Сцепляю зубы, чтобы не сорваться. Лучше промолчу, иначе будет скандал. Разочек мы упражнялись в остроумии и обвинениях в адрес друг друга, до сих пор вспоминать тошно. И больно, потому что его слова тогда сильно ранили.

  Как будто это я виновата в смерти матери. Я, а не он, рискнула, взяв большую сумму денег на раскрутку. И прогорела. А теперь я еще должна расплачиваться за все его грехи.

  Виновата, чего уж там. Может, и родилась я тоже не вовремя?

- Где подписать? - опускаю взгляд на бумаги, а отец встает со своего места.

  Краем глаза наблюдаю, как двигается ко мне нетвердой походкой. Точно, перебрал слегка, ему бы поспать. Но лучше сейчас не будить в нем зверя. Ему и так тяжело, еще я тут сейчас фыркать начну.

- Здесь, здесь и здесь, - тычет пальцем в нужные строчки, и я, даже не читая, подписываю.

  Сегодня я вступила в права наследия, так как после смерти мамы часть дома принадлежит мне. И банк не давал отцу кредит, пока мне не исполнится восемнадцать.

  Подстраховывались, чтобы проблем не возникло.

- Дальше что? – смотрю на отца, а он в ответ отводит взгляд. Слишком неуверенно, и как-то подозрительно. – Остальные деньги где брать думаешь? И, кстати, если кредит вовремя не отдадим, жить мы где будем?

- Есть человек, который может помочь, - отец демонстрирует мне спину, направляясь к своему креслу. Провожаю его взглядом, а у самой холодок по коже. Вот чувствую, сейчас ошарашит меня очередной “супер” новостью.

  Может, мы уже бомжи? И никакого кредита под залог дома отец брать не планирует? А моя подпись…

- Что за человек? – чуть ли не по слогам произношу, замирая на месте. Вот реально сейчас придумываю то, чего нет в помине, но бегающие глаза отца мне не нравятся. Возможно, это действие алкоголя, ведь он раньше всегда говорил твердо и уверенно, глядя собеседнику прямо в глаза.

  И я не исключение, сама привыкла пристально смотреть на того, с кем разговариваю. Можно считать это моим недостатком, но уж какая есть.

- Именно ему я должен денег, - отец закатывает глаза и тут же тяжело вздыхает. – Черт, как же я так просчитался? Ведь новый проект должен был выгореть, и я бы получил…

- Хватит скулить! – резко обрываю его сопливую речь. – Лучше скажи, что делать.

- Сходи к нему, - отец смотрит затуманенным взглядом. – Попроси отсрочку еще на месяц.

- Ты в своем уме? – вскакиваю с места, а папа подрывается следом. Чуть ли не бежит ко мне, хватает за руку и с мольбой во взгляде произносит:

- Доченька, спаси нас!

  Страх медленно опутывает меня. Какой-то липкий, противный и слишком навязчивый. Дыхание замирает, и я не могу пошевелиться. Как будто цепями сковали запястья, а к ногам гирю привязали.

- К-как? – даже заикаться начинаю, пока туго соображаю. – Зачем мне к нему идти?

- Пусти слезу, расскажи, что мы вдвоем остались, и как нам тяжело, - произносит, как скороговорку, но это реально похоже на бред сумасшедшего. – Доченька, это наш единый шанс!

- Это туфта чистой воды, - вырываю руку и вылетаю из кабинета, слыша в спину:

- Мы банкроты, - пауза. – Это конец!

   Последняя фраза эхом отдается в голове, пока я бегу по лестнице на второй этаж. Залетаю к себе в комнату и падаю на кровать лицом вниз.

  Это дурной сон, да и только! Ведь это не может происходить со мной на самом деле!

Глава 3

   Как чумная хожу по комнате, мысленно то и дело возвращаясь к разговору с отцом. Сколько я в прострации нахожусь – час? Два? Надо что-то делать, как-то искать выход. Но решения данной проблемы нет, хоть ты тресни.

“Это конец”, – снова всплывают в памяти слова отца. С болью, отчаянием и каким-то жутким страхом, поселившимся в сердце.

  Как же так? Неужели я потеряю свой дом? Место, где родилась, была счастлива и всегда знала – это моя крепость. Никто меня здесь в обиду не даст. И память о маме еще жива – я просто не имею права ее предать.

- Нет, папочка, - произношу в пустой комнате, уверенным шагом подходя к шкафу. – Это еще не конец.

  Что он там говорил – слезу пустить? Это мы умеем, сколько контрольных прогуляно из-за моих актерских способностей. Правда, потом и по шее получала лихо, но кто ж победителей-то судит. Важен результат: урок прогулян, причем по самой что ни на есть уважительной причине.

  Да и мужик этот, скорее всего, старый пердун. Разве может молодой столько бабла заработать? Еще и кредиты раздавать таким неудачникам, как мой отец? Нет, я его, конечно, очень люблю, но порой его глупое поведение раздражает до ломоты в зубах.

  И чего я, спрашивается, испугалась? Действительно, может, и вправду послушает, если придет к нему невинная овечка – волосы распущены, проборчик ровненький, глазки невинные и ни грамма косметики на милом личике. Возможно, дядька и пожалеет сироту вроде меня, а заодно сжалится над отцом, продлив срок выплаты кредита? А я уж постараюсь выдавить из себя слезу – заставлю старичка сочувствовать бедной девочке, которой скоро и жить-то негде будет.

