— Ты знаешь почему.

Он глубоко вздохнул.

— Хорошо, из-за Кэти и хорошей жизни, которую я могу тебе обеспечить. Тогда почему ты настаиваешь на том, чтобы вернуться на работу?

Слишком поздно она увидела расставленную им ловушку.

— Возможно, потому, что ты этого не хочешь.

У нее свело живот от ожидания, что он разглядит ее ложь, но Слейд остался внешне невозмутим.

— И теперь ты думаешь, что можешь идти своим собственным путем, так?

Это было как раз то, что намеревался делать он, в этом не было сомнений.

— Соус к гусю, — воспользовалась она любимым выражением своей матери.

— Господи, ты испытываешь мое терпение, — простонал он, впиваясь пальцами в ее плечи. — Разве ты не видишь, что играешь с огнем. Показать это?

— Нет, пожалуйста, не надо!

Нетерпеливые губы впились в ее рот, по-хозяйски и вполне определенно. Искры чувственности пробежали по телу Эден.

Она отвечала ему против своей воли. Жар заполыхал ее венах, руки сами обняли крепкую шею, пальцы взлохматили его волосы. Поразительно, как быстро доводил он ее до этого состояния.

Спина Эден была прижата к краю стола, его тело твердо и требовательно прижималось к ней… В этот момент распахнулась дверь кабинета и так же быстро захлопнулась.

— Ох… извините.

Боже, это была Дениз!

Он выпрямился и помог ей, смущенно глядя, как она приводит в порядок свою одежду.

— Ничего не поможет. У тебя слишком блестят глаза и слишком яркий румянец, чтобы обмануть кого-нибудь.

Трепещущее сердце и пылающая кожа подтверждали его ленивый диагноз.

— Ты сделал это с целью, — бушевала она. — Теперь я никогда не смогу здесь работать.

— Ты можешь объяснить им все так, что они поймут, — с сарказмом повторил он ее слова. Гневный взгляд Эден нисколько его не тронул.

— Ты же прекрасно знаешь, что уже к концу дня эта сплетня разнесется по всей компании. И ты еще удивляешься, что не нравишься мне.

— У тебя удивительная способность по-разному проявлять свою неприязнь, — сказал он спокойно, но мускул в уголке его рта дрогнул. — Я могу принять это как твое официальное заявление об отставке?

— От нашего брака? — спросила она вызывающе. Его руки напряглись.

— Тебя, конечно, это устроит, не так ли? Ты изрядно укрепила свое положение, не выполнив ни одного из взятых на себя обязательств. Должно быть, ты это планировала с самого начала.

Адреналин, вскипевший в ее крови, требовал или кинуться на него с кулаками, или бежать от него. Она была в бешенстве.

— Как только ты мог подумать, что я планировала такое?!

Он с беспомощным видом пожал плечами, но глаза его опасно блестели.

— Женщины так поступают. В своей жизни я видел множество примеров.

— На этот раз ты ошибаешься. Я намерена выполнить эту сделку с тобой.

До тех пор, пока ты хочешь продолжать этот брак, добавила она про себя. Что бы он ни думал о ней, она не положит этому конец, пока не сделает он сам.

— Я хотел бы, чтобы ты доказала мне это здесь и сейчас. Но я человек цивилизованный — быстро добавил он, когда увидел, как она запаниковала. — Поедем домой, Эден. Я не могу заниматься делами корпорации, когда настроен совсем на другое.

Не в состоянии поверить, что она может оказывать на него такое сильное действие, она не стала тратить время на сборы и покинула кабинет.

Лицо Эден горело, когда она проходила мимо своих бывших сослуживцев. Все молчали, пока она уходила, но гудение голосов доносилось до нее уже тогда, когда она ожидала лифт.

Переход от положения служащей к состоянию хозяйки дома, жены и матери оказался труднее, чем она представляла. Кэти училась в частной школе, а домашним хозяйством занималась Эллен. На долю Эден оставалось немногое — посещать магазины, делать покупки, обсуждать меню. Больше всех от обретения свободы выиграла Пегги. Теперь Эден часто навещала мать и видела, что Пегги счастлива в Шеферд-Хаусе. Забота и уход за ней были превосходными, как и обещала Фиона. Конечно, ничто уже не могло вернуть Пегги Лайль ее здоровья.

Эден приезжала к ней, когда Слейд был на работе. Он думал, что она либо ходит по магазинам, либо сидит у парикмахера, когда в ее отсутствие звонил домой. Поэтому для него неожиданностью явилось, что ей не хватает деятельности.

— Я думал, что вопрос с твоей работой мы решили, — сказал он сдержанно.

— Я не нуждаюсь в работе, — запротестовала она. На уме у нее было нечто другое. — Я думала об этом доме.

На самом деле это был не дом, а целый особняк: с коваными железными воротами, витиеватыми каменными арками и колоннадой. Импозантное сооружение, воздвигнутое в семидесятые годы прошлого века. Слейд купил его с полной обстановкой и почти ничего не изменил.

— Здесь достаточно комфортабельно, — воинственно заявил он.

— Возможно, но это не настоящий дом.

