— А какие у тебя основания не верить этому? — пошутил он.

— Получается… Ты и лепишь, и расписываешь? — озираясь по сторонам, уточнила Федерика. Она действительно была впечатлена.

— Больше все же расписываю, — ответил Невио. — Закупаю стандартные предметы, а потом покрываю их узорами. Но иногда получаю заказы также на совершенно эксклюзивные вещи, как по форме, так и по росписи. Тогда сажусь за гончарные круги или встаю за этот стол, в зависимости от того, что мне заказали.

— А обжиг?

— На обжиг я отвожу готовые изделия в специальную мастерскую, здесь недалеко. А потом забираю.

— Какая красота… — прошептала Федерика, осторожно беря в руки чудесную посудину неправильной четырехугольной формы. Она напоминала подброшенную и застывшую в воздухе салфетку и даже расписана была под материю. Видимо, эта вещичка предназначалась для каких-нибудь маленьких сладостей.

— Хочешь иметь такую у себя дома? — поинтересовался Невио.

— Спрашиваешь? — усмехнулась Федерика.

— Тогда я дарю ее тебе.

— Нет, нет! — испуганно воскликнула Федерика. — Ведь ты наверняка делал ее на заказ!

— Помнишь, что я сказал тебе вчера о «если», «но» и прочих сомнительных предположениях? Так что я дарю ее тебе, — улыбнулся Невио.

— Спасибо! — со счастливым блеском в глазах поблагодарила Федерика, прижимая к груди понравившуюся тарелочку, словно драгоценность.

— Правда, это не единственный мой подарок… — загадочно произнес Невио, и Федерика вскинула на него вопросительный взгляд. — Я обязательно сделаю что-нибудь именно для тебя, нечто, отражающее тебя. Только познакомлюсь с тобой поближе…

— Спасибо, — покраснела Федерика. Потом обвела лихорадочным взором рабочую зону. — Я хотела бы однажды увидеть своими глазами, как ты лепишь и как рисуешь… Если возможно, конечно… — смутилась она своей смелости.

— А сама не хочешь попробовать что-нибудь наваять? — спросил он.

— Это был бы незабываемый опыт! — с воодушевлением сказала Федерика.

— Договорились: я дам тебе несколько уроков, — широко улыбнулся Невио.

Они еще немного побродили по мастерской, но, увы, время неумолимо бежало вперед, и Федерика с явным сожалением покинула боттегу, казавшуюся самим олицетворением творчества.

Сев в машину, они отправились на ближайший остров. Федерика попросила остановиться около маленького дома. Вернулась она весьма быстро, и Джермано с Невио догадались, что дома никого не было. В самом деле, понедельник, как-никак рабочий день…

Покинув остров, они взяли курс на Питильяно. Федерика тоскливо и молчаливо смотрела в окно, пока ее взору не открылся город на скале. Она в изумлении воззрилась на арки акведука, стены крепости и дома, фундаментом которых служили скалы, уходящие далеко вниз и терявшиеся в изумрудной растительности холма. Вид был настолько оригинальным и необычным, что просто дух захватывало от подобной панорамы. А над всем этим скоплением древних построек царила кампанелла Дуомо.

Невио поглядывал на Федерику в зеркало заднего вида, и сердце его сжималось от странной грусти. Он хотел бы показать ей этот крошечный городок, провести по его старинным и живописным улочкам и закоулкам, но, разумеется, неразумно просить ее не гулять по Питильяно и ждать, когда он найдет возможность устроить ей экскурсию.

Ее родственники жили за пределами исторического центра, в одном из самых обычных и достаточно новых двухэтажных домов, что стояли рядами вдоль улицы, вперемежку с различными магазинчиками и офисами. Взяв из багажника два чемодана, Невио с Джермано помогли Федерике дотащить их до дома. Тетя, живенькая старушка, принялась уговаривать мужчин зайти на обед, но Невио отклонил предложение и пообещал приехать в другой раз. Затем обнял Федерику и поцеловал в висок.

— Через несколько дней я приеду и покажу тебе Питильяно, если, конечно, твоя тетя не опередит меня, — шепнул он ей на ухо.

— Я буду ждать тебя, — с нежностью улыбнулась Федерика. Ресницы ее затрепетали от волнения, а щеки зарделись румянцем. Потом она тепло попрощалась с Джермано, пригласив и его на обед.

Машина тронулась в путь, спускаясь по серпантину с холма. В салоне повисло молчание, нарушаемое гулом мотора и музыкой. Невио погрузился в свои мысли, а Джермано украдкой поглядывал на него.

— Ночь прошла романтично, эх? — нарушил он наконец молчание.

Невио сильно вздрогнул и оторвал взгляд от дороги.

— Что ты имеешь в виду?

— Брось, папа, я уже давно не ребенок! — всплеснул Джермано руками.

— О чем ты, Джермано?! Полагаешь, я провел ночь в постели твоей преподавательницы? — с нотками возмущения спросил он. Потом снова устремил взор на трассу. — Ошибаешься! — сказал он после некоторой паузы. — Однако она мне нравится, — улыбнулся Невио.

Джермано усмехнулся. У него не было причин не верить отцу, несмотря на его странную взволнованность.

