-Ааааа, дура... Как же больно.

-Сам виноват… -  прошипела я. – Прости, пригласить тебя к себе, чтобы наложить компресс, не могу. Да и вообще, я тебя сегодня предупреждала, что будешь ужинать яйцами всмятку.

-Господи, за что мне все это… - в который раз за сегодня простонал Леонид, а я, оставив его практически на четвереньках, побежала в направлении дома, в котором я жила. Походу, я окончательно облажалась.

Хотя, кто его знает… Может он чертов мазохист? Может ему нравится, когда с ним пожестче. Так стоп! Он пытался меня поцеловать?

Так-так-так… Цель уже совсем близко. Он, похоже, уже в меня влюблен по уши. Вадька тоже пытался меня поцеловать, когда говорил о своих чувствах. А я, оказывается ого-го, раз всего за день смогла «охмурить» мужика. И непросто мужика, а мою «цель».

Глава 11.

Как только пересекаю порог квартиры, улыбка сходит с моего лица. Опять эти серые стены, опять «прекрасный» вид мусорных баков из окна, из-за которых я даже летом не могу нормально открыть окна. Устала жить в нищете, устала мыться из чайника, потому что в который раз отключили горячую воду.

А еще, хоть я пытаюсь врать сама себе, устала от одиночества…

Говорят, веселые люди, которые постоянно стараются смеяться, – на самом деле самые грустные. И на личном примере я могу со стопроцентной уверенностью заявить, что это истинная правда.

Я не люблю людей, и на это есть свои причины. Я ненавижу мужчин, потому что я боюсь влюбиться, на это тоже есть причины. Но еще больше я ненавижу одиночество… Потому что всегда, с самого детства я была совершенно одна…

А еще я ненавижу смотреть в зеркало… Но постоянно, словно последний мазохист, делаю это, вспоминая те страшные дни… Вспоминаю, чтобы не давать себе слабину… Чтобы не позволить довериться человеку… Чтобы не дай Бог на моем теле не появилось новых шрамов…

Снимаю дырявые джинсы, скидываю с себя белую футболку, которая посерела, набравшись офисной пыли. Остаюсь в одном нижнем белье… Смотрю в зеркало, опять насилуя свою душу.

Чуть ниже шеи – ровный круглый шрам, это от сигареты. В районе пупка – длинный шрам от колотой раны. А на боковой части моего тела «красуется» огромный шрам от ожогов. По всему телу есть многочисленные шрамы, которые я получила во время драк, когда мы с пацанами защищали нашу территорию.

Жизнь меня никогда не жаловала, а особенно меня не жаловали люди. И из каждого моего шрама выросла невидимая колючка, каждая из которых защищает меня от опрометчивого поступка, защищает меня от того, чтобы доверять… От того, чтобы любить…

Возможно, когда-то я была счастливой… Где-то далеко, в глубоком-глубоком детстве, когда только появилась на свет. Хотя уже тогда мне определенно не хватало материнской любви, материнского тепла. Просто я не помню те дни, поэтому я убедила себя, что хотя бы тогда мне было хорошо.

Одно из первых моих воспоминаний – мамин собутыльник тушит о меня сигарету. Я до сих пор помню ту ужасную боль, которую мне пришлось вытерпеть. Главное, - непонимание, за что, почему, зачем?! А потом было несколько «трезвых» маминых дней. Я любила эти дни… Она клялась, что любит меня, покупала мне сладости, уверяла, что обязательно исправится, уверяла, что пройдет лечение… Ради меня…

Только после этого опять наступали «пьяные» дни. Очередные собутыльники, от которых я научилась прятаться в тумбочках или под столом. Тихонько плакала, надеясь, что очень скоро наступят мамины «трезвые» дни. Но чем старше становилась я, тем больше мама пила и тем реже эти дни наступали.

Я научилась убегать из дома, чтобы не видеть эти жуткие пьяные рожи. Убегать незаметно, чтобы никто из соседей не нажаловался, что я беспризорничаю. В интернат, куда меня однажды отправила служба опеки, я возвращаться не хотела. Почему-то там меня не полюбили… Хотя, знаю, почему именно – уже в том возрасте я научилась хамить и стоять за себя, чтобы защититься от внешнего мира.

Мне было тогда лет 13, и я понимала, что небезопасно оставаться в квартире с пьяными мужиками… Поэтому я всякий раз убегала… Это были «голодные» дни…

Хорошо, что я подружилась с местными пацанами… Правда, они ни за что бы не приняли в свою компанию девчонку. Поэтому я прятала под кепку свои длинные, но неухоженные волосы цвета скошенной пшеницы. Мы играли в футбол, грызли семечки, я была в доску своей. И никто не подозревал, что я не такой же пацан, как и они. Естественно, со мной никто не сюсюкал, меня могли толкнуть, пнуть, я же была «пацаном».

А однажды Димон случайно заметил, как я хожу в туалет – сидя… Вот тогда и появились вопросы. Пацаны обо всем узнали, и я так боялась, что меня выгонят из их компании. Не выгнали, я так и осталась их «братюней». Их отношение ко мне несколько изменилось, - они стали относиться ко мне, как к немощной девчонке. Было обидно, и я постоянно доказывала, что ничем не хуже их. Говорила, как они… Моя походка стала совершенно пацанской… Лезла в драки, как они. И я стала их другом… И я очень дорожила этой дружбой.