- Хрен ты получишь, а не наш дом, - закрываю шкаф, заканчивая одеваться. Скромная юбочка, гетры, свободный свитерок – на улице вечер, прохладно. Не мерзнуть же в майке или футболке. Хоть и лето, но по ночам бывает слишком зябко. Лучше уж подстраховаться.

  Спускаюсь на первый этаж и направляюсь к кабинету отца. Сидит, опустив голову на сложенные руки. Вроде и жалко его, но в то же самое время отвращение вызывает. Знает же, терпеть не могу, когда он пьет. Зачем провоцирует?

- Решила добить меня? – видимо, слышал, как я зашла, но головы так и не поднял. Сидит, печалится и сетует о судьбинушке своей несчастной. Лучше бы делом занялся, а не ерундой страдал.

- Адрес давай своего человека, - замираю возле стола, а отец медленно поднимает голову.

  Глаза затуманенные, однако на лице блуждает улыбка. Не хочется говорить гадости близкому человеку, но на языке так и вертится парочка нелицеприятных фраз.

- Вот его визитка, - лезет в верхний ящик стола и достает оттуда кусок картонки.

   Вырываю прямо из рук, так как больше не желаю видеть своего папашку в таком состоянии. Разворачиваюсь и выхожу из кабинета, по дороге читая вслух:

- Доманский Игнат Валерьевич, - переворачиваю карточку тыльной стороной. – Улица Светлая, восемнадцать, - написано от руки. Странно.

  Обычно крутые дядьки адресов своих не оставляют, а тут даже не поленился, собственноручно написал. Хотя имя у него красивое – Игнат.

Помнится, пару месяцев назад судьба столкнула меня с одним мужчиной. Случайно.   Тоже Игнатом. Вот, где пример мужской красоты, харизмы и обаяния.

Староват для меня, но все равно очаровал мое бедное девичье сердце!

  Жаль, что не с ним у меня встреча…

Глава 4

   Такси поймала очень быстро – город-то не маленький, областной центр, как никак. Ножками не дойдешь в другой конец. Нервничала сильно, рассматривая за окнами проносящиеся дома с деревьями. Первоначальная смелость прошла, а неизвестность пугала.

  Вдруг я ошибаюсь? И погорячилась с этим походом к неизвестному мне бизнесмену с красивым именем. А если он извращенец, к примеру? Или маньяк? А что, я читала статьи о подобных типах – денег много, а фантазии на уровне шизофрении. То ему девственниц подавай, то чулки беленькие надевай. Мерзость еще та, но это реалии нашей жизни.

  Тьфу ты, какая чушь лезет в голову. Раз решилась, поздно включать заднюю.

“Мама, думай о ней!” – мысленно дала себе установку, глубоко вдохнула, не успев выдохнуть, как услышала голос водителя:

- Приехали. Светлая, восемнадцать, - и кивнул в сторону железных ворот.

- Спасибо, - расплатилась и вышла из машины, через несколько секунд проводив взглядом габаритные огни. – Да уж, попала, так попала, - подошла к калитке и осмотрелась.

  Странно – ни звонка, ни камеры, как любят обычно богатые бизнесмены. В общем, ни пафоса, ни понтов. Толкнула калитку – открылась. Меня бросило в дрожь.

  Ладно, чего уж там – во двор-то зайти я могу. Хотя, может, человек не в курсе, что именно сегодня я припрусь к нему с мольбой о помощи?

“Милый дяденька, пожалейте сироту”. И одинокая слезинка катится по щеке…

  Черт, какая дуристика – зря, кажется, я согласилась на эту аферу. Ну какой нормальный человек откажется от денег? Еще и бизнес наш может прихватить в придачу. Я думаю, если правильно распорядиться деньгами, то небольшая строительная фирма отца будет приносить доход. А если вложиться, как следует, то и немалый.

  А тут я: здравствуйте, помогите. Да бред же, если не сказать похлеще.

  Но думать о таких мелочах надо было раньше, теперь только вперед.

Крыльцо, четыре ступеньки и железная дверь. Без звонка! И что делать?

  Постучала – ноль реакции. Нажала на ручку, и очередная дверь открылась.

- Да ну нафиг! – осмотрелась по сторонам. Никого. А пустота и тишина дома манили своей неизвестностью.

  Все-таки правильно говорили, что во мне плещется дух авантюризма. Внешностью я удалась в маму – такие же черные, длинные, густые волосы, темно-карие глаза и смуглая кожа. Вроде у нее в роду даже цыгане были, отсюда и наш с ней неуемный оптимизм. Желание двигаться вперед, не останавливаться на достигнутом и постоянно попадать в какие-то передряги.

- Ау! Есть, кто живой? – делаю шаг вперед, рассматривая огромную прихожую. В доме царит полумрак, как в сказках о заколдованных чудовищах. Такое чувство, что какая-то театральная постановка.

  А вдруг это ловушка? И меня специально сюда заманили. Одна, в чужом доме – докажи потом, что не воровка. Мой глупый ответ, что пришла плакаться богатенькому дяденьке, точно не прокатит. А проблем будет выше крыши.