Карен Уайт - Колыбельная звезд

Гамак упал на песок, и Линк протянул руки, чтобы обнять Джиллиан. От нее пахло солнцем, младенцем и молоком; она была совсем не похожа на прежнюю Джиллиан, но это была все та же замечательная девушка, которую он знал. Линк на мгновение тесно прижал Джиллиан к себе, вспоминая доброе прошлое.

Руки ее упали, он чувствовал, что и она испытывала такое же смущение. Они были как два корабля, встретившиеся в океане и не подававшие друг другу четких сигналов, как им разойтись.

Джиллиан снова покраснела.

– Извини. Я не помню, когда мне последний раз кто-нибудь что-нибудь дарил. Как это мило с твоей стороны.

Линк наклонился поднять гамак, недоумевая, зачем он здесь. Он ехал на машине в свой офис в Чарльстоне, когда ему попался на глаза магазин, где продавались гамаки. Все, что он помнил дальше, это себя, стоящего на веранде Джиллиан и готовящегося повесить гамак. Он выпрямился.

– Вообще-то у меня был скрытый мотив. Я сплю с открытыми окнами и не хочу, чтобы мне по ночам мешал детский плач.

Она усмехнулась:

– Да, я так и думала. Но в любом случае спасибо.

Испытывая странное чувство удовлетворения, он взял ящик с инструментами, который принес вместе с гамаком.

– Покажи мне, где его повесить.

Джиллиан медленно прошлась по веранде, скрестив руки на груди. Наконец, остановившись в дальнем углу, она сказала:

– Вот здесь. Здесь солнце бывает ближе к вечеру, а в самое жаркое время дня здесь тень. А ночью это будет просто идеально.

Линк достал шурупы нужного размера, подтащил гамак к указанному месту, стараясь не замечать длинные голые ноги, которые женщина поджала, сев в кресло, и мелькнувший под ее майкой живот. Он не мог припомнить, когда в последний раз какой-то женщине удавалось подействовать на все его пять чувств, как действовала на него эта женщина. У него было много встреч, но никто не занимал его мысли с таким постоянством, как Джиллиан. Ни одна женщина, после Лорен.

Линк повернулся спиной и начал работать отверткой, не желая, чтобы ее лицо смягчило воспоминания об обвиняющем взгляде ее отца или о жестком матрасе, на котором он проспал две ночи в тюрьме.

Линк потянулся еще за одним шурупом и зажал его между зубами.

– Ты помнишь коробку, которую я сделал для Лорен? С нашими инициалами на крышке? – Шуруп упал на пол у него изо рта и застрял между двумя половицами. Ругаясь про себя, Линк попытался его достать, но в результате только поцарапал пальцы. Он достал из ящика другой, а потом выпрямился и взглянул на Джиллиан.

Краска сбежала у нее с лица, карие глаза расширились, рот слегка приоткрылся. Она медленно опустила ноги и откинулась в кресле.

– Конечно, помню. Это я купила тебе нож, которым ты вырезал инициалы. Я подарила его тебе, когда тебе исполнилось семнадцать.

Жесткий металл, запущенный им в упрямое дерево, выскользнул у мужчины из пальцев, и руки залились кровью. Он не перестал работать. А потом пришла Лорен, промыла рану и забинтовала ее. Линк взглянул на руку, державшую отвертку, на розоватую сморщенную кожу на месте шрама. Нет, это была не Лорен. Это была Джиллиан.

Линк посмотрел на нее снова, вынуждая себя продолжать. Неважно, что он задевал так никогда и не зажившие старые раны. У него украли юность, и давно уже была пора разделить с кем-то эту боль.

Джиллиан покачала головой. Грудь ее высоко поднималась и опускалась, как будто женщина пыталась сохранять самообладание.

– Лорен дорожила ею. Я знаю, она бы постаралась запрятать это в надежное место.

– Насколько надежное, Джиллиан?

Она не дрогнула под его взглядом.

– У нее были свои основания. Может быть, когда-нибудь ты это спросишь у Лорен сам.

Линк долго ожидал, что она скажет что-нибудь еще. Так и не дождавшись, он повернулся к Джиллиан спиной и закончил вставку крюков, на которых хотел повесить гамак. Он старался скрыть разочарование. Что же было в коробке? На мгновение он пожалел, что не открыл, когда Грейси дала ее. Тогда бы он узнал – что. В конце концов он узнает. У него было много времени впереди.

Джиллиан подошла к нему, когда он повесил гамак.

– Спасибо, Линк. Уверена, что я буду часто им пользоваться.

Линк буркнул что-то в ответ, складывая инструменты.

Она задержала Линка, когда он собирался уходить, положив руку ему на плечо. Женское лицо было так близко к его лицу, что можно было прочитать в ее глазах извинение.

– Ты пойдешь к Веберам на устрицы в следующую субботу? Грейси помогла усовершенствовать мое танцевальное мастерство. Мы с тобой могли бы показать, как это делается.

К Веберам Линк не собирался. Марта приглашала, и он уже придумал предлог отказаться. Линк помнил, как мальчиком сидел на заброшенной пристани и смотрел на огни и толпы жителей острова, разговаривавших и смеющихся, на другой стороне залива. Ни его, ни его мать никогда не приглашали. Вместо этого мальчик сидел в одиночестве, чужак, глядя на те места, которые никогда не мог назвать своими.

