Придирчиво оглядев свою работу, Невио остался довольным и бережно переставил статуэтку на полку, где красовалась вазочка. Вот теперь он почувствовал себя полностью опустошенным, изнуренным и уставшим. О том, что завтра намечается праздник до полуночи, и надо быть в форме, он не думал. Все его мысли были только о прекрасной женщине, которая забрала его сердце с собой в Питильяно.

Вымыв руки, Невио запер мастерскую и отправился в дом. Быстро приняв душ, он вошел в свою спальню и обессиленно растянулся на кровати. За окном уже вспыхнули первые отблески рассвета. Невио счастливо улыбнулся, вспомнив поцелуй со вкусом дождя, и провалился в глубокий сон.

Утром он проснулся куда позднее обычного и даже успел испугаться, что все давно встали, позавтракали и уехали в ресторан. Огонек на телефоне оповещал о доставленном сообщении. Невио включил экран и увидел, что послание было от Федерики. Блаженно улыбнувшись, он открыл письмо.

От лица тут же отхлынула кровь, руки задрожали и выронили телефон. Это привело Невио в чувство, и, тряхнув головой, он судорожно поднял телефон и еще раз прочитал письмо.

Увы, у него не начались галлюцинации.

«Невио… Я решила вернуться к своему мужчине… Пожалуйста, не ищи меня… Спасибо за все… Федерика.»

Сначала он не мог поверить своим глазам, но строчки, словно тысячи безжалостных иголок, со всей настойчивостью впивались в мозг, впечатывая ужасающий смысл этих строк. У Невио даже голова закружилась от удушья. Ему в самом деле не хватало воздуха. Пустота внутри все увеличивалась в размерах и, казалось, была способна вдребезги разломать ему ребра, раздавить грудь. Эта пустота была черной, страшной, бездонной.

Телефон снова выпал из его рук, и он уронил голову на ладони. Захотелось разрыдаться, как в детстве над сломанной любимой игрушкой. Потом мозг встрепенулся, не желая мириться с суровой действительностью, и Невио снова поднял телефон и набрал номер Федерики.

Телефон был выключен. Естественно.

Теперь нужно подняться, одеться и спуститься вниз. И это было самым сложным: заткнуть свои кровоточащие раны и с улыбкой выйти в люди, будто ничего не произошло. А потом еще весь день улыбаться и даже веселиться, рыдая внутри. Грудь его буквально сдавило тисками, отчего он не мог свободно вздохнуть. Или, наоборот, безграничная внутренняя пустота распирала, раздирала на части. Никогда еще он не чувствовал такую пустоту в душе! Хотя чему удивляться: ведь она забрала с собой его сердце. Он действительно не ощущал никакого движения, никаких признаков жизни под ребрами.

Невио еще раз набрал номер Федерики. Безрезультатно. Тяжело вздохнув, он поднялся и нетвердой походкой направился к шкафу. Взгляд его скользнул по стопке с разноцветными футболками, но он выбрал серую: олицетворение полнейшей апатии. Подойдя к зеркалу, он посмотрел в свои потухшие глаза. Потом попытался порепетировать улыбку. Безнадежно. Еще раз тяжело вздохнув, он нацепил шорты и вышел из спальни.

На веранде все уже заканчивали пить кофе. Когда Невио спустился с лестницы, его, наконец, заметили.

— Чао, Невио! — радостно помахал ему Чиро.

— Что-то ты заспался, папа! — поднялся Джермано со своего места. — Однако кофе для тебя готов, — сообщил он, входя в гостиную, и замер на полушаге. — Папа?

Невио вопросительно посмотрел на него, приветствуя:

— Чао.

— Что с тобой? — сползла улыбка с лица сына.

— Все в порядке, я немного не выспался, — криво усмехнулся Невио.

Джермано подозрительно разглядывал отца. Дермано, разумеется, ни на секунду не поверил ему, но в тот момент он раздумывал над тем, стоит ли продолжать расспросы, учитывая присутствие гостей. Невио налил себе кофе. Потом на миг замер, зажмурил глаза, сглотнул — и, растянув губы в фальшивой улыбке, шагнул на террасу. Джермано шокировано смотрел ему в спину. Нахмурившись, он медленно побрел следом за отцом.

— Ты какой-то помятый, — смеясь, прокомментировал Чиро. — Все в порядке?

— Да-да, — заверил Невио. — Чао, Николь, — равнодушно поприветствовал он девушку. — Buon compleanno[1]! — поздравил он ее.

Та бросила на него быстрый взгляд и, пролепетав «спасибо», уткнулась в свой кофе.


— Моя девочка стала совсем взрослой… — меланхолично вздохнул Чиро. — Кто бы мог подумать…

— Наконец-то ты понял, что я стала взрослой, — язвительно буркнула Николь.

— Ну, tesoro, для меня ты навсегда останешься маленькой девочкой… — смеясь, заверил ее Чиро.

— Какой кошмар! Только помни, что с сегодняшнего дня я могу делать все, что хочу, не спрашивая твоего разрешения! — заявила она с вызовом.

— Николь! Давай не будем хотя бы сегодня ссориться! — всплеснул руками Чиро. — И потом, пока ты живешь со мной и за мой счет, тебе придется спрашивать моего разрешения относительно многих вещей.

— Значит, я подумаю о том, чтобы жить одной!

Чиро потерял дар речи.

— Чтобы жить одной, надо хотя бы деньги уметь зарабатывать… — скептически прокомментировал Джермано. — Умеешь?

— Многие работают, не имея университетского диплома — и ничего, — огрызнулась она, смерив его недовольным взглядом.

— Ну да. Посудомойками, сиделками, может, продавцами, если умеют считать и разговаривать с людьми, — саркастично усмехнулся Джермано. — Есть, конечно, и другие древние профессии…

— Ты…! Ты… — Николь аж задохнулась от возмущения. — За кого ты меня принимаешь?! Я, по-твоему, даже считать не умею?! — явно не поняла она неприличного намека Джермано.

— Молодой человек, вы, кажется, забываетесь! — зато понял его Чиро.

— Ни капельки. Я лишь говорю об альтернативных вариантах, — невозмутимо ответил Джермано. — Потому что меня крайне забавляет, когда люди полагают, что им исполнилось восемнадцать, и они, даже пальцем не пошевелив, вдруг смогут кардинально изменить свою жизнь. К лучшему, естественно, — произнес он насмешливо. Потом повернулся к Николь и сказал с улыбкой: — Взрослость — это состояние мозга, а не циферки в твоем свидетельстве о рождении.

С этими словами он поднялся, поскольку кофе в его чашке уже закончился. Прежде чем отправиться мыть посуду, он взглянул на отца. Тот с безучастным видом пил кофе, похоже, вообще не прислушиваясь к разговору. «Porca vacca! — выругался Джермано мысленно. — Что произошло?! И как мне поговорить с ним наедине?!»

Это, в самом деле, было нелегко. Николь, взбешенная словами Джермано, с грохотом отодвинула стул и умчалась в свою комнату. А Чиро, хмуро поглядывая на парня, произнес:

— Иногда ты бываешь невыносимо дерзким!

— Неужели? — приподнял Джермано бровь. — Если тебе так кажется, я могу извиниться за свою дерзость. Только говорить правду — это ни разу не дерзость, — ответил Джермано спокойно, с улыбкой, но внутри все вскипело. — Дерзость — это выходки Николь, — вдруг смело заявил он и, пока Чиро потерял способность говорить, решительно ретировался на кухню.

— Невио! Как ты позволяешь твоему сыну…

— А что неправильного он сказал? — прервал его Невио. — Или, может, Николь, которая высказывает мне что-то вроде «хорош хозяин: к нему гости приехали, а он по подружкам ходит» — это не дерзость? — сурово спросил Невио. Терпение лопнуло.

— Что?!

Невио молча встал из-за стола, не намереваясь удостаивать друга ответом.

— Невио, постой! — схватил его Чиро за локоть, вскакивая. — Она правда так тебе сказала?! Я за такое ремнем ее выпорю!

— Поздно, Чиро. Восемнадцать лет девчонке, — мрачно изрек Невио. — Лучше позаботься о том, чтобы сегодняшний праздник прошел хорошо.

— А что может быть не так? — со страхом спросил Чиро.

— Откуда я знаю? Она ведь собралась начать взрослую жизнь.

Чиро в замешательстве смотрел на Невио, хлопая глазами.

— Это просто капризы, уверяю тебя… — пробормотал он. Невио высвободил руку в намерении покинуть террасу, но Чиро остановил его: — Послушай, Невио, можем мы поговорить наедине? — понизил Чиро голос и выглянул, чтобы посмотреть, где пребывает Джермано. Тот поднимался по лестнице в свою комнату.

— Что еще случилось? — настороженно спросил Невио.

— Нет-нет, ничего не случилось! — поспешно заверил Чиро. — Послушай, как думаешь… — зашептал он. — Ничего, что я пригласил на праздник Марио с семьей и его сестру?

— Какая теперь разница, если ты уже пригласил?

— Я просто не мог с тобой посоветоваться! Ты вчера весь день отсутствовал! — с легким упреком сказал Чиро.

— Чиро, ты взрослый мужчина! Ты и сам прекрасно знаешь, что хорошо, а что плохо, — с иронией ответил Невио.

— Ты осуждаешь меня? — не своим голосом спросил Чиро.

— Нет, — бросил Невио. Ему вообще было плевать на все это.

****

Вечеринка протекала для Невио, как в тумане. Улыбаться родственникам и знакомым Чиро, поддерживать с ними светские беседы оказалось тяжким испытанием. Голова раскалывалась, в груди что-то мучительно болело, мозг окутала апатия, жизнь потеряла вкус и краски. А в довершение всего, когда ведущий предложил имениннице выбрать себе пару для танца, Николь вытащила танцевать его. Невио был возмущен, но, вынужденный сдержать свои чувства, поплелся с ней. Она откровенно прижалась к нему, буквально повиснув на его шее, а он с трудом боролся с яростным желанием грубо оттолкнуть ее да еще высказать что-нибудь нелицеприятное.

Догадываясь, что на этом Николь вряд ли остановится, раз уж вздумала с сегодняшнего дня взрослеть, Невио решил незаметно исчезнуть с вечеринки. К тому же очень хотелось найти в этом мире укромный уголок, спрятаться от всех и попробовать зализать раны. Они болели невыносимо.


Вечер уже набросил на городок сиреневое покрывало, когда Невио, поискав глазами сына, заметил его на летней террасе за разговором с какой-то девушкой.