отметила про себя, что она – копия ее самой: такие же светлые волосы, голубые, широко распахнутые глаза, которые с любопытством смотрели на Полину.

– Здравствуй…те, – пролепетала Поля, – вы Леонора?

– Да. А вы кто? – спросила девушка голосом матери Полины.

Поля была на грани обморока. Она глубоко вздохнула, чтобы обуздать свои чувства, насколько это было возможно, предложила Норе сесть рядом и поговорить. Иван кивнул и сказал, что идет к автомобилю.

– Я вас слушаю, – произнесла Нора, присев рядом.

– Я должна сказать сразу, что я твоя… ваша мать, – выпалила Полина на одном дыхании.

Девушка посмотрела ей в глаза, улыбнулась грустной улыбкой.

– Та, что отказалась от меня в роддоме?

– Да, то была я, – тихо произнесла Полина.

– Ясненько, – протянула Нора. – Кстати, можете не париться и обращаться ко мне на «ты», я же младше вас. А вы…

– Я – Полина.

– По отчеству как?

– Можно просто Полина… Сергеевна, – растерянно произнесла она.

– Полина Сергеевна, вы нашли меня, чтобы признаться, почему от меня отказались. Я родилась с уродствами?

– Нет, не в этом дело. Мне было восемнадцать лет, всего восемнадцать, – взволнованно начала Поля, но девушка ее перебила:

– Уже восемнадцать, как мне сейчас.

– Я была сиротой, мне не на кого было опереться, не у кого спросить совета…

– Знакомая песня, – с иронией произнесла Нора. – Далее будет так: «Но я о тебе всегда помнила, никогда не забывала и любила. Дальше так жить не могла и нашла тебя, доченька, чтобы попросить прощения». Так ведь? Можно было сочинить что-то новенькое, например сказать, что в роддоме вам сообщили: «Ваш ребенок умер» – и вы не знали, что я жива. Звучало бы немного лучше, хотя все равно как-то банально.