— Спасибо вам за такой подарок! — она снова обняла Наталью одной рукой, протянув вторую Денису. Он легонько сжал и поцеловал кончики ее пальцев. — Как же здорово тебя видеть!

Натальи удалились в гостиную. Денис оставил сумку в прихожей и поднялся в кабинет. «Еще порция счастья для неё!» Ощутил, как осознание ее радости расходится теплом в груди.


Спустя пару часов Наташа позвала его пить чай. Он сослался на занятость, помахал ей с лестницы и вернулся в кабинет, предоставляя им время поговорить наедине и поделиться своим женским, не предназначенным для мужских ушей. Они расположились на балконе, по пути оставив ему чашку кофе и тарелку с бутербродами. Прибыли после учебы мальчишки. Слышался шум, расспросы, возгласы кто как вырос и кто на кого похож, и ее голос, по-звонкому знакомый, от чего тепло из груди охватывало все его тело. Он сам повез детей на дополнительные занятия, заехал в офис. Домой они вернулись, нагруженные фруктами и большим арбузом. Поужинали всей компанией. Наташа поднялась с мальчиками разбираться по урокам. Денис с Натальей остались прибраться в столовой и кухне. Закончили и встали напротив друг друга.

Она влепила ему пощечину, он не отвернулся, просто смотрел на нее.

— Винишь себя? Правильно, ты допустил и довел ее до такого. Ты ее не уберег.

Она внимательно всматривалась в его лицо.

— Молчишь?

— Мог бы, сам себе надрал задницу. Но даже кулаки разбить не могу об стену — мои руки нужны ей.

— Я ехала сюда, понимая, что что-то случилось. Думала, что с тобой сделаю. Меня саму обрюхатил на спор один игрок. И слился. А теперь, говорят, пытается сына найти. Вдруг взыграло, что у него «кровинка» есть, — выплюнула она. — Наташа нежная, она в людей верит. Удивительно, но она в то же время сильна этой верой. Я крепче и циничнее. Но понимаю, что внутри она меня на раз сделает.

Они вышли на веранду.

— Наташа, правда, очень сильная. Намного сильнее меня. Я вся такая напористая, нахрапистая, прямая и часто без царя в голове. Она кажется тихой, скромной и хрупкой. А внутри такая мощь. Я закурю, не возражаешь?

Денис качнул головой.

— У меня здесь есть спички. Нужны?

Наталья достала пачку сигарет, показала в ней зажигалку и прикурила.

— Я — Наташка, она — Наташа. Она рассказывала, как мы стали подругами?

— Нет. Упоминала, что вы съехались после смерти её мужа и по очереди присматривали за детьми.

— Мы учились в одной группе. Как-то раз я начала спорить с преподом, что не согласна с критикой в адрес одного произведения. Он влепил мне неуд за доклад, а Наташа подняла руку и спокойно разложила, что критика имеет право быть в своём виде, но воспринимать её каждый может по-своему, так же, как и произведение. Главное, дать аргументацию своей точке зрения. И разве не этому умению рассуждать и пояснять свои основания нас учат. Препод выпал в осадок, а я чуть не зааплодировала. Она же подошла ко мне после пары и шепнула на ухо, что если я так люблю жестикулировать при спорах, то неплохо бы убирать облупившийся лак с ногтей, иначе он отвлекает на себя внимание, вдвойне не в мою пользу. Вот так завязалось наше знакомство. Я прусь от прямых людей. Только она, в отличие от меня, умеет эту прямоту облечь в добрую тональность.

Денис молча слушал. Наталья докурила. Он забрал у нее окурок и отнес в мусорку у мангала.

— Насчет того, как мы съехались. Я любила папашу своего сына. Слепо. Он выиграл пари и дал заднюю, а у меня пузо на нос уже вылезло. Я — девочка из простых, родители кое-что присылали, но про нагулянного ребенка я им тогда не могла сказать. Даже мысль была отказаться от мелкого. Тут как раз Наташин муж погиб. И знаешь, что она мне сказала? Вправила мне мозги на раз. Наташ, говорит, поможешь мне? Переезжай к нам с Ильей. Тебе в общаге с малышом не вариант. И вообще, тебе сейчас ТЯЖЕЛЕЕ, чем мне. Прикинь, мне ТЯЖЕЛЕЕ было! При родителях, хоть какой-то поддержке, мне было тяжелее, по ее мнению, потому что её муж хоть и умер, но был хорошим человеком, а меня предали!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Она подсела ближе к Денису.

— Я это всё к чему веду? Ты виноват. Я так считаю. Но я знаю Наташу. Она помнит на память туеву хучу стихов. Любит их до жути. Одни из её любимых знаешь? «Только подлости не прощай, И предательства не прощай, Никому: ни любимой, ни другу!»* Из вас двоих она снова думает, что тяжелее тебе. Потому что предали не её, а тебя! Ей досталось, ее девичью гордость потоптали. Однако в тебе её поддержка. Так что можешь винить себя, — внезапно она обняла его, стиснула крепко. — Но ты её и спасаешь. Ты ей подходишь. Не сдавайся. Хотя за пощечину просить прощения не буду.

Он обнял ее в ответ.

— Спасибо. И за пощечину. Можешь еще вмазать.

Она отпустила его.

— Достаточно с тебя.

