— Джермано, можно тебя на мгновение? Простите, синьорина, — извинился Невио.

— Конечно, папа! — тут же направился к нему Джермано.

— Могу я попросить тебя кое о чем?

— Разумеется, — с готовностью ответил Джермано.

— Я хочу вернуться домой. Позаботься о наших гостях, пожалуйста.

— Папа, что случилось? На тебе с утра лица нет! Что произошло?! — схватил его Джермано за руку.

— Я немного устал …

— Ты не доверяешь мне? — упрекнул сын.

— Джермано, сейчас не время разговаривать… Потом я тебе расскажу. Я просто хочу уйти с этой вечеринки, я нехорошо себя чувствую.

— Но что с тобой? Ты заболел? — тревога все возрастала в глазах Джермано.

«Да. Страшно болит в груди. Там, где обычно бьется сердце…»

— Не знаю. Я посплю, и мне станет лучше, наверное…

— Папа… — протестующе начал Джермано.

— Чао, Джермано, — прервал его Невио и грустно улыбнулся. — Завтра я тебе все расскажу.

С этими словами он решительно развернулся и направился прочь из ресторана. До дома можно было дойти пешком минут за сорок пять, и Невио подумал, что такая прогулка, возможно, пойдет на пользу, как любое движение в состоянии стресса. Он брел вдоль дороги с поникшими плечами и опущенной головой, не замечая фантастического заката, который полыхал над морем. Ветер бил в лицо, пытаясь привести в чувство, но все попытки были тщетны: Невио не хотел приходить в чувство. Он, напротив, хотел забыться.

Проходя мимо бара, он вдруг остановился. Сомневаясь, стоит ли идти этим дурацким путем, Невио нерешительно посмотрел на вывеску. Но потом подумал, что сегодня ему так плохо, что плевать на какие-либо приличия, и подошел к бармену. Купив бутылку вина, он попросил ее откупорить, а затем продолжил свой путь. Последний раз он помнил себя очень нетрезвым в далекой молодости. Не то, чтобы он жаждал вновь оказаться в том состоянии, но хотя бы чуть-чуть забыться хотелось. Он медленно шагал под высокими соснами, время от времени делая из горла глоток. Вино было терпким и вкусным, но совершенно не расслабляло. Даже когда бутылка опустела, Невио почти не почувствовал никакого облегчения.

Когда он добрался до дома, на поселок уже опустилась жаркая летняя ночь. Цикады пели свои громкие сумасшедшие песни, а легкий бриз с моря подпевал им. Луна посеребрила сосны и зажгла мистическим светом окна домов. Но Невио не замечал красоты вечера. Не включая света, он прошел на кухню и достал из шкафа еще бутылку вина. Потом, подумав немного, достал вторую и, пошатываясь, поднялся на второй этаж. Наконец-то он почувствовал легкое головокружение, а очертания вокруг немного размылись.

Закрыв за собой дверь в спальню, Невио опустился на пол и прислонился спиной к кровати, как это обычно делал Джермано. Перед ним маячил прямоугольник окна, освещенный луной. Невио откупорил бутылку вина и, воззрившись отсутствующим взглядом на ночное светило, продолжил свою одинокую вечеринку, ища в ней забвения. Завтра он, конечно, вернется в горькую реальность, должен будет найти способ сжиться с ней, но сегодня сил на это не было.

Неожиданно в дверь постучали.

Невио никого не хотел видеть. Даже Джермано. Перед сыном он просто не хотел появляться в таком виде. Он уже почувствовал себя очень нетрезвым к тому времени и понимал, что даже языком шевелить не может. Ему оставалось только допить вторую бутылку и уснуть. Потому он решил сделать вид, что уже спит.

— Невио! Невио! Могу я войти! — услышал он сквозь нестерпимый гул в голове женский голос.

«Федерика?!» — пролетело в затуманенном мозгу.

Конечно, и ей лучше не видеть его в таком состоянии, но сейчас он просто уснет в ее объятиях, а завтра ей все объяснит: что он в вине топил свою боль из-за ее сообщения. Она ведь мудрая, все поймет…

С огромным трудом Невил поднялся на ноги. Голова страшно кружилась, пространство вокруг окончательно размылось. Невио попытался нащупать равновесие, собирая в кулак все оставшиеся силы. Надежда буквально понесла его на женский голос.

Невио резко распахнул дверь.

На пороге стояла Николь.

— Николь? — ужаснулся Невио. — Что ты здесь делаешь? — спросил он заплетающимся языком.

— Могу я войти?

— Нет, — упрямо мотнул Невио головой.

— Пожалуйста! Мне надо сказать тебе кое-что важное! — взмолилась она.

— Нет… Николь… Я сейчас немного не в форме, — с усилием шевелил Невио языком. — Поговорим завтра?

— Нет, сегодня! — решительно заявила она и вошла в спальню, закрывая за собой дверь.

Невио в изнеможении прислонился к стене. Не было ни сил, ни желания говорить, хотелось помолчать и лечь спать.

— Я люблю тебя, — сказала Николь.

Невио молчал. Размягченный в вине мозг плохо обрабатывал информацию. Но постепенно смысл слов дошел до него.

— Что? Ты в своем уме?

— Да, — сказала она и бросилась ему на шею, прильнув губами к его устам.

Он отпрянул, шокированный.

— Николь… Что ты делаешь? Оставь меня! — возмутился Невио.