А потом у мамы появился постоянный «кавалер», я стала еще реже появляться дома. Этот урод не раз при мне говорил моей маме «люблю». И я надеялась, что все образумится. Я надеялась, что мама сумеет исправиться хотя бы ради мужчины. Только этот урод тоже пил…

После очередного своего побега, я вернулась домой… Мамы не было… Зато была целая куча полиции и огромная лужа крови на полу. Уже постфактум я узнала, что этот урод убил маму во время их пьяной ссоры. А говорил «люблю».

Леня спрашивал, любила ли я когда-нибудь? Любила… Я очень любила свою мать, хотя сомневаюсь, что она тоже любила меня. Но она была моим самым близким, самым родным человеком.

После ее смерти меня опять отправили в интернат. Я замкнулась в себе, ни с кем не хотела разговаривать, требовалась продолжительная работа с психологом. Местные обитатели меня так и не полюбили, потому что я не шла на контакт и умела за себя постоять. Мне было тогда лет 16… На меня набросилось несколько девчонок, сильно избили… Я всегда могла постоять за себя, но они взяли количеством. Кто-то во время драки пырнул меня ножом. Чудом осталась жива… К сожалению… Потому что тогда начались мои «беспризорные» дни.

Я сбежала из интерната… Ночевала у пацанов по очереди, хотя они с трудом прятали меня в своей комнате от родителей. Возвращаться в интернат я не хотела. Но уже через месяц все мои временные пристанища были раскрыты родителями пацанов, так что их комнаты ежедневно проверялись. Оставаться у них было опасно.

Поэтому пришлось ночевать прямо на улице. Я ютилась в заброшках, питалась на мусорках… Однажды ночью проснулась оттого, что горела… Хорошо, что на улице был уже конец ноября, и я была в теплой дубленке. Пострадал только левый бок моего тела. Не знаю, какой нелюдь это со мной сделал… На моем пути встречалось очень много гадов, из-за которых я окончательно потеряла веру в людей.

***

-Эй, Лисенок, выше нос… - кто, если не я сама, может меня поддержать в этом жестоком мире. – Очень скоро у тебя будут 200 штук. Жизнь наладится, главное, совсем немножко потерпеть… - разговаривала со своим грустным отражением в зеркале. На глаза нахлынули слезы…

-Колючка! – указала пальцем на свое отражение. Только здесь, наедине с собой, я могу быть настоящей. А я ведь тоже очень ранимая. Хоть и пытаюсь казаться дерзкой и безразличной. А я ведь тоже хочу любви этой, хоть и не знаю, что это такое. Только кто полюбит говорящий кактус?

Глава 12.

Леонид

-Ну что, Барсик? Сегодня опять «Укрощение строптивого» или «Девчата»? – кот равнодушно мяукнул. Видимо, пытаясь мне сказать «Сегодня, как обычно - Вискас».

Отложил обе кассеты с любимыми комедиями в сторону. Слишком они похожи на то, что сейчас происходит в моей жизни. Выключил телевизор и выдернул шнур «видика» из розетки. Да, я отношусь к тем динозаврам, которые все еще отдают предпочтение старым фильмам на кассетах. Если честно, с трудом переношу современный кинематограф, и очень редко в список моих любимых фильмов добавляется что-то новенькое.

-Вот, сегодня можно добавить мексиканский сериал «Яйца всмятку», - ухмыльнулся собственным мыслям. Сегодня с трудом доковылял до машины после любезного прикосновения этой дуры. Между ног до сих пор ноет от не самых приятных ощущений.

И если я еще днем наивно полагал, что ночью легко усну, вымотанный Лиссиной компанией, то теперь сон совершенно не идет. Давно у меня не было бессонницы. В последний раз не мог спать где-то полгода назад, когда встал один из заводов, на котором производится наше мыло. Рисковали, что нарушатся поставки продукции, из-за этого могли потерять клиентов. Я тогда нервишки себе подпортил. Но все образумилось – Илюха может даже с мертвыми договориться. С опозданием в один день весь товар отправился к заказчикам.

Почему я не могу уснуть сегодня – это вообще что-то непонятное. Не то, чтобы я боюсь продемонстрировать свои трусы в горошек. Да и возможный проигрыш в этом дурацком споре меня не пугает – я знаю, что после любого проигрыша бывает 10 побед. Но вот сон, хоть ты тресни, совершенно не идет.

Наверное потому, что это уже дело принципа… Эта Лисса меня задела за живое, целый день издеваясь. Я просто обязан доказать самому себе, что не такое ничтожество, каким она пыталась меня показать в собственных глазах в течение дня.

-Ты будешь моей, Лисса Чернова, - сдуру сболтнул я. Стоп, я реально это сказал? Перефразирую…  - Ты влюбишься в меня, Лисса Чернова. И это я проглочу тебя целиком, до последней косточки. В этой сказке победит Колобок, а не хитрая Лиса.

Еще какое-то время крутился, пытаясь уснуть. Поняв, что сегодня «сон покинул чат», я почему-то набрал имя Лисса Чернова в поисковике, особо не надеясь, что найду о ней хоть какую-то информацию.

Нашел профиль Вконтакте, который не посещался Лиссой уже несколько лет. Одна единственная фотография, на которой девушка показывает средний палец. А она не изменилась за эти годы – ни внешне, ни внутренне. Страница была практически полностью пустой – всего несколько друзей.