— Думаешь? — обрадовался Данила, и по его ухмылке стало понятно, что он и сам это знает.

— Думаю. А куда он тебя везет?

— Семейный прием у них. Завтра суббота, так что босс предложил у него в Барвихе заночевать.

— О-о, поздравляю. Считай, ты у него под ковбойским каблуком. У него дети есть?

— Дочка.

— Ну молодец ты, что я могу сказать. Держись за место, работай, и будет тебе счастье. Если у твоего шефа других наследников нет, то начнет выбирать из надежных людей… Разве что дочка на что-то претендует?

Летов задумался.

— Так ей вроде всего четырнадцать. Я с ней только один раз общался, но сегодня надеюсь увидеть. Забавная малышка, на ангела похожа. — Данила воодушевился, вспомнив о «малышке», и Максим скептически приподнял бровь.

— Ангел, говоришь? Я вот с одним таким ангелом чуть в любовь не сыграл. Все они на вид ангелы, глазами хлоп-хлоп. А на деле двуличные су…

— Рот закрой, Макс! Я не шучу. Если тебя Соня когда-то кинула, а теперь эта Уварова обобрать вздумала, то это не значит, что ты имеешь право оскорблять дочку моего босса. Настя классная девчонка. Вежливая, добрая…

— Ну ты и придурок, — хохотнул Максим. — Ладно, идем.

Распрощавшись на крыльце лаборатории, они пожали друг другу руки и пошли в разные стороны. Максим видел, как перед Данилой остановился черный лимузин и на улицу выскочила попрыгунья-стрекоза с гривой светлых волос. Она громко и с умилением вертелась вокруг Летова, пока он забирался в салон.

«Все. Захомутают друга, только «ангел» подрастет», — пришел к выводу Максим и уселся прямо на ступени крыльца, расстегнув пальто, чтобы не сковывало движения. Вести машину в таком рассредоточенном состоянии было опасно. Он похлопал по карману, вытащил пачку сигарет и новую зажигалку; подкурил, затянулся и устало выдохнул.

— Катись оно все в дурку. Сил нет больше на кровососов.

Но отдохнуть и собраться с мыслями Максиму не позволили: заверещал телефон в кармане. Звонил главный юрист «Дола», верный соратник, цепкий, как бульдог. Максим заодно и время глянул: почти восемь вечера.

— Слушаю, милый друг. Соскучился или новости?

— Я по вам всегда скучаю, вы же знаете, шеф! — голос юриста был слишком бодрым и почти счастливым. — Помните Болеева? Который нам малину испортил липовой бухгалтерией?

— Я просил это имя при мне не называть. — Максим откинулся на ступенях, устроив затылок на холодной грани, и поглядел в вечернее темное небо, подсвеченное уличными фонарями.

— Ради такого случая я бы ему целую оду спел! Оказалось, Уваров его недооценил. Три года назад заплатил только обещанное, хотя Болеев требовал компенсацию за стресс… Вы его тогда здорово припугнули, помните? В общем, в связи с нынешним налоговым ахтунгом, который творится у нас, я решил найти Болеева. Сначала напугать, а потом приластить деньгами… Босс, это удача олимпийского масштаба! Оказалось, он не только в нашей бухгалтерии напортачил. Он в «Константе» работал два года до нас, хоть мы об этом и не знали, и вынес оттуда кое-что ценное. Не липовое, как от нас. Настоящее! Причем он сам не понял, что эти документы — клад! Решил, что втюхал мне рядовые отчеты за пачку купюр. Бумаги к нему случайно попали, он их и сохранил просто так, на всякий случай. Вы же помните, бухгалтер он был бестолочь!

— Ну-у, и к чему ты ведешь, брателла?

— У «Константы» действительно двойная бухгалтерия, шеф! Тут такая инфа, на миллион золотых монет! «Константа» приторговывает на стороне.

Максиму передался запал юриста, и он резко сел, а потом поднялся и отряхнул пальто.

— И чем же промышляет наш гигант?

— Оружием, шеф! Нужно больше времени, чтобы разобраться и свести все нити, но вряд ли это ошибка. Документы пятилетней давности, но торговля оружием заляпает репутацию «Константы» навсегда. Конкуренты их уничтожат! Уварову придется объявить о банкротстве, чтобы уйти быстро и тихо!

Юрист почти захлебнулся слюной от предвкушения.

— Я люблю тебя, дружище, ты ведь знаешь? — ощущая подступающую эйфорию, протянул Максим, и улыбнулся широко и беззаботно. — Твою мать, как же я тебя люблю!

— Взаимно, шеф, какие могут быть вопросы! Спасибо Уварову скажите. Если бы не налоговая проверка, я бы о Болееве и не вспомнил! Вот же он мудак, скотина продажная… видели бы вы его собачий оскал, когда он решил, что втюхал мне шило за пять штук. Дебилами земля полнится…

— Храни боженька дебилов, — поддержал своего юриста Максим и, условившись о времени внепланового совещания, отключился.

Он остановился посреди подъездной дороги, которую после урагана расчистили еще не до конца (только одна полоса была рабочей) и глубоко втянул свежий вечерний воздух.

— Попался, Сатана, — глядя себе под ноги и обращаясь к преисподней, протянул Максим, а потом не сдержался и заорал во все легкие: — Й-есть!

