Когда Иван перевёл эту фразу на турецкий язык, удивление Элис усилилось.

— Удивительный у вас, у русских, язык. Столько благородства и восхищения? Зачем? — Сказала она с иронией в голосе, смотря на Ивана.

Иван хотел ответить, но его остановил слабый цветочный запах. Он вздохнул поглубже. Запах усилился и вскоре стал, почти что тошнотворным. Его голова слегка закружилась и, только теперь он посмотрел Элис в глаза. Её зрачки стали красными?!

Они долго смотрели в глаза друг другу. Затем Иван усмехнулся, улыбнулся и ответил. — Ну, наверное, что бы душа радовалась. Когда любишь Бога в первую очередь, а во вторую — всё, что он создал, то невольно воздашь хвалу Его творению. — Он посмотрел Элис в глаза, подмигнул и договорил. — Я воздаю хвалу Господу и ценю красоту его мироздания. И я не позволю, что бы она завяла. Когда любишь мир таким, каким он создан, то понимаешь, что Бог — есть любовь!

Элис вдруг резко отшатнулась от Ивана. В её сверкающих глазах появился страх.

— Куда ушёл Дамир? — Спросила она довольно резким голосом, когда восстановила своё спокойствие.

— Пошёл привести себя в порядок, ханым эфенди. Не волнуйся, когда он вернётся, то ты его не узнаешь. Наберись терпения. Терпение — это благодетель, хотя тебе это не знакомо. Не правда ли? — Он подмигнул Элис.

Она ещё минуту «сверлила» Ивана взглядом и вдруг произнесла, не своим голосом. — Я тебе его не отдам. Он мой.

— Это ещё бабка надвое сказала. — Ответил Иван по-русски и, осознавая, что она его поняла.

Элис фыркнула, развернулась и пошла к толпе статистов…

— Что ты сказал Элис? Я никогда ещё не видел её в таком гневе. — Услышал Иван знакомый голос и повернулся. Лицо Дамира было чисто выбрито, волосы тщательно зачёсаны назад, но всё такие же длинные до плеч. Ивану показалось, что перед ним другой человек. Он удивился и почувствовал боль в голове.

— Я не понял вопроса? — Произнёс он, потирая свои виски. — Элис была в гневе? Почему. Мне казалось, что мы хорошо поговорили. — Иван понюхал воздух и добавил. — Странно. Как пахнет розами?

— Я ничего не чувствую. — Ответил Дамир, принюхиваясь. — Ты лучше скажи, чем обидел Элис? Она пылает злостью. Просто не в себе! Чем ты её взбесил?

— Тобою, сказав, что она тебя не узнает, когда ты вернёшься. — Иван оглянулся вокруг и добавил. — Смотри, тебя никто не узнал без твоей щетины на лице.

Дамир осмотрелся, усмехнулся и утвердительно кивнул.

— Пошли, я отведу тебя к режиссёру.

Иван сделал шаг за Дамиром и вдруг увидел, как пристально смотрит Элис на них.

— Стой. Я должен тебе что-то сказать. — Остановил он Дамира и развернул его лицом к себе. — Запомни, русские офицеры никогда не позволяли себе стоять спиной к любимой женщине. А, если Элис будет играть твою любимую, то тебе в любом кадре следует обязательно стоять лицом к ней, когда смотришь, или разговариваешь с ней. Даже, когда уходишь от неё, сделай два шага спиной назад, лицом к ней, чуть склони голову, а потом разворачивайся и уходи. Понял?

— Странные были манеры у русских в 19 веке. — Усмехнулся Дамир. — Но, спасибо. Я это запомню. — Он развернулся и пошёл.

— Обязательно запомни, Дамир. Обязательно запомни… — Проговорил Иван, следуя за ним и глядя на Элис. Она пристально наблюдала за ними из толпы статистов.

Иван был доволен «своим учеником». В течение всего съёмочного процесса, Дамир ни разу не повернулся спиной к Элис, и режиссёр восхищался его игрой. Зато игра Элис его явно раздражала. Он постоянно делал ей замечания, злился на её упрямство и, в конце концов, прервал съёмки с нервным срывом.

— Не могу понять, что случилось с Элис. — Сказал Дамир Ивану, когда они покидали съёмочную площадку. — Не узнаю её. Да, она самолюбивая и очень гордая женщина, но к работе относилась всегда с высоким профессионализмом. Режиссёр тоже не понимает её состояния. Она так резко с ним разговаривала… Словно шайтан в неё вселился..

— У вас же есть поговорка: «Мед приносят пчелы, а скандал — женщины». — Сказал Иван, с лёгкой усмешкой. Значит у Элис сегодня не счастливый день. А я бы сказал по-другому, по-русски: — «Ей просто сегодня кто-то на хвост наступил». — Иван отвернулся от Дамира и тихо добавил. — На её красный хвост…

— Странно вы, русские, говорите. Разве у женщин есть хвост?

— Не только у женщин, и они у них … красные. Мы ещё говорим о людях, которых невозможно успокоить, что: — «… им вожжа под хвост попала».

Дамир рассмеялся и сказал: — С одной стороны, у вас довольно строгие светские правила… А с другой стороны: вожжа под хвост?

— Да, мы такие. Потому, что так создан мир… Чтоб интересно было…

Иван не договорил, потому что увидел возле машины Дамира Элис. Она пристально смотрела на них и ждала, когда они подойдут. Вместо светской русской красавицы, теперь перед ними стояла красавица турчанка, знающая себе цену.