Рот у Слейда вытянулся в узкую линию:

— Когда мы приехали сюда, тебя все устраивало.

У нее перехватило дыхание. Это правда, вначале она вообще едва замечала окружающую обстановку, отвлеченная от всего и подавленная его поразительным сексуальным аппетитом. Они и сейчас занимались любовью, но уже несколько иначе, словно он уже устал от нее. Казалось бы, она должна была радоваться, что он чаще оставляет ее в покое, однако это ее раздражало.

— Я не имею в виду дом, он чудесный, — нашлась она, — но я хотела бы получить твое разрешение на кое-какие изменения, начав с комнаты Кэти.

Кэти? Это немедленно привлекло его внимание. Конечно, проблемы дочери занимают его больше, чем ее, подумала Эден с душевной болью.

— Разве Кэти плохо в ее комнате?

— Комната уже не соответствует ее возрасту. Всякие украшения и обои с медвежатами хороши для детского сада.

Он задумчиво пожевал пухлую нижнюю губу.

Она тут же вспомнила, как этот рот прижимался к ее губам, настойчиво лаская ее и требуя ответной ласки, и отвернулась в сторону.

— Ну что же, делай все, что считаешь нужным, и в этой комнате, и в остальном доме, — сказал он наконец. — Воспользуйся моим текущим счетом, чтобы купить все, что тебе потребуется.

Тема, казалось, была закрыта, но Эден испытывала некоторое разочарование. Она-то надеялась, что он примет заинтересованное участие в осуществлении ее проекта. Это было бы так приятно — все обсуждать и закупать как единая семья. Но это не для Слейда. С самого начала он честно дал понять, что игра в счастливую семью не для него. Но тогда почему она чувствует себя такой несчастной? Ведь ей же не нужно, чтобы он вел себя как настоящий муж, разве не так? Это бы означало, что… нет, она отказывалась даже думать, что влюблена в него. Дурь какая-то!

8

Работа по дому лучше всего отвлекала от ненужных мыслей, и она целиком погрузилась в эти хлопоты. Начала с комнаты Кэти. Девочка была в полном восторге от того, что с ней всерьез советовались при выборе обоев, обстановки, тканей. Вместе они проводили немало счастливых часов, бродя после школы по магазинам и подбирая все лучшее, что соответствовало цветовой гамме ее комнаты.

Они с Кэти были одни в доме, занимаясь занавесями и покрывалами, когда раздался телефонный звонок.

Стоя на ступеньке раскладной лестницы, Эден сказала:

— Можешь ответить за меня, Кэти?

Через мгновение девочка вернулась с огорченным лицом.

— Это кто-то из Шеферд-Хауса. Мне велели сказать, что твоя мама хочет тебя видеть.

— А я думала, у тебя нет никаких родственников, — сказала Кэти, когда они сели в машину. Поскольку у Эллен был в этот день выходной, а Слейда еще не было, Эден не оставалось ничего другого, как взять девочку с собой.

— Моя мама болеет уже очень давно, и я не хотела беспокоить тебя, — нашлась Эден.

Это объяснение удовлетворило Кэти, но Эден понимала, что позже последуют еще вопросы. Сейчас она была рада, что девочка замолчала, потому что нужно было вести машину и обмирать от страха, что же могло случиться с матерью. В последнее ее посещение Пегги была апатичной, но достаточно спокойной.

Господи, пусть только все будет в порядке, молча молила Эден. Разволновавшись, она не додумалась перезвонить в Шеферд-Хаус и узнать, что там случилось, прежде чем отправляться в путь.

Дом призрения располагался на вершине холма и выходил к порту. Когда Эден свернула на кольцевую дорожку, ведущую к приемному покою, ее всю колотило. Она схватила Кэти за руку.

— Я так сожалею, что вы переволновались, — сказала ей сестра-хозяйка, видя побелевшее лицо Эден. — У нас как раз хорошие новости. Пегги лучше, и она настояла, чтобы позвать вас.

У Эден едва не подкосились ноги, глаза застилали слезы облегчения.

— О Господи… А я-то думала…

— Может быть, воспользуетесь моим кабинетом, приведете себя в порядок, прежде чем увидитесь с нею, — предложила сестра-хозяйка. Она отвела Эден и Кэти в скромно обставленную приемную и дала Эден стакан с водой. — Я оставлю вас на несколько минут.

Когда же женщина вышла, Эден поставила стакан и обняла Кэти, по щекам ее текли слезы.

— Я нн-не знаю, п-почему плачу, когда все в порядке, — всхлипывая, сказала она.

— Твоя мамочка собирается умирать? — мрачно спросила Кэти.

Эден взяла себя в руки.

— Боюсь, что да, дорогая. Когда ты сказала мне, откуда звонят, я подумала, что уже потеряла ее.

Пальчик Кэти прошелся вслед за слезой на щеке Эден.

— Должно быть, ты ее очень любишь, раз так сильно плачешь.

— Да, очень люблю. Как и ты любишь свою мамочку. Глаза ребенка затуманились.

— Я так скучаю без нее. Это как самая сильная боль, какая у меня была.

Эден крепче обняла ее.