Окна-двери раскрылись, появилась Наташа.

— Вот вы где.

Денис поднялся и подошел к ней.

— Тебе что-то нужно?

Она взглянула на него. Прикоснулась к его всё еще покрасневшей щеке.

— Наташка, твоих рук дело? — спросила громко.

— Моих! Извиняться не буду. Уже предупредила. Мы друг друга поняли, не накручивай! — услышала в ответ.

— Проверила балладу у Марка, и русский у Ильи, отправила их в душ. Хочу посидеть с вами.

Он стянул с себя толстовку и накинул ей на плечи.

— Как ты спустилась?

— Осторожно, — улыбнулась она.

Он подхватил её на руки и вынес на веранду, усадил на диван рядом с подругой.

— Я сейчас, — он скрылся в доме.

— Пусть пылинки с тебя сдувает, — по-дружески насмешливо поддела Наталья.

Денис вернулся с двумя пледами. Протянул один Наталье. Она приняла, поблагодарив. Вторым укрыл Наташу, поджавшую под себя ноги. Она задержала его руку, усаживая рядом с собой и приваливаясь к нему. Ей нужно его тепло, пусть даже просто как батареи. Значит, он ей будет. Они немного посидели. Денис проговорил ей в висок:

— Я еще поработаю. Вы же хотите только девочками поболтать. Позовите меня, как соберешься наверх.

— Хорошо.

— Наташка, тебе постелить внизу на диване или в гостевой рядом с нами?

— Внизу, только внизу, без вас, в полной тишине, — усмехнулась она.


Все разошлись по своим комнатам на ночь. Денис взял коробочку и уже сразу присел за Наташей на кровать. Она подтянула колени, немного наклонилась вперед и потянула футболку вверх. Он отложил мазь и помог ей снять одежду. Снова взял тюбик и только тогда заметил, что она в бюстгальтере. Непроизвольно провел пальцем вдоль кромки. Она слегка дернулась от его прикосновения, но не отстранилась.

— Не давит? — он убрал руку.

— Нет, в нем даже удобнее.

— Как ты его надела?

— Наташка помогла.

Она чуть округлила спину, чтобы ему было удобнее. Тонким слоем он нанес мазь на плечи. Она вздрагивала и вдруг шумно выдохнула. Он остановился.

— Больно? Следов почти не видно.

Она покачала головой. Он легонько прошелся по синяку на пояснице. Она судорожно вздохнула и немного прогнулась. Он вздохнул ей в унисон. Пальцы зависли над ее копчиком. Подушечкой среднего пальца он обвел контуры ушиба. Она в очередной раз вздрогнула и будто выдула воздух через губы. Он медленно провел дорожку вдоль позвонков вверх. Она затихла. В ожидании. Он склонил голову и, едва касаясь, поцеловал основание шеи. Она прикрыла глаза и задрожала. Не отпрянула. Он оставил еще один поцелуй. Она наклонила голову вперед, открывая ему обзор и место для дальнейших действий. Он прошелся пальцами вдоль лямочек. Она склонила голову сначала влево, он поцеловал ее шею, потом вправо, подставляя другую сторону его поцелуям. Его руки переместились на талию и двинулись в сторону живота. Она тут же застыла. Он вернул руки на поясницу. Она выдохнула. Он не хотел нарушать границы, он хотел получить разрешение на их расширение. Она готова, чтобы он занимался любовью с ее спиной — он принимает любые условия.

Оба осознавали, что сдерживаются, и это возбуждало еще сильнее. Крохотными шажочками навстречу друг другу. Кончиками пальцев, скольжением губ. И лишь дыхание взасос, поглощающий вдох и окатывающий волной выдох. Невероятно эротично, поглаживая ее кожу, распалять под ней жар и загораться самому. Она полуобернулась к нему. Ее глаза потемнели, губы приоткрылись и прерывисто выпускали на волю сбившееся дыхание. Он потянулся к ней. Она вжалась в него спиной, отвернув голову, позволяя ему привлечь ее еще ближе за плечи и уткнуться губами в макушку.


* Э. Асадов «Доброта»

57. Только ты


Ночью перед сном они долго сидели, впечатавшись друг в друга. Дыхание пришло в норму. Слова были не нужны. Она смутилась и спряталась в ванной. Денис не стал включать свет. Дождался, когда она выйдет. Сказал, что расстелил постель, примет душ и еще поработает. Он попялится в экран, просто чтобы дать ей время успокоиться и уснуть. Конечно же, Наташа его снова поразила. Он оперся о раковину и плеснул в лицо холодной водой, когда она вошла следом, протиснулась перед ним, слегка прислонилась к его груди и проговорила, глядя на него в зеркало:

— Прости, что так дразню тебя.

Он перехватил ее взгляд в отражении.

— Ты не дразнишь, ты даешь мне надежду.

Напряжение до конца не ушло, но дышать обоим стало значительно легче.


Утро и полдня пролетели незаметно. Наташа устроила подруге спа-салон с сауной, масками, травяным чаем и расслабилась сама. Провожать Наташку в аэропорт поехали вместе.

— Досвиданькаемся в машине, — Наталья мельком взглянула на Дениса, сообщая ему о понимании, что Наташа первый раз после похищения вышла за пределы дома. — Никаких нюней в аэропорту, никакого лишнего стресса и долгих проводов.