- Готова? - донесся до меня откуда-то из темноты голос режиссера Толь Толича.

- Нет, подожди… Тая! Оксана! Срочно сюда!

Но и Тая, и Оксана куда-то исчезли, а вместо них через секунду рядом со мной появилась грузная Тамара, которая, несмотря на толщину, очень ловко и быстро передвигалась по студии. Она относилась к тем редким женщинам, которым полнота ничуть не мешает и не портит их. Это именно она вместе с подоспевшей вскоре Оксаной подкрасила серебристой тушью для волос простую прическу Ирины там, где из-под благородной седины пробивалась вульгарная исходная-желтизна на телевидении надо уметь делать все.

Объявившаяся же наконец Тая была послана за моей сумкой, из которой я извлекла старинную черную кружевную шаль родной бабушки; ее задрапировали на плечах Ирины так, чтобы большая дырка оказалась на спине. Я строго-настрого запретила режиссерам использовать заднюю камеру. Если эта камера снимет всего-навсего один кадр, то можно не сомневаться, что он попадет в окончательно смонтированный вариант передачи, конечно, никто этой дырки сразу и не заметит, но потом позора не оберешься. У бардака тоже есть свои законы - законы наибольшей пакости.

Теперь можно было начинать. Мы остались с Ириной один на один перед глазами телекамер. Начало прошло неплохо, но тут, пока она говорила, я опустила глаза, чтобы проверить кое-что по рабочему конспекту - и обомлела. Перед съемкой бегло просмотрев записи, подготовленные редактором Леной и распечатанные ею самым крупным шрифтом (я слегка близорука, в очках смотрюсь на экране плохо, а в линзах сниматься тоже не могу, поскольку от яркого света юпитеров у меня слезятся глаза), вместо знакомого конспекта в папочке в руках я обнаружила черновик беседы с Настеной, причем написанный от руки и бисерным почерком, так что я не могла разобрать ни слова!!! Конечно, это не прямой эфир, в любой момент я могла прервать съемку, заставить помощников найти нужные записи и потом продолжить работу, но время было дорого, а Ирина - не профессионал, она захлопнется, и после паузы ее уже не раскрутишь.

Сейчас я интуитивно нащупала ту ниточку, дернув за которую, помогла ей раскрыться Собственно говоря, за это меня и ценили как ведущую, на этом и держался и даже рос рейтинг моих передач - я умею дать почувствовать собеседнику что он мне интересен и симпатичен, и он расцветает на глазах и забывает про камеру. Недаром в одном журнальчике, малоизвестном даже в профессиональных кругах, про меня была напечатана статья, в которой утверждалось, что я не только сама восходящая звезда телевидения, но могу превратить в звездные до того совершенно неизвестные лица! Кстати, в отличие от многих популярных ведущих предпочитаю брать в герои своих ток-шоу людей по первому впечатлению обыкновенных, до того неизвестных широкой публике, как бы из толпы. Нет, я не могла позволить Ирине зажаться и все испортить! И, полагаясь на память, я продолжала диалог:

- Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились со своим мужем.

Ирина молодо зарумянилась, вспоминая, и мне захотелось, чтобы камера передала эту легкую краску на щеках:

- Это было в бассейне «Москва" Он работал там спасателем, а я плавала по абонементу раз в неделю. Мы поженились через три дня после первой встречи…

Я немного отвлеклась, однако сохраняла на лице выражение полного внимания, потому что уже знала эту незамысловатую историю. Казалось, что в ней такого романтичного? Но послушайте конец:

- И вот ровно через тридцать лет, день в день, мы пришли с Лешей на то же самое место.

Только теперь вместо бассейна там уже высился храм Христа Спасителя, и мы заказали благодарственную службу.

А дальше, по моей просьбе, Ирина взяла в руки гитару и стала петь. Она исполняла испанские романсы, притом совершенно профессионально, прекрасным высоким голосом. Вот где пригодилась шаль моей бабушки! Ирина окончательно раскрепостилась, она пела, забыв о камере, а я откинулась и тоже расслабилась - это было уже завершение. Я уложилась в срок, и внешне все обошлось без накладок.

Потом, как всегда, стояли кутерьма и шум, начались общие разговоры… Тая сняла с Ирины микрофон, и мы с ней простились. Я немедленно отправилась на поиски Настены и моей собаки. И ту и другую я обнаружила в раздевалке, которая была закреплена за нами на время съемки и куда кто-то уже успел перенести мои вещи.

Ярко-рыжая Настена кормила почти такую же рыжую Глашу шоколадными конфетами! Я похолодела, хотела вмешаться, но вовремя остановилась. Тебе с ней работать! Когда менеджер певицы, моложавый мужчина слегка азиатской наружности, чем-то похожий на покойного певца Виктора Цоя, нас знакомил, в комнату ворвалась Тамара и радостно объявила:

- У Жени уже началась съемка, так что Настена должна быть готова примерно через час.

Я с трудом сохраняла улыбку на лице - и, наверное, это была весьма бледная улыбка. У Настены же лицо вытянулось:

- Ну как же так, у нас в семь вечера прослушивание…

Ее агент, менеджер и, по некоторым слухам, любовник - по другим слухам, любовник ее бывшего мужа - пытался ее успокоить:

- Но, Асенька, мы же сами с тобой опоздали…

Но я уже не слушала их и набросилась на продюсера:

- Кто заменил сценарный план в моей папке? Кто распорядился и поручил Тае сообщить мне, что съемка начнется на час позже?

- Я не могу отменить эту встречу! Мы с Гариком уходим! - раскапризничалась Настена.

- Ежели ты опаздываешь, нечего обвинять в этом других, - сипела Тамара, отвечая одновременно нам обеим.

Какое-то время все говорили разом, но тут не выдержала Глаша и вмешалась; ее лай нас отрезвил. Тамара схватилась за сигарету, мы встретились с нею глазами и молчаливо условились отложить выяснение отношений на поздний вечер, когда работа будет завершена. Поручив Глашу заботам Оксаны, я повела сопротивлявшуюся Настену гримироваться. Пока наш визажист колдовал над ее лицом, я попыталась кое-что с ней отрепетировать, однако это было бесполезно, и я внутренне дрогнула: куколка была точно такой пустоголовой, какую я и ожидала встретить. Заставить ее произнести что-то, хоть малость интеллектуальное - напрасный труд… Вздохнув, я пошла в студию посмотреть, как идут дела у Котовой. Спрятавшись в пыльных кулисах и стараясь не чихнуть, я наблюдала за тем, как она, очевидно, любуясь собой, вышагивала царственной походкой по подиуму, почти не обращая внимания на главных действующих лиц своего ток-шоу.

Царственной? Ее верный поклонник, второй режиссер Степан Кочетков, как-то назвал ее если не царицей,то царевной телевидения.

Как слепы бывают влюбленные! Следя за тем, как она ступает, гулко топая ногами в туфлях на платформе, придававших особую полноту ее и так не слишком изящным щиколоткам, я решила про себя, что если она и похожа на какую-нибудь царевну, то лишь на царевну Софью - своей тяжеловесностью. А чем кончила царевна Софья, знают все, кто проходил русскую историю…

В любом случае Котова студию освобождать в ближайшее время не собиралась, и у меня образовалось окно; я могла собраться с мыслями и немного передохнуть. По счастью, мы уже не раз пользовались одной и той же гардеробной и мне был знаком ее секрет. Вернувшись в эту пустую сейчас комнату, длинную и узкую, как кишка, я открыла почти незаметную дверь в самом ее дальнем конце и оказалась в маленьком тесном помещении, раздевалке для избранных - так называемой «комнате отдыха». Кроме трех деревянных, то есть фанерных, шкафчиков, точно таких же, как и в обшей раздевалке, но с замками, и висевшего на стене большого потемневшего зеркала, тут стояло большое кожаное кресло - древнее, потрепанное, но, как ни странно, очень удобное. Забравшись в него с ногами, я закрыла глаза и расслабилась, выкинув из головы все, что меня беспокоило, даже забыв на время про Глашу. К тому моменту, как нас с Настеной пригласят в студию, я буду в самой лучшей форме.

Мой полусон-полутранс прервал телефонный звонок - это надрывался мобильный у меня в сумочке. Я посмотрела на часы - было точно без четверти семь. Что случилось с моим мужем - по нему в последнее время можно было проверять часы! Кстати, я отдыхала дольше, чем рассчитывала…

- Привет, Аньес, - услышала я родной голос.

Только Марк меня так называет, и то только тогда, когда он в хорошем настроении или на него нападает приступ нежности. Он звонил из Швеции, где был в командировке, и мы говорили друг другу общие слова: что соскучились, что погода и там и там премерзкая… Не говорить же по телефону о любви, право слово - тем более с мужем, бок о бок с которым прожит не один год. Но он был в тот день необычайно краток:

- Целую, тут полная горница людей, некогда трепаться…

Судя по звукам, раздававшимся в горнице, она была очень похожа на бар или ресторан. Но чего можно ожидать от мужчины, в течение двух недель лишенного облагораживающего женского влияния? Впрочем, мне тоже было некогда трепаться. Хорошо хоть я успела переодеться - на мне уже был строгий темно-коричневый костюм, который должен был оттенять замысловатый зеленый наряд рыжеволосой красотки. Одна из привилегий ведущей - это то, что обычно перед съемкой ей приносят чашку черного кофе, но сегодня этой привилегии я была лишена. Что ж, на Тайку надежды не было никакой, Оксана занята моей собакой, и я сама решила спуститься вниз, в буфет, за дозой моего наркотика. Хоть убейте, не могу работать без кофеина!

Я вышла из каморки не через гардеробную, а через запасную дверь, которая открывалась прямо в коридор и которая обычно бывала заперта, но сегодня оказалась открытой. По дороге я заглянула в общую раздевалку; там никого не было, даже Глаши.

Пока я шла к лифту, заметила в полутьме коридора Тамару с ненавистной Тайкой, выходивших из студии, и по-детски спряталась от них за выступом стены, чтобы они меня не заловили и не утащили с собой - наверняка программа Котовой шла к финалу и подходила наконец моя очередь. Спустившись вниз на цокольный этаж и отыскав там работающий буфет, я быстро проглотила два двойных кофе и поспешила наверх - и вовремя! Настену под чутким руководством Тамары уже усадили на диван, который притащили из соседней студии, и красиво задрапировали длинный зеленый подол ее платья - так, чтобы одна из ее действительно стройных ножек четко вырисовывалась под полупрозрачным материалом.