Всю дорогу до аэропорта Невио оставался неразговорчивым, а Джермано больше не приставал с расспросами. Он рассеянно подпевал знакомым песням и раздумывал о поворотах судьбы и случайных встречах. Потом мысли его переключились на гостей, которых они ехали забирать из аэропорта. Отец много рассказывал о своем друге студенческой поры по имени Чиро. В том числе, и об этой его идее познакомить свою дочь с ним, Джермано. Он не верил в любовь «on demand», ведь это чувство всегда рождается спонтанно. Но прежде всего, он не собирался окунаться ни в какие серьезные отношения, и эта идея сразу же вызвала внутри него протест. Не потому, что Джермано являлся местным Казанова, а потому что он был еще молод и хотел насладиться жизнью и свободой. И он был очень признателен своему отцу, что тот понял и поддержал его позицию, но, несмотря на это, Джермано ощущал непонятное волнение в преддверии встречи.

И вот, после нескольких минут ожидания, какой-то мужчина в толпе пассажиров помахал им рукой и широко улыбнулся. Невио рассказывал, что Чиро был на три года старше его. «Хм… — подумал Джермано, рассматривая приближающегося мужчину, — по-моему, он значительно старше моего отца. Старше на три года? Я бы сказал, на десять…»

Чиро в свои сорок пять выглядел глубоко за пятьдесят. Кто знает, почему у него был такой образ… Может, манера одеваться так старила его? Невзрачная бежевая футболка, заправленная в светлые мешковатые штаны, старомодные сандалии и какая-то странная старческая шляпка. Дедушка Джермано одевался куда более стильно и моложаво. Не говоря уже о папе, который в свои сорок два выглядел на тридцать пять. Джермано ощутил гордость за отца и украдкой восхищенно посмотрел на него.

Тем временем, Чиро уже был совсем близко, и они с Невио заключили друг друга в крепкие объятия.

— Как я счастлив видеть тебя, Невио! — с энтузиазмом воскликнул Чиро, не размыкая рук. Потом немного отстранился и оценивающе осмотрел друга. — Все тот же мальчишка! Ты совершенно не меняешься!

— Преувеличиваешь! — рассмеялся Невио. — Гляди, вся голова седая, — сказал он, снимая бейсболку.

— Полагаю, ты красишься, чтобы выглядеть взрослее, — пошутил Чиро, не сводя с друга немного завистливого взгляда.

Увы, Невио не мог ему сделать ответный комплимент, а врать он не любил. Потому он обернулся и произнес гордо:

— Это мой сын!

— Джермано, — протянул тот руку для пожатия.

— А вот ты изменился! Я-то помню тебя совсем маленьким! — горячо пожал руку Чиро молодому человеку. — А теперь ты уже настоящий мужчина! Даже борода вон какая чернющая! И чем-то напоминаешь своего отца в студенческие годы.

— Ну, как-никак это все-таки мой сын, — вставил Невио. — А где твое сокровище?

Только в тот момент Чиро обнаружил, что рядом никого нет. Нервно оглянувшись, он заметил вдалеке свою дочь, пристально смотрящую в их сторону.

— Вон она! — с явным облегчением произнес Чиро. — Николь, иди сюда! Что ты там стоишь? — позвал он дочь.

Невио и Джермано перевели на нее любопытные взгляды. Оба ожидали увидеть скромную девушку, возможно, тоже носящую что-нибудь в ретро-стиле. Ведь Чиро всегда рассказывал, что ее воспитывали в атмосфере строгости и хороших манер. Такая леди могла бы перенять стиль одежды своих родителей и стесняться незнакомых людей. Но вместо этого они увидели вполне обычную девушку, одетую по последнему писку моды: облегающая футболка с глубоким вырезом на грани приличия, короткие обтягивающие шорты, босоножки на каблуке. Длинные каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, пружинящая женственная походка и смелый взгляд дополняли образ, делая ее куда взрослее семнадцати лет. Видимо, выглядеть старше было их семейной чертой.

— Чао, — улыбнулся Невио, когда она приблизилась к ним. — Я Невио, давний друг твоего отца.

— Николь, — пожала она ему руку, и на лице наконец появилось некое смущение.

— Это мой сын, Джермано, — представил он сына.

Девушка на несколько мгновений задержала свой взор на Джермано. Потом одарила его легкой улыбкой, а Джермано отчего-то ощутил необъяснимую неприязнь в отношении этой отнюдь нескромной красотки.

Затем все четверо двинулись к выходу из здания аэропорта. Папы обменивались новостями, без умолку болтая, а молодые люди молчали. Когда они сели в машину и тронулись в путь, ситуация ничуть не изменилась. Николь бросила пару незаинтересованных взглядов на Джермано, сидящего на переднем сиденье. Взглядов, которые она бросила на Невио через зеркало заднего вида, были десятки. Она старалась поймать его взор, но ей это не удавалось. Он всегда смотрел только на дорогу, и то очень рассеянно и мимолетно, будучи поглощенным разговором с Чиро.

Глава 4

Николь заняла комнату на первом этаже, ту самую, в которой провела предыдущую ночь Федерика. Втащив свои вещи, она схватила телефон и растянулась на кровати. Ее уже ждало сообщение от лучшей подруги: