В Эльфлиа ничего об этом не знали. Изоляция, столько лет защищавшая поместье от неприятностей, имела и обратную сторону: новости доходили сюда в последнюю очередь. В день Святой Хильды, 18 ноября, Мэйрин возвращалась из леса с девушками, куда они ходили за лесными орехами. Когда на ее плечи легла ответственность за поместье, у нее оставалось мало времени для досуга, но она все же нуждалась в некотором отдыхе. Теперь ей не часто доводилось выезжать на прогулки верхом на Громовике, который уже стал нервничать от безделья. Когда девушки шли в замок, смеясь и весело болтая, внезапно они увидели, что через реку переправляется отряд вооруженных всадников. Деревенские девушки остановились, вопросительно глядя на Мэйрин.

— Оставайтесь со мной, девочки, — велела она. — Чем нас больше, тем безопасней.

Девушки сгрудились вокруг нее, как цыплята вокруг наседки. Всадники подъехали ближе. Поравнявшись с девушками, незнакомцы остановились, и один из них, одетый богаче других и, судя по всему, возглавлявший этот отряд, спросил:

— Это — поместье Эльфлиа?

— Кто вы, милорд? — ответила вопросом на вопрос Мэйрин. Рыцарь удивленно приподнял брови. Хотя он говорил по-английски, девушка ответила ему на чистейшем нормандском языке, без всякого акцента. Он сразу же понял, что она — главная среди этих милашек, и подумал, что если она прислуживает в замке, то будет согревать ему постель этой ночью. Во всяком случае, видно, что она не крепостная.

— Я — Жосслен де Комбур, новый хозяин этого поместья, — ответил рыцарь. — А кто ты такая, красавица моя?

— Я — Мэйрин, дочь Олдвина, наследница поместья Эльфлиа, милорд. И поскольку это, очевидно, создает нам некоторые затруднения, то я осмелюсь предложить вам проехать в замок, где мы сможем спокойно побеседовать.

— Англией правит Вильгельм Нормандский, — сообщил ей рыцарь.

— Слава всемилостивому Господу, милорд, — отозвалась Мэйрин. — Мой отец уже давно присягнул на верность королю Вильгельму. Не прикажете ли вы своим людям спешиться и отвести лошадей в конюшню? Мои слуги помогут им. А затем они могут войти в зал и отобедать. — Повернувшись к девушкам, она сказала:

— Отнесите орехи в кладовую, пусть их переберут и сложат на хранение. А потом ступайте по домам. — Снова обернувшись к рыцарю, она обезоруживающе улыбнулась и взяла его коня под уздцы. — Пойдемте, милорд. Я проведу вас.

Жосслен де Комбур не знал, смеяться ему или сердиться. Однако он благоразумно решил воздержаться от последнего. Эта ослепительная красавица, так спокойно ведущая его огромного жеребца к воротам замка Эльфлна, сохранила удивительное самообладание, несмотря на неприятные для нее новости. Кто же она такая? Король ничего не говорил о наследнице Эльфлиа. Узнав, что Олдвин Этельсберн и его сын недавно погибли и что Эльфлиа находится близ границы Англии с Уэльсом, Вильгельм подарил это поместье своему другу. Победивший при Гастингсе не стал бы отбирать владения саксонских танов, присягнувших ему на верность. Жители Эльфлиа и так были преданны Вильгельму. Но, — учитывая стратегически важное положение этого замка, необходимо, чтобы он и впредь оставался в надежных руках.

Мэйрин была в ярости, но понимала, что должна оставаться хладнокровной перед лицом этой неожиданной угрозы. Как посмел Вильгельм Нормандский предложить ее наследство атому рыцарю?! Неужели он не подумал, что станется с нею и с Идой, если они лишатся своих земель?! Неужели у них отнимут собственный дом?! Без сомнения, Вильгельм Нормандский — бессердечный человек, но Мэйрин не собиралась сидеть сложа руки, пока кто-то другой снова будет решать за нее ее судьбу. Леди Бланш уже поступила с ней подобным образом, и Мэйрин была бессильна помешать ей. Велизарий распорядился ее судьбой, убив Василия. Но на сей раз Мэйрин решила сражаться. Она не допустит, чтобы ею, Идой и жителями Эльфлиа повелевал чужой человек!

Она провела Жосслена де Комбура в зал. Ида, трудившаяся над гобеленом, поднялась и подошла к гостю.

— Добро пожаловать в Эльфлиа, милорд, — любезно проговорила она. — Я — леди Ида, вдова Олдвина Этельсберна.

Жосслен почувствовал себя очень неуютно. Об этой миловидной женщине король не забыл ему сообщить. По сути дела, Вильгельм поручил Жосслену заботиться о ней. Однако как Жосслен ни старался, он не мог припомнить, чтобы король говорил о дочери. Что же с ней делать? За нее он тоже должен отвечать? Взгляд ее был далеко не таким кротким, как у матери.

«Там живет вдова, — сказал Вильгельм. — Если тебе взбредет такое в голову, можешь жениться на ней, хотя, боюсь, она для тебя старовата. Но если даже она не придется тебе по вкусу, все равно ты должен заботиться о ней и защищать, как родственницу. Олдвин Этельсберн присягнул мне на верность, а это значит, что я должен обеспечить безопасность его вдовы. Возможно, она предпочтет вернуться к своему брату. Тогда отпусти ее н дай провожатых. Может быть, она захочет снова выйти замуж. В этом случае позаботься о том, чтобы она получила приданое. А быть может, она захочет остаться в Эльфлиа до конца своих дней. Если будет так, то ты должен обращаться с ней хорошо и предоставить ей почетное место за столом».

Жосслен согласился со словами короля, ибо это было дело чести. Но появление дочери неизмеримо осложнило его задачу. Переведя дыхание, Жосслен ответил на приветствие Иды:

— Я — Жосслен де Комбур, миледи Ида.

— Новый хозяин поместья Эльфлиа, — сладким голоском проговорила Мэйрин.

Жосслен мрачно взглянул на Мэйрин, но это ее нисколько не обескуражило.

— Не понимаю, — смущенно произнесла Ида.

— А что тут понимать, мама? Вильгельм Нормандский вознаградил моего отца за верность тем, что лишил земель его дочь и вдову! Скажите, милорд де Комбур, позволят ли нам с матерью взять с собой наши личные вещи, когда нас выгонят из замка? Мы должны уехать сегодня же или вы позволите нам остаться до утра, чтобы собрать вещи? — Она сверлила рыцаря яростным взглядом, уперев руки в бока.

Как ни странно, Жосслен понял эту вспышку гнева: ведь он сам бы пришел в ярость, окажись в таком же положении. Однако он не мог допустить, чтобы его позорили перед слугами.

— Я уверен, миледи Мэйрин, что ваша любезная мать воспитала дочь лучше, чем кажется на первый взгляд. Похоже, ваш отец слишком баловал вас и недостаточно порол, чтобы вы усвоили нужные уроки.

— Не смейте говорить о моем отце, да упокоит Господь его праведную душу! Мой отец был добрым и заботливым человеком! Он никогда бы не выгнал из дому невинных женщин и не лишил бы их владений, принадлежащих им по праву! — Гнев Мэйрин разгорелся; пути назад не было. — Мой отец, — завершила она ледяным тоном, — не нуждался в насилии, чтобы управлять людьми.

— Мы подчинялись его воле только потому, что любили его!

Она унижала и стыдила его перед крепостными, даже толком не зная всех обстоятельств, приведших его сюда, н все же Жосслен думал в эту минуту только об одном: перед ним прекраснейшая женщина на свете. Ему хотелось поцеловать ее. Ему хотелось увести ее в уединенное местечко и заняться с нею любовью. Ее волосы… живое золотисто-алое пламя, пылающее нимбом над ее головой, завораживало, очаровывало, манило. Жосслен встряхнулся, как вымокший пес, чтобы прочистить мозги.

— Замолчите, Мэйрин! — рявкнул он на нее. Ида, несмотря на испуг, внезапно рассмеялась. Ей пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы подавить смех. Дело в том, что ей не в первый раз приходилось видеть на лицах мужчин, смотревших на ее дочь, такое же выражение, как на лице Жосслена. Забавно, что Мэйрин с такой легкостью победила их победителя. Жосслен обернулся к Иде:

— Не прикажете ли принести мне вина, миледи? У меня в горле пересохло. — Он, снова перевел взгляд на Мэйрин:

— Сядьте! Нет, не на стул, а на скамеечку!

Мэйрин смерила его яростным взглядом. Что-то в его голосе подсказало, что она зашла достаточно далеко и не стоит больше испытывать терпение рыцаря. Поджав губы, она повиновалась. Ида налила вина в кубок и, подав его рыцарю, тоже села на стул, опустив руку на голову дочери, чтобы успокоить ее.

Жосслен сел на другой стул. Обведя взглядом женщин, он снова заговорил:

— Король Вильгельм подарил мне эти земли в награду за верную службу. Если бы его преданный друг Олдвин Этельсберн остался жив, король никогда бы не отнял у него поместье. Но хотя Эльфлиа находится вдалеке от крупных городов, этот замок стратегически очень важен, миледи. С вершины холмов, окружающих эту долину, на западе виден Уэльс. Валлийцы — своенравный народ; история знает множество примеров того, как они нападали на Англию. Но король хочет сохранить мир. Таким образом, мне поручили построить на этих холмах крепость, чтобы защитить границу. Надеюсь, что, возведя крепость, я смогу сохранить для короля мир в этой области. Полагаю, король не знал о том, что у Олдвина Этельсберна есть дочь. Я служил Вильгельму Нормандскому двадцать лет и могу засвидетельствовать: хотя он и суров, но честен и порядочен и никогда не станет обирать вдов и сирот. Вы, конечно, удивлены моим приездом, но и я не менее удивлен встречей с вами, Мэйрин. Что касается вас, миледи Ида, то король поручил мне заботиться о вас. Ни вы, ни ваша дочь не обязаны покидать Эльфлиа. Это — ваш дом.

— Но, милорд, — тихо проговорила Ида, — разве ваша жена потерпит, чтобы в ее доме оставалась бывшая владелица поместья со своей дочерью? К сожалению, наш замок не так велик.

— У меня нет жены, миледи. Служба и отсутствие земельных владений не дали мне возможности жениться. Я буду рад, если вы продолжите вести хозяйство в этом замке, как делали раньше.

— Я поеду к королю! — взорвалась Мэйрин. — Если он действительно справедлив, то вернет мне мои земли!

— А вы сможете построить крепость для короля? — поддел ее Жосслен.

— Если такова цена, которую я должна заплатить за Эльфлиа, то смогу! Или вы сомневаетесь, милорд? Я люблю Эльфлиа, и, что еще важнее, это поместье — прощальный дар моего отца. Это — мое приданое. Кто захочет взять меня в жены без приданого? По саксонским законам женщина может стать наследницей, если нет мужчины-наследника. Благодаря этому поместью я смогу выйти замуж за влиятельного и достойного человека. А без земли я — ничто! Пусть король даст вам другое поместье. А мое оставьте мне!