Но сейчас Линк смотрел на Джиллиан, на ее блестящие глаза, широкую улыбку и слышал обещание танцевать с ним. Сначала он пожал плечами.

– Не думаю, что у меня есть какие-то срочные дела. Почему бы и не пойти?

– Ну, Линк, ты умеешь польстить девушке. Но я рада, что пойдешь.

– Тебя подвезти?

Джиллиан отрицательно покачала головой.

– Мейсон за нами заедет.

Он старался скрыть разочарование.

– Ты ожидаешь, что я буду с тобой танцевать, поэтому надену рабочую обувь с металлическими носами для защиты ног.

Плач Форда помешал ей ответить. Открыв дверь, Джиллиан оглянулась на Линка.

– Побудь здесь несколько минут. Грейси принесет нам холодный чай. Она будет разочарована, если ты сейчас уйдешь.

Стеклянная дверь закрылась за Джиллиан, и он украдкой бросил взгляд на удалявшуюся фигуру. Минуту спустя дверь снова открылась, и из нее, пятясь, выступила Грейси с двумя стаканами расплескивающегося холодного чая. Линк взял у нее стакан.

Сделав глоток, Линк одобрительно кивнул:

– Спасибо, Грейс. Вешать гамак – тяжелая работа.

Грейс улыбнулась, зубы девочки стукнули о край стакана.

– Ты нашел тайник Лорен?

Теплый день неожиданно показался Линку холодным, и он почувствовал, как волосы на руках стали жесткими.

– Какой тайник, Грейси?

– Тот, что у Джилли в комнате. Она знает, что он там, но не смогла его открыть.

– Нет, я его не нашел. А где он?

Но Грейс уже переключилась на банку с куколкой.

– Сколько, ты думаешь, пройдет времени, прежде чем Констанс будет готова вылезти?

Линк поставил свой стакан и подвинулся к девочке ближе. Присев на корточки, он рассматривал продолговатые очертания куколки, свешивавшейся с веточки. Маленькое отверстие сбоку увеличилось за счет движения куколки.

– Не знаю. На мой взгляд, день или два.

Грейс заглянула в банку.

– Мне кажется, что еще годы должны пройти. Как ты думаешь, это трудно – перейти от ползания к полету?

Линк долго смотрел на ее профиль, размышляя о мудрости юных и о том, как мало ее остается у взрослых, у которых детство остается позади.

– Да, удивительно за этим наблюдать.

Линк встал, снова поблагодарил Грейс за чай и собрался уходить.

– Ты действительно наденешь сапоги с металлическими носами? – спросила Грейс.

Он улыбнулся:

– Есть что-нибудь такое, чего ты не слышишь? Нет, не надену. У меня на ногах много защитных мозолей. Они переживут танец с твоей мамой.

Запустив руку в стакан, Грейс ухватила двумя пальцами кусочек льда и вытащила его.

– Лорен говорит, что ты танцуешь лучше всех.

Линк снова почувствовал, как будто холодная рука коснулась его шеи, и его улыбка погасла.

– Кто такая Лорен, Грейси?

Лукавые карие глазки уставились на него.

– Ты знаешь.

– Нет, я не понимаю. Скажи мне.

Оба повернулись, услышав на лестнице шаги Джиллиан. Поднявшись на цыпочки, Грейс прошептала Линку на ухо:

– Посмотри в подоконнике.

Он не успел задать ей еще вопрос, потому что Джиллиан вышла на террасу с Фордом на руках. Линк еще раз простился и ушел. В голове у него носились, как в водовороте, куколки, бабочки и девушка, которую он когда-то знал, – девушка, чье лицо сливалось сейчас с лицом женщины, от которой, казалось, ему было никуда не деться.

Линк смотрел на дохлого краба, лежавшего с воздетыми в безмолвной мольбе клешнями белым брюхом кверху на майском полуденном солнце. Он сдвигал его носком ботинка, пока тот не очутился в песочной яме. Тогда мужчина медленно и методично, как того требовала его профессия, забросал его песком. Линк не знал, откуда у него взялась потребность это сделать, он только знал, что в дюнах мертвых следует хоронить.

На пляже темноволосый ребенок гонялся за прибоем, в то время как его мать собирала ведерки для песка, а отец снимал семью на видеокамеру. Потом мать бегала за мальчиком с большим полотенцем, плечи ее порозовели от солнца.

Линк заметил на пляже обилие лежаков и зонтиков, разбросанных на белом песке, как цветы в пустыне. Весенние гости уже прибыли, а там и летние не заставят себя ждать. На острове снова будет полно приезжих.

Глядя на океан, Линк наслаждался его пустым простором и прислушивался к музыке прибоя, всегда влекущей его на болота и в дюны. В детстве мать во-зила сына с места на место, но он знал, что его дом здесь, среди пеликанов и водорослей.

Кроваво-красное солнце висело низко над предвечерним горизонтом, ожидая, когда его поглотит отлив. Линк чувствовал притягательную силу, словно он был песчинкой или пустой ракушкой. Он воображал, что именно так ощущали себя его предки. Они были пираты, некогда мародерствовавшие на островах Южной Каролины и силой захватывающие все, что не могли заработать: собственность и респектабельность. Он еще раз подтолкнул ногой песок поверх дохлого краба, думая, что уж не настолько отличался от своих бесчестных предков.