Настроение пошло в гору, и вишенкой на торте стал звонок от матери. Появилась-таки!

— Катенька, у вас совесть есть? Сын беспокоится, дозвониться не может целый день, — пожурил он, направляясь прогулочным шагом к машине, и услышал пыхтение матери в трубке. Она куда-то спешила.

— Извини, дорогой, такой сумасшедший день, просто ужас! Я в такси сажусь… сейчас устроюсь и смогу говорить.

Раздался треск длиной секунд в десять, и снова мать на проводе.

— Что у тебя случилось, Макс?

— У тебя Уваровы хотят перехватить акции, я из надежных источников знаю. Обещай не продавать, хотя бы до января. В январе можешь из них салат сделать, а пока попридержи, Уваровы через подставных лиц могут сработать.

— Но… Как?! Откуда?!

— Долго объяснять. Так обещаешь?

— К-конечно, Макс. Но как нам найти деньги? Платить Совету совершенно нечем будет в январе. Только на зарплаты сотрудникам еле-еле наскребется, на колобка.

— У меня есть варианты, я достану деньги.

— Хорошо. Мне остается только подчиниться твоему решению, — драматично ответила мать.

— Вот именно. Прощайте, Екатерина, не поминайте лихом, — так же театрально протянул он и с мягкой улыбкой добавил: — До завтра, мам. Заеду к тебе на обед, есть разговор.

— Конечно. Пока, сынок.

По-хорошему, Максиму стоило бы поехать домой и выспаться, чтобы с новыми силами соображать лучше.

Да, стоило бы отправиться домой, но Максим свернул в «Тару».

Война с Уваровым окончена: тот проиграл, хотя еще и не знает об этом. Торговля оружием… Серьезно? Вот в чем секрет процветания «Константы», оказывается. Все банально до зубного скрежета.

Максим вернет акции «Дола», забрав их у Сатаны в обмен на документы о торговле оружием. А после Нового года проведет реорганизацию, и согласие на это остальных членов Совета ему уже будет не нужно, потому что у Максима окажется больше 60 % акций. И — та-дам! — «Дол» спасен, реорганизован и занимается не натуральными изделиями, а вторсырьем. Спасем планету, все дела.

Что же до «Константы», то пускай катятся к чертям. Сатана не рискнет соваться к Максиму снова, учитывая, что всплыли данные о торговле оружием.

В итоге, наступят мир и процветание.

В долгой истории противостояния с Уваровыми точку можно было бы поставить прямо сейчас. Договориться с Сатаной — и все. Развернуться и уйти, оставив их всех вариться с собственном яде. Даже Константин не настолько без тормозов, чтобы не осознать ущерб, который может нанести его репутации Егерь. В стране кризис, криминальных авторитетов подчищают, и Уварова могут убрать его же сообщники-торговцы из высших эшалонов власти, чтобы не сдал их. Вопрос стоит даже не о выживании «Константы», а о жизни самого Константина.

Все могло закончится уже завтра.

Но один вопрос все еще оставался открытым, терзая Максима: в чем Фрэнки врала, а в чем — нет? Не думать о ней не получалось, ее образ сидел в подкорке сознания постоянно, как будто она стала частью не просто будней Максима, но и его самого. Пришла внаглую в его жизнь, и уже невозможно отпустить, забыть. Контракт объяснял странные перепады в ее поведении, но какая именно Фрэнки — настоящая, а кто — притворщица? Готова ли она ради Максима отказаться от «Константы» и работы на Сатану?

Один шанс. Максим даст Фрэнки один-единственный шанс сказать правду и объяснить свои мотивы. И если девчонка будет не очень убедительной, то мало этой манипуляторше не покажется. Лучше бы ей не приоткрывать темную сторону егерской души: Максим и сам себя боялся в таком состоянии. Не потому что кричал, нет. Те времена, когда Соня с легкостью толкала Максима в эмоциональную ломку, давно миновали; с тех пор Егерь повзрослел и закалился. Нынче в моменты ярости он был абсолютно спокоен и мыслил с холодным расчетом, как маньяк.

Можно было бы проявить милосердие и просто-напросто вычеркнуть Фрэнки из своей жизни, но мама учила доводить дела до конца.

Главное, чтобы Уварова не довела Максима первой. С нее станется…

Глава 16

— Роберт, как ты мог?! Что с тобой происходит в последнее время? Ты ведешь себя, как… как…

— Как мудак?

Брат развязно улыбнулся, небрежно скрестив руки на груди. Фрэнки опешила. Не бывало еще такого, чтобы у Роберта период агрессивного неприятия действительности затягивался дольше суток.

Девушка посмотрела на перчатку-щетку, которой гладила бок Ацтека (они с братом уединились к конюшне), и нехотя ответила:

— Именно как мудак.

— Может, я наконец решил вписаться в уровень семьи? Ты ведь строишь из себя стерву. Почему бы и мне не походить больше на Сатану?

— Ну знаешь… не такими же методами. Боря просил передать, что если ты тронешь Юлю еще раз, то он тебя препарирует в морге, живьем. А если вы не уничтожите снимки, на которых вы с Юлей, то он сделает лоботомию заодно и твоим сообщникам… если у них мозги есть, конечно.