— Я люблю тебя с первого взгляда, как увидела в аэропорту… — прошептала она, призывно глядя на него.

— Нееееет… — в ужасе закрыл он глаза. «Надо собрать силы и выставить ее отсюда…» — проплыла туманная мысль.


— Да! — снова прильнула Николь к его губам и начала бойко и настойчиво пропихивать свой язычок меж его плотно сжатых губ.

— Прекрати, Николь! — с неприязнью оттолкнул он ее, но из-за опьяненного сознания движения не были достаточно твердыми и убедительными.

— Я хочу быть с тобой… — томно проговорила Николь и сняла футболку. Под ней ничего не было.

— Что ты делаешь?! — испугался Невио. — Мы не можем быть вместе! Ты спятила! — попытался он вразумить ее.

Мысли его все больше спутывались, а голова кружилась все сильнее. Ему казалось, что через мгновение он просто в беспамятстве упадет, потому надо было срочно выдворить эту девчонку из спальни, пока этого не случилось. Невио схватил Николь за плечи в намерении выставить в коридор, при этом с трудом сохраняя равновесие. Она же снова вскинула руки и обняла его, начав целовать ему шею.

— Николь, прошу тебя, прекрати… — умоляюще произнес он, стараясь вырваться из ее цепких объятий.

Но Николь только сильнее сжала руки на его плечах. Невио почувствовал себя в ловушке, в железных тисках, из которых никак не мог выбраться. «Мадонна, какого дьявола я так напился?!» — пронеслась паническая мысль. Потом он почувствовал, что сделал несколько шагов и вдруг полетел куда-то в темноту. Распластавшись на чем-то мягком, он ощутил, как чьи-то ласковые руки принялись блуждать по обнаженному телу, по его самым чувствительным точкам. Но мозг Невио с каждой секундой затухал, пока не потерялся окончательно в реальности, в своих ощущениях, в темноте…


[1] Buon compleanno (it.) — с днем рождения!

Глава 20

Пробуждающееся сознание пыталось уцепиться за солнечный свет, заливший комнату, и вынырнуть из холодного мрака. Аромат кофе, бодрящий, умопомрачительный, манящий, старался разбудить дремлющий мозг. Но самый сильный эффект оказал стук в дверь.

Веки дрогнули и медленно приоткрылись, но тут же закрылись обратно от ослепительного солнечного света.

В дверь снова постучали, и кто-то потряс его за плечо.

— Невио, стучат… — раздался шепот над ухом.

— Папа! Просыпайся! Могу я войти? — услышал он приглушенный голос сына.

Невио показалось, что он буквально свалился из сна на кровать, только приземление было каким-то жестким и неприятным. Резко сев, он почувствовал головокружение. А потом увидел обнаженные женские ноги, переплетенные с его ногами. Скользнув нечетким взором по лодыжкам, стройным, красивым, он на миг задержался на бедрах, а потом, не рассматривая все остальное, взглянул на лицо.

Ужас, липкий, скользкий, противный, стремительно сковывал душу, глаза в панике расширились, а сердце перестало биться.

— Ты… что… здесь… делаешь? — не своим голосом спросил Невио.

— Я люблю тебя… — проговорила Николь немного испуганно.

Невио медленно отвернулся и схватился за голову. Вот он какой — конец света.

— Папа! Ты здесь? Могу я войти? — вновь послышался из-за двери голос сына.

— Джермано… Подожди меня внизу… — ответил он дрожащим голосом. — Я сейчас спущусь.

— Хорошо! — последовал ответ, а затем удаляющиеся шаги.

— Невио… — коснулась Николь его обнаженного плеча.

Невио вздрогнул так, будто она его укусила. Или вонзила в спину нож.

Он соскочил с кровати и попятился. Глаза были расширены от ужаса, дыхание почти пропало. Он не знал, что сказать, что делать, куда бежать.

— Не прикасайся ко мне… — прошептал он. Потом схватил свои вещи и принялся лихорадочно натягивать их.

— Невио…

— Не трогай меня! — вскрикнул он в панике. Потом бегом бросился вон из спальни.

На лестнице Невио попытался отдышаться и хоть немного собраться с мыслями. Последнее не получалось.

— Папа… — обратился к нему Джермано. Невио поднял глаза и увидел, что сын смотрит на него, как на привидение. — Что с тобой, папа? Ты такой бледный! Тебе плохо?

— Да… Я вчера немного перебрал с вином… — пробормотал Невио.

— Когда? Ты ведь уходил почти трезвый!

— Потом…

— Когда потом? Расскажешь ты мне, наконец, что происходит?

— Джермано… прошу тебя… не сейчас… — поморщился Невио и направился к холодильнику, чтобы освежиться ледяной водой. Голова совершенно отказывалась соображать. В ней стоял невообразимый шум и бардак. — Ты как? Все в порядке?

— Я хотел поговорить с тобой…

— Давай. Я слушаю тебя. Что случилось?

— Вчера Николь попросила меня… — начал Джермано, а Невио перестал дышать. — Попросила меня идти домой без нее. Она сказала, что сама вернется к утру. Но мне кажется, что она так и не вернулась. Потому что я оставил дверь открытой, как она просила. И она так и осталась открытой! Знаешь, я чувствую себя немного виноватым, хотя, конечно, непонятно, почему я должен отвечать за эту… Папа, тебе плохо?!