Степан отбивался от нее, как мог, ногами, прикрывая зачем-то руками лицо и грудь. «Идиот, - мелькнуло у меня в голове, когда я бросилась ему на помощь, - неужели он считает, что моя собака - волкодав и доберется до его горла?» Тем временем Глаша успела разорвать ему рукав куртки и вцепилась в перчатку, кожаный клок остался у нее в пасти, когда я набросила ей на голову свой жакет и оттащила злобно визжавшую фурию, в которую превратилась моя ласковая любимица, от ее жертвы.

Глаша изо всех сил вырывалась из моих объятий, и я бы ее не удержала, если бы мне на помощь не пришла Оксана. Вдвоем мы кое-как утихомирили разбушевавшуюся стихию. Когда наконец мне удалось поднять голову и оглядеться, то я поняла, почему наши мужчины не помогли хрупким женщинам справиться с озверевшим животным; они с трудом удерживались на ногах, покачиваясь от хохота.

Не наши мужчины, то есть менты, тоже смеялись, даже капитан Филонов, все еще розовый, впрочем, теперь эту легкую краску в лице можно было приписать его бурной реакции на забавную сцену; Николай, который тоже вышел из студии, но держался поодаль, улыбался, пряча улыбку в усы. Действительно, со стороны это выглядело очень комично: схватка взрослого мужчины, пусть и невеликого роста, с маленьким меховым шариком, из которого пушистый рыжий колобок вышел победителем.

Не смешно было только Кочеткову, как раненый воин, он стоял, высоко над головой подняв укушенную руку, кровь с которой темными каплями стекала на разорванный рукав его светло-бежевой куртки, и злобно, нехорошо ругался. В переводе на более или менее цивилизованный язык это звучало так:

- Уберите эту взбесившуюся тварь, бля! Я сейчас этой мерзопакости размозжу башку! Я убью эту гадину! - И тут он, убедившись, что Оксана привязала поводок к торчавшему из стены огрызку пожарного шланга, подбежал к нам и пнул мою псинку ногой. Глаша жалобно завизжала, потом зарычала, изо всех сил натягивая поводок, но тут я потеряла контроль над собой. Внутри меня как будто распрямилась невидимая пружина, я подскочила и заслонила собой свою собаку. Следующий его пинок пришелся мне по голени; я взвыла и набросилась на обидчика с кулаками, но успела только слегка смазать его по противной роже, потому что нас разняли. Мои плечи сжал, как клешами, своими железными лапами капитан Филонов, Кочеткова же оттащили от меня Олег и Толь Толич.

- Успокойтесь! - прогремел бас капитана Филонова. Интересно, сколько боевиков он посмотрел,чтобы усвоить манеры полицейского-супергероя?

Этакий Нэш Бриджес в отечественном исполнении.

Конечно, никто не успокоился, все продолжали возбужденно переговариваться, а юный Майк прямо-таки согнулся пополам в припадке судорожного неудержимого хохота, перешедшего в икоту. Оксана, обнявшая жалобно поскуливавшую Глашу за шею, другой рукой вытирала выступившие на глазах слезы. Степан же продолжал орать, теперь уже вполне целенаправленно - он обвинял меня во всех грехах втыкал в меня окровавленной конечностью, как рыцарским штандартом:

- Ты специально привела сюда эту гадину! Мало тебе того, что ты разрушила наш коллектив, с… - Далее последовало название собаки женского пола! - Мало того что своими дурацкими идеями ты извратила саму суп» проекта! Я подам на тебя, мразь, в суд, за то, что ты привела в приличное заведение эту бешеную тварь и науськала ее на меня! Ты по гроб жизни не расплатишься! Ты убила Женечку, а теперь ты еще всех нас хочешь извести!

После его последней фразы настала внезапно полная тишина, потом все заговорили разом. Общий ропот перекрыл мощный голос капитана Филонова:

- Заткнитесь, вы!

На Кочеткова это подействовало - он запнулся и начал заикаться:

- Аг…аг…агнесса…

Зато я окончательно взорвалась. Если моя Глаша не успела перегрызть ему горло, то я готова была продолжить ее дело. Вырвавшись из рук капитана Филонова, я сделала шаг вперед и уперла руки в боки.

- За суку ответишь! - возопила я. - И в прямом, и в переносном смысле. - Я понимала, что похожа на базарную торговку, но меня понесло, и я уже не могла остановиться.

Да никто и не смог бы меня остановить, - Ты меня сейчас, не имея никаких доказательств, обвинил в убийстве. Но кто кричит громче всех: «Держи вора!» - если не сам вор? Почему, интересно, моя Глашенька бросилась именно ид тебя? Ведь ты не один был в коридоре, рядом с тобой находились еще двое, Олег и Виталик. Так почему же она выбрала тебя? Не потому ли, что твой запах вызвал у нее неприятные воспоминания? Не тот ли это запах, который она учуяла в кладовке, рядом с трупом?

Кочетков, не ожидавший такого отпора, в изумлении попятился; пострадавшую руку он прижал к груди, будто баюкая.

- Эта твоя хреновая ищейка прокусила мне сухожилие, - уже более мирным, даже несколько жалобным тоном произнес он. - Что я теперь делать буду, ведь это правая рука?

Как ни странно, именно это заявление внесло перелом в настроение всех присутствующих. Тамара, расталкивая крупным телом своиx и чужих подчиненных, пробилась в центр круга, подошла к Степану, бережно взяв под здоровую руку, отвела обратно, в студию, и усадила на стул у самого входа.

