Когда они с Химари направились дальше, разговоры вокруг резко оборвались. Люди начали толкать соседей локтями, шепотом сообщая о появлении Химари.

Дафна инстинктивно взяла подругу за руку.

– У тебя все нормально? Хочешь, отвезу тебя домой?

– Нет. – Химари в нерешительности закусила губу. Она совсем не выглядела мстительной или опасной, она казалась… уязвимой. – Я не ожидала, что все будут так пялиться.

Конечно, их одноклассники знали, что Химари очнулась: после выхода из десятимесячной комы она стала кем-то вроде знаменитости. Химари рассказала Дафне, что несколько репортеров даже позвонили ей домой и попросили об эксклюзивном интервью, но мать Химари им отказала.

– В этом доме мы не разговариваем со СМИ, – с холодным пренебрежением отрезала графиня Хана. Она по-прежнему придерживалась старых аристократических убеждений, что, если ваше имя появляется в газете, значит, вы где-то ужасно оступились.

– Не волнуйся. Через пять минут все будут сосредоточены на той глупости, которую выкинут Саманта и Маршалл, – твердо сказала Дафна. – Кроме того, если люди и пялятся, то потому что ты фантастически выглядишь.

Химари подавилась смешком.

– Мама сказала то же самое. Думаю, месяцы жидкой диеты очень хорошо помогают сбросить вес.

– Я имела в виду твою одежду, – весело ответила Дафна.

– О, я написала Дэмиену сегодня днем, и он принес одежду. Я не могла выйти ни в одной из своих старых вещей. Все они безнадежно вышли из моды, – драматично сказала Химари.

В отличие от Дафны, которая часто носила одно и то же и принимала подарки от пока безвестных дизайнеров, так как не могла позволить себе новые украшения, Химари никогда не беспокоилась о деньгах. Даже сейчас на ней был бледно-лиловый комбинезон и расшитый блестками клатч в тон, который Дафна вчера видела на манекене в «Хало».

Люди рядом заволновались. Дафна повернулась и увидела принца Джефферсона, стоящего в нескольких ярдах от нее. На нем была белая рубашка поло, которая особенно подчеркивала его загар, и он улыбался своей нетерпеливой мальчишеской улыбкой, той, в которую отчаянно влюбилась бо́льшая часть Америки.

– Джефферсон, – выдохнула она, и они с Химари одновременно присели в одинаковом реверансе.

Принц только отмахнулся.

– Пожалуйста, не надо. Всегда ненавижу, когда люди так поступают.

– Ничего подобного, – начала было Дафна, но Химари ее перебила.

– Джефф, когда девушки делают реверанс, мы делаем это не для тебя. А для себя.

Дафна застыла, гадая, не флиртует ли подруга, но Химари лишь добавила:

– Мне нравится заставлять людей убегать с моего пути. И чем пышнее у меня платье, тем дальше им приходится бежать.

Смеясь, принц заключил Химари в объятия.

– Именно поэтому я скучал по тебе, – сказал он, затем отстранился, и его тон стал более серьезным. – Химари, мне очень жаль. Не знаю, что случилось той ночью, но это произошло на нашей вечеринке. Мы с Сэм ужасно себя чувствуем.

– Вы не виноваты, – заверила его Химари, и Джефферсон с облегчением улыбнулся.

«Конечно, не они виноваты, – подумала Дафна. – А я». Ей хотелось получить от подруги такое же отпущение грехов, но Дафна знала, что никогда его не дождется.

Принц кивнул в сторону стола, заставленного напитками.

– Пить хочу – умираю. Вы со мной?

Теперь, когда Джефферсон сломал лед и поговорил с Химари, все остальные тоже устремились к ней. Они принялись засыпать ее вопросами: как она себя чувствует? Неужели видела сны все эти месяцы? Что сказала в первую очередь, когда проснулась?

Дафна заколебалась. Джефферсон шагнул вперед, толпа расступилась перед ним, но Химари задержалась на месте, упиваясь внезапным вниманием. Она встретилась взглядом с Дафной. На мгновение что-то промелькнуло в глазах Химари, но затем она слегка дернула подбородком: давай. Дафна поспешила догнать принца.

Она впервые с Потомакских королевских гонок осталась с ним наедине, хотя старалась следить за Джеффом. Дафна была почти уверена, что он еще не выбрал спутницу на свадьбу Беатрис.

С Ниной его тоже не видели, хотя Дафна не спешила с выводами. То, что они не появлялись вместе публично, не означало, что ничего не происходит. В прошлый раз Джефферсон и Нина встречались неделями, прежде чем Дафна – а затем и СМИ – об этом узнали.

И разве Итан не должен был решить за нее ситуацию с Ниной? Дафна несколько раз писала ему, но он отвечал расплывчатыми однострочными ответами. Затем, в прошлые выходные, она потеряла терпение и набрала его номер, но Итан сбросил звонок.

«Прекрати донимать. Я сейчас с Ниной», – написал он, прежде чем она позвонила ему снова.

Дафна удивилась, что он так поздно в субботу делает с Ниной, хотя ведь это сама от него и просила. «Хорошо», – коротко ответила она.

Плевать, пусть делает, что хочет, лишь бы держал Нину подальше от принца, освобождая путь для Дафны.