— Я должна с тобой поговорить. — Сказала Элис, когда мужчины подошли к машине. Она тут же схватила Дамира за руку и поднесла его ладонь к своим губам.

Но он тут же резко одёрнул от неё руку, посмотрел на свою ладонь и удивился. На ладони у большого пальца руки был небольшой порез, из которого уже сочилась кровь.

— Чем ты меня поранила, Элис? Своими ногтями? — Спросил Дамир, с удивлением рассматривая свою рану.

— Я тебя ранила?! — Воскликнула Элис с искренним удивлением. — Ой, извини меня. Я не хотела. Всё из-за чувств к тебе, Дамир! … Я даже не руковожу собой…

— Это заметно. — Дамир пытался понять, чем можно было остановить кровь. — Элис…

Голос его оборвался, потому что девушка вдруг схватила его пораненную ладонь и … приложила к своим губам.

В тот же миг Иван толкнул девушку в сторону, а Дамира тут же повернул лицом к себе. Но Элис это не остановила. Она сделала шаг к Дамиру, стремясь дотронуться рукой до его спины, но Иван тут же встал спиной к спине своего друга, и рука Элис коснулась центра его груди.

— Я же сказал тебе, что его не отдам. — Спокойно сказал Иван и стукнул ладонью в лоб Элис. — Иди к режиссёру и откажись от роли в этом фильме. — Иван быстро повернулся и, толкнув Дамира в центр спины, приказал. — Садись в машину. — Он скривил своё лицо, фыркнул и произнёс. — Господи, больше не могу выносить этот тошнотворно-приторный цветочный запах…

Иван минуту стоял и наблюдал, как его «приказания» выполняли и Элис и Дамир.

Девушка вошла в здание съёмочного павильона, а мужчина сел в свою машину и закрыл глаза.

Прошла ещё минута, прежде чем Иван открыл дверцу машины и сел на переднее сиденье рядом с Дамиром.

— Ты долго меня ждал? — Весёлым голосом спросил он. — Мне пришлось поговорить с твоим режиссёром. Я пытался его успокоить. Представляешь, он хочет избавиться от Элис? И ещё… — Иван замолчал, потёр себе виски и договорил. — Что-то голова болит? Так, о чём я говорил? Ах, да. Ваш режиссёр решил искать новую актрису на роль твоей возлюбленной в фильме…

Дамир смотрел на него с непониманием.

— Ты, что говоришь? — Произнёс он. — Что это было?

— А, что с тобой было? Я пришёл, а ты спишь в машине. Я тебя разбудил и рассказал об … Элис.

— Да… Элис… Она же меня поцарапала, а потом … сосала мою кровь? — Дамир быстро посмотрел на свою ладонь, а потом на Ивана. На его лице было удивление. — А, где рана? Она же кровоточила…

Иван выдержал взгляд друга и ответил. — Ты же спал. И Элис не могла быть и рядом с тобой и одновременно рядом со мной и режиссёром. Да и о какой ране ты говоришь? Даже кровь была? И где она? — Дамир осмотрел ладонь друга, а затем спросил с улыбкой. — Может ты во рту у Элис ещё и клыки видал? А может ещё и хвост у неё был?

Дамир отрицательно мотнул головой и вновь осмотрел свою ладонь.

— Мне всё это приснилось?

— А, что ещё может быть. Ничего, теперь будешь отдыхать. Ваш режиссёр отложил съёмки фильма на месяц. Он будет искать новую актрису, а ты… — Иван вздохнул и, смущаясь, произнёс. — … Я хочу, что бы ты мне помог… Я влюбился, Дамир… Влюбился в рыжую кудрявую голову с большими зелёными глазами, которую увидел в компьтере.

Теперь Дамир потёр себе виски, провёл руками по волосам и произнёс. — Я ничего не понимаю. Сначала Элис… Затем ты со своими хвостами… Потом опять Элис… Моя рана, которая исчезла… Теперь я без работы … И ты ещё влюбился… Я ничего не пропустил?

— Молодец, всё правильно.

— И, что ты от меня хочешь?

Иван смутился, вздохнул и нерешительно произнёс. — Я… боюсь с нею встретиться. А она приезжает в Турцию через неделю. Две недели будет здесь. Она просила меня стать её гидом по городу, а я два месяца здесь работаю, а города не знаю…

Дамир смотрел на него, и улыбка на его лице становилась всё шире и шире.

— Я так понял, что ты просишь меня стать для вас двоих гидом? — Спросил он.

— Да, если можно… Но, если тебе будет с нам скучно, то у Аннушки есть …

Дамир остановил его речь движением руки.

— Успокойся. Я же тебе уже сказал, что… тоже влюбился. И я ещё должен понять, где мне её искать. Я согласен тебе помочь, при условии, что ты не будешь никого мне навязывать в подруги… — Он вдруг на мгновение замолчал и проговорил. — И, кстати, это была моя любимая чашка… Она ещё осталась от мамы… — Дамир с удивлением посмотрел на Ивана и вновь потёр свои виски. — О какой маминой чашке я только что говорил?

Иван махнул рукой перед его лицом и ответил. — Не обращай внимание. Ты, наверное, опять свой сон вспомнил. Поехали. У нас сегодня поистине счастливый день. Всё так хорошо устроилось.

— Поехали. — Задумчиво произнёс Дамир. — Расскажи хоть о своей любимой. И как это можно влюбиться в девушку только увидя её голову в компьютере? Всё-таки, вы русские, странные люди…

— Кто бы говорил?! Ты, в общее, влюбился в женщину, даже не видя её. Влюбился в фантом!