- Человек кровью истекает, а они выясняют отношения, - проворчала она. - Таисия, подай мою сумочку!

Синякова удивила меня: она действовала, как фронтовая медсестра. В ее огромном «дамском ридикюле», по размерам сравнимом с небольшим чемоданом, оказалась чуть ли не автомобильная аптечка; йод там, во всяком случае, нашелся. В качестве перевязочного материала сошли салфетки и чей-то носовой платок.

Рана оказалась совсем небольшой - всего лишь две глубокие дырочки от клыков, по они сильно кровоточили. Глаша прокусила Кочеткову мякоть кисти у основания большого пальца; должно быть, ему было очень больно - по себе знаю, она меня не раз за это место тяпала. Во время моей страстной тирады Степан сильно побледнел - скорее всего, не от брошенных ему в лицо обвинений, а от болевого шока.

Впрочем, пострадал не только он, но и мы с Оксаной; если помреж отделалась небольшой царапиной, то у меня из прокушенного пальца текла, то есть скорее капала., кровь. Материальные потери были более значительны: Степан полностью лишился одной хорошей кожаной перчатки, куртку, как и рубашку, можно было выбросить; впрочем, с ней и до Глаши следовало так поступить. В суматохе Глаша добралось и до его штанин, так что второй режиссер представлял собой жалкое зрелище; впрочем, если мне чего-то и было жалко, то своего порванного жакета - хоть и не из дорогого бутика, но все равно приличная была вещь.

Настроение у Степана совсем изменилось; теперь он уже не угрожал, а канючил:

- Справку хоть о том, что она не бешеная, достань…

- Я тебе любую справку достану, - пробормотала я в ответ.

Меня занимал вопрос, почему его поведение так сильно изменилось - то ли он относился к тем мужчинам, кто не выносит вида крови, то ли я попала в точку? Мне он с самого начала казался наиболее подходящим на роль убийцы типом, однако теперь это предположение перешло чуть ли не в уверенность.

Я привыкла полагаться на собачью интуицию, как на свою. Впрочем, далеко не все разделяли мое мнение; первым вслух усомнился Толь Толич:

- Агнесса, при всем уважении к тебе и твоей собаке - а после схватки со Степой неуважать ее нельзя - меня гложут сомнения: уж больно толста она для ищейки!

Я уже приготовилась ответить, по меня опередила Тамара, заканчивавшая перевязку:

- Скажешь тоже! Может, я слишком толста для продюсера?

- Не то что бы это тебе мешало, по ты могла бы быть и поизворотливее, - не смутился тот, и послышались смешки; тут я иступилась за Глашку:

- Между прочим, когда наш президент куда-нибудь приезжает, например, в консерваторию, это место тщательно вынюхивает не кто-нибудь, а именно спаниель. Спаниели - отличные нюхачи, обоняние у них превосходное…

Но тут наконец вставил свое веское слово капитан Филонов;

- Ну побазарили - и хватит. То, что собака вцепилась в режиссера Кочеткова, ничего не значит. Убийство Котовой мог совершить каждый из вас… кроме, конечно, тех, у кого стопроцентное алиби. Пока вне подозрений звукорежиссер, осветитель, оператор Андреев и режиссер Толь То… то есть Крашенинников. Ну и певица тоже. Все остальные, без исключения, - подозреваемые. И останутся таковыми до тех пор, пока мы не найдем убийцу… а его мы обязательно найдем, я вам обещаю! - От его заявления, произнесенного громовым голосом, преступника не иначе должна была схватить кондрашка. - А теперь на сегодня все свободны.

Повинуясь властному кивку капитана, оба опера тут же присоединились к нему и ушли, не прощаясь; самый младший, тоненький блондин, до сих пор был зеленоватого цвета; он-то как раз относился к тем, кто не выносил вида крови - я видела, с каким ужасом он взирал на окровавленного Степана, и была рада за него, что он не упал в обморок. Мы все тоже разошлись, не мешкая, разговаривать никому не хотелось. Я шла по коридору с Глашей и Оксаной, которая конечно же напросилась ко мне в пассажиры. Моя собака послушно шествовала рядом со мной, весело помахивая хвостиком, этакая безобидная лохматая детская игрушка, и облизала попавшуюся нам на встречу уборщицу, которая нагнулась к ней со словами;

- Какая красавица! Ах ты, обаяшка!

Вечером, рассказывая про события этого бурного дня Марку, я с торжеством продемонстрировала ему черный кожаный клок - Глашин трофей. Но муж не поддержал меня в моих скоропалительных выводах, а задумчиво произнес:

- Гм… Черная кожаная перчатка… А не кажется ли тебе, что она очень похожа на одну из тех, которые я надевал, когда учил Глашу уму-разуму?

Когда Глаша к нам попала с помойки, уже совершенно взрослой сложившейся собачьей личностью, к тому же сильно невротизированной, то она клыками и когтями отвоевывала себе место под солнцем. Так, например, она посчитала, что наш диван она может разделить со мной, кого она выбрала себе в качестве любимой хозяйки, но хозяину там не место. За территорию состоялась кровавая схватка, и Глаша было с позором выселена; оказалось, что она дерется, как дикий зверь, и единственным средством зашиты от ее острых зубов были толстые кожаные перчатки.