– Отличная вечеринка, – сказала она, подходя к Джефферсону. – Как вы достали шатер?

Он порылся под столом в поисках контейнера с кубиками льда и взял пару красных пластиковых стаканчиков. Дафну всегда забавляло, что он и Сэм были одними из самых богатых подростков на Земле, но все же упорно пили из этих стаканов, словно обычные студенты колледжа.

– Вообще-то он не для нас. Завтра прием в саду, – признался он.

Джефферсон налил содовую и передал стаканчик Дафне. Даже не стал спрашивать, что именно она предпочитает: сделал по памяти. Дафне это очень понравилось.

С другой стороны, образ идеальной, хорошо воспитанной девушки в последний раз не сработал. У Дафны было ощущение, что Нина пьет на вечеринках.

– Ты забыл водку, – легко сказала она.

– Верно, извини. – Скрывая удивление, Джефферсон плеснул ей алкоголя. Затем взял себе пива и повел Дафну в дальний угол палатки, на секунду уединиться.

– Кому-то придется нелегко – убраться здесь перед приемом, – заметила Дафна.

Принц пожал плечами.

– Все будет хорошо, если никто не наделает глупостей. Включая меня самого.

– Чтобы ты наделал глупостей? – поддразнила она. – Как в тот раз, когда вы играли в дартс и ты промахнулся, зато угодил в портрет лорда Александра Гамильтона на другом конце комнаты?

– Эй, я попал ему прямо в глаз. Отдай должное, у меня отличный глазомер, – возразил Джефферсон. – Или тогда, когда я отвел всех в подземелье и случайно запер внутри?

– Ты все еще называешь ту комнату подземельем, но это был всего лишь подвал.

– А помнишь вечеринку во время зимних каникул на втором курсе? Мы с Итаном распаковали коробку бенгальских огней. Тогда я тебя и встретил, – более мягко произнес Джефферсон.

Дафна улыбнулась.

– Я думала, что эти бенгальские огни – ужасная затея, но все равно зажгла один. Наверное, хотела произвести на тебя впечатление.

Принц покрутил в руке пивную бутылку.

– Я помню, как ты стояла там, на террасе, смеялась и держала бенгальский огонь. Как он осветил твое лицо… Я подумал, что ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.

Дафна вспомнила, что Итан сказал ей в начале этого года. «Джефф не знает тебя так, как я. Он видит лишь твою внешность, и это чертовски обидно, потому что разум – лучшее, что в тебе есть. Твой блестящий, упрямый, беспринципный ум…»

Дафна прогнала непрошеную мысль. Почему она сейчас вспомнила об Итане?

– Потом ты уронила бенгальский огонь на траву, и все начали кричать, – продолжал Джефферсон, посмеиваясь.

Как будто это было случайностью.

– Я пыталась затоптать огонь! – вспомнила Дафна.

– К счастью для тебя, я был рядом. С пивом.

– А я кричала, чтобы ты этого не делал, думала, пиво еще больше подпитает огонь!

– Нет, ликер бы подпитал, – заметил Джефферсон. – Пиво – вполне себе средство для тушения пожара. В конце концов, это в основном вода.

– Тебе было шестнадцать, – поддразнила она. – Два года до возраста, когда можно пить.

– Я не виноват, – ответил он с легкой ухмылкой.

Дафна знала: ее момент настал. Но нельзя действовать слишком очевидно; меньше всего ей хотелось, чтобы Джефферсон почувствовал, что за ним охотятся. Надо вести его так, чтобы он даже не осознавал происходящего.

– Это тогда мы загулялись допоздна и в итоге пошли завтракать? – спросила Дафна, словно ночь не запечатлелась в ее памяти до мельчайшей подробности.

Воодушевленная победой, она тогда задержалась во дворце почти до рассвета, когда остались только самые близкие друзья близнецов. Ей ничего не хотелось, кроме как пойти домой и рухнуть на кровать, но Дафна заставила себя собраться. Неизвестно, когда ей выпадет еще один такой шанс.

Итак, Дафна поправила макияж и повторно нанесла блеск для губ. Она открыла бутылку шампанского, хотя и не собиралась его пить – хлопанье пробки всегда вызывало ассоциации с праздником, – а затем, когда все стали передавать бутылку по кругу, спросила: «Ну что, идем завтракать?»

– Точно! Мы же в итоге оказались в «Патриоте!» – воскликнул Джефферсон, вспомнив бар в соседнем отеле «Монмут». – Я уже сто лет не ел их картофельные оладьи.

– Я тоже, – сказала Дафна почти с тоской.

– После сегодняшнего вечера мне не повредила бы такая углеводная встряска.

Она всегда поступала так с Джефферсоном: смеялась от восторга, когда он что-то предлагал, как будто это была его идея, а не та, к которой Дафна сама его тихонько привела. Отвлекала принца от тем, которых предпочла бы избегать, находила способы поднять те, что ее интересовали. Дафна управляла им – так всегда было и всегда будет.

– Знаешь, а давай сходим туда завтра, – сказал Джефферсон, и Дафна улыбнулась, как будто предложение ее удивило.

– А ты не проспишь?

– Кто знает, лягу ли я вообще! – Джефферсон вытащил из кармана телефон. – Я прямо сейчас ставлю будильник на десять утра.

– Тогда давай, – согласилась она и придвинулась к нему чуть ближе.