Глава 5


Франция, Монпелье

Музей Фабра, 1849 год


Константин Сорель медленно двигался по пустынному двору вдоль высокой стены белого камня, стараясь не разбудить охрану музея. Он получил заказ на кражу одного из самых дорогих полотен, что сейчас выставлялись в Монпелье. На самом деле, украсть его было не сложно, если знать распорядок смены охраны, и пути отхода. Сорель был мастером своего дела, и просчитал все наперед. Сейчас один из охранников, тот, что с усами обойдет музей с левой стороны, не доходя до конца, и повернет обратно, чтобы доложить напарнику, что все в порядке. Хотя, его напарник был еще безалабернее, он никогда и за угол не заворачивал, закуривая дешевую папиросу на манер моряков в порту, и ждал возвращения усатого, ковыряя траву носком ботинка.

Сорель действовал мгновенно. Дротик из тонкой трубки бесшумно рассек воздух и вонзился в шею курящего, прошла секунда и тот рухнул без чувств. Вот из-за угла вышел усатый. Увидев своего напарника на земле, он уже собирался свистеть в свисток, висящий на шее, но дротик достал его раньше. Пришлось повозиться, перетаскивая их тела в ближайшие кусты, но эти усилия не были напрасными, если появится дворник, или случайный прохожий, их могут привлечь лежащие на земле люди.

Управившись, Сорель повертел позаимствованную у усача связку ключей, и, подобрав нужный, отпер дверь. В музее было темно и тихо, но его глаза быстро привыкли. Полотно, что его интересовало, выставлялось в главном зале на третьем этаже. Это было произведение неизвестного автора, первой половины девятого века. На ней было изображено побоище ангелов и людей. Взгляд просто завораживало изображение ангелов-девушек. Совершенные золотистые тела с огромными белоснежными крыльями ярко выделялись на фоне ало-красных и коричневых мазков. Девушки-ангелы не смотря на свою видимую хрупкость были очень кровожадны. У одной в левой руке свисала оторванная человеческая голова, другая вырвала сердце прямо из груди воина, с которым сражалась. А чуть в стороне за всей картиной наблюдал Люцифер. Божественно прекрасен, с огромными черными крыльями, но будто бы грустный. Пришлось повозиться с рамой, ведь ее необходимо было вскрыть, не повредив реликвию. Константин свернул полотно в трубочку и спрятал в специальный продолговатый ящичек у себя за спиной.

Мужчина ухмыльнулся, его заказчик будет очень доволен.

Сорель уже собирался уходить, когда его взгляд уловил движение в соседнем зале. Ожидая западню, мужчина схватился за револьвер, и поспешил туда, где видел движение. Но в зале времен пятнадцатого века оказалось пусто.

Сорель выдохнул, спрятал свой револьвер и скрылся тем же путем, которым пришел. Нельзя оставлять следов. Выйдя во двор, он вернулся к охранникам, и вынул из них свои дротики.

Убедившись, что его никто не видит, Сорель покинул место преступления. У него был час, чтобы добраться до места встречи и передать картину.

Мистер Линд ждал его в темном углу возле рыбного ресторана на набережной. Константин молча протянул ему сверток. В ответ, Линд подтолкнул к нему кожаную сумку с деньгами.

– Благодарю, месье Сорель, – заказчик вынул полотно из кейса, чтобы убедиться в его подлинности. – Замечательная работа.

– Вы весьма щедры. Работа оказалась довольно легкой.

– Эти деньги – страховка. На случай, если вам вдруг захочется кому-то рассказать о том, что вы сделали и для кого.

– Недолго бы я продержался в профессии, если бы распускал свой язык. Всего хорошего, мистер Линд.

Константин развернулся и быстрым шагом направился по набережной к своей квартирке. Весь путь мужчина был настороже, опасаясь преследования, но ночной город был тих и пуст. Его хозяйка уже спала в своей маленькой комнатке на первом этаже, так что он беспрепятственно попал в свою квартиру.

Сореля не покидало чувство, что все прошел очень гладко. Из-за этого все его нервы оставались в напряжении. Линд ему не нравился и он точно не хотел с ним больше встречаться, но что-то подсказывало, что их ожидала еще одна встреча, и возможно весьма скоро.

Инстинкты его не обманули. Убийца появился совсем бесшумно, выскользнув из тени кухни, и тонкое длинное лезвие легко вошло в бок вора. Сорель успел только раз дернуться, но из его рта уже побежала струйка черной крови. Вот он конец. Его руки рефлекторно сжались на запястьях убийцы, а глаза встретились с насмехающимся безжалостным взглядом.

– Я решил, что денег может оказаться недостаточно. Не люблю оставлять незаконченные дела.


***


Если Ханна думала, что этой ночью не сомкнет глаз, она ошибалась. Ей выделили комнату на втором этаже с видом на парк. Как и во всем остальном доме в интерьере преобладал белый цвет, но пару ему составил темно-красный. Комната была небольшая, к ней примыкала просторная гардеробная и личная ванная комната. Небывалая роскошь!

Вчера ночью вдовствующая герцогиня довольно тактично выведала некоторые подробности ее супружеской жизни. И получив не совсем определённый ответ, казалось, осталась довольна. После ее ухода девушка легла в кровать, и как только ее голова коснулась подушки, она заснула. И проспала без сновидений до самого утра. Ее разбудила горничная Лиззи, которая принесла завтрак. На девушке было темно-зеленое платье и белый передник, униформа здешних служанок.

– Ох, миледи, вы ещё спите? Хозяин так и думал, потому не велел вас будить. Я принесла завтрак, потом помогу вам принять ванну и одеться.

– Спасибо, Лиззи. И теперь, меня наверно нужно звать просто мисс, я же не герцогиня. И никогда не была ею.

Служанка сочувственно посмотрела на хозяйку.

–Как вы себя чувствуете?

– Странно. Ещё вчера, я была уверена в своей жизни в своем прошлом, а теперь, – она сделала рукой неопределенный жест. – Теперь я словно героиня готического романа.

– Ох, мисс, ну до чего же странная история! Но я уверена, что все будет в порядке, теперь вы в надежных руках. Молодой герцог совсем не похож на своего отца.

– Боюсь, что он похож больше, чем думает. Ведь он тоже теперь считает, что волен распоряжаться моей судьбой.

Ванна оказалась просто волшебным изобретением. В Истоне не было водопровода, и лакеи таскали воду по старинке. А здесь, включил два маленьких краника и медная ванна сама заполняется водой. Лиззи добавила в воду аромамасел, и, вдыхая сладкий запах жасмина, Ханна словно оказалась в весеннем саду. Повсюду росли цветущие кусты, а она смеялась.

Ветерок теребил голубые ленты, удерживающие ее шляпку.

– Ни за что меня не обыграешь, папа! Бадминтон моя любимая игра!

– Еще посмотрим, булочка, я быстро учусь.

Девушка резко открыла глаза. Что это? Воспоминание? Настоящее оно или нет?

Завтрак она проглотила, фактически не чувствуя вкуса. Лиззи помогла одеть ей розовое платье с белыми лентами под грудью и маленькими бантиками на коротких пышных рукавах, платье было чужое, но подошло ей по размеру.

– Думаю, волосы лучше собрать, – Горничная осторожно провела по длинным густым волосам соболиного цвета, они переливались множеством оттенков от медово-рыжего до темно-каштанового. Ловко заплетя тугую косу, она собрала ее в пучок, заколов шпильками и сверху украсила белой лентой. – Красота готова!

Бросив на свое отражение грустный взгляд, Ханна подошла к окну, не зная чем себя занять. Девушка не знала, позволено ли ей выходить из комнаты, и не решалась рисковать. Годы заточения и страха давали о себе знать. И еще, она надеялась вспомнить, ещё хоть немного о себе. До этого утра с ней такого не бывало.


***


Калеб Грейфсон, напротив, всю ночь не мог сомкнуть глаз. И, когда он утром хмурый как туча, спустился к завтраку, его мачеха кинула на него сочувственный взгляд.

Она уже сидела за столом, что для нее было поистине подвигом, ведь она никогда не вставала раньше полудня.

– Смотрю, ты тоже не спал? И я всю ночь не спала, хорошо, хоть девочки еще ничего не знают.

Овсяная каша показалась ему горькой на вкус, и он отодвинул тарелку в сторону.

– Поспишь тут! Вы разговаривали вчера с ней?

Его мачеха намазывала тост клубничным джемом.

– Насколько она помнит, супружеских отношений между ними не было. Хотя, она не может ручаться за то, что было до Истона, – за это он и любил Луизу, она никогда не ходила вокруг да около, переходя сразу к сути. – Поблагодарим за это небеса, ну или раннюю импотенцию твоего отца.

Он подавился глотком кофе, забрызгав коричневой жидкостью скатерть вокруг.

– Мама!

– Можно подумать, что ты никогда не слышал слово импотенция.

– Слышал, и очень надеюсь, что вы не учите подобным словам Аманду и Оливию.

– Эти девчонки сами научат тебя такому, что уши свернутся в трубочку.

– Не удивительно, их гувернантка ругается, словно портовый матрос, и курит так же. Зачем я вообще ее нанял?!

Луиза лишь улыбнулась ему из-за чашки.

– Что мы будем делать?

– Об этом я думала всю ночь. Избежать скандала в любом случае не удастся. Как мы объясним, где была Ханна все это время, и почему появилась сейчас. Найдутся и те, кто вспомнит сплетни десятилетней давности. А если откроется правда, наша семья будет раздавлена. Не смотря, на титул, деньги, влияние. Клеймо насильников и изуверов нам не смыть.

– Знаю я все! Позор, скандал, трусливое бегство. Это наш удел?

– Нет. Если ты на ней женишься.

Теперь на скатерть полетела целая чашка.

– Что?!

– Сам подумай, это выход. Наша семья кашу заварила, нам все и исправлять. Она родовита, по материнской линии ей причитается огромное наследство. Уже не юная барышня, но еще очень молода. Красавица, ты не мог этого не заметить. А давний скандал можно замять, якобы она путешествовала по миру, ну или типа того.

– Вы бредите!

– Отнюдь, мой дорогой. Я просто гений! Кстати, я послала в особняк за вещами. Мы с девочками поживем здесь, пока все не утрясется.