На следующий день она более внимательно отнеслась к своему наряду, намереваясь соблазнить Генриха и заманить его к себе в постель. Выбор пал на красно-черное платье с низким вырезом, украшенное тяжелыми золотыми накладками, с длинными разрезными рукавами, взбитыми в пуфы посредством бантов и подвязок. К нему она надела ожерелье с подвеской в виде креста с жемчужинами. Волосы оставила распущенными, словно невеста.

Когда Генрих появился, Анна заметила, как он скользнул взглядом по ее груди. Однако сегодня настроение у него было другое, сам говорил мало, а ее речи едва слушал. Ужин прошел второпях, так как Генриху не терпелось вернуться в Уайтхолл.

«Может быть, — размышляла Анна, ворочаясь в постели, — на него начало давить сознание, что казнь Кромвеля — это ошибка или, не дай Бог, его обидело нескромное платье». Щеки Анны запылали при мысли, что Генрих мог догадаться о ее планах соблазнить его и она унизила себя. В другой раз она наденет что-нибудь более приличное.

Но когда он вообще наступит?


— Мадам, проснитесь! — Матушка Лёве тормошила ее.

Анна неохотно вытащила себя из сна, в котором она находилась в Клеве, чувствовала себя в полной безопасности и ей никуда больше не нужно было уезжать. Проснувшись окончательно, она обнаружила, что на улице еще темно.

— Что случилось? — невнятно спросила Анна, протирая глаза.

В мерцающем свете принесенной матушкой Лёве свечи она видела стоявшие на каминной полке часы. Было чуть больше двух ночи.

— Мадам, мистер Берд из личных покоев короля здесь и хочет видеть вас. Вам нужно встать и поскорее принять его.

Судя по тому, как торопила ее няня, и неурочному часу, Анна решила, что, наверное, кто-то умер. Только не король, Господи, не допусти!

Она дрожала, когда матушка Лёве надела на нее бархатный ночной халат и застегнула его у самого горла. Вставив ноги в туфли, причесанная и умытая, Анна вошла в свои личные покои, где спешно собирались ее перепуганные дамы, которые услышали шум и накинули на себя что попало под руку: кто завернулся в накидку, а кто так и остался в ночной сорочке.

— Приведите себя в порядок и проводите меня в приемный зал, — приказала Анна. — Ко мне пришел посетитель от короля.

Даже в этот час мистер Берд был одет безупречно, чисто выбрит и бодр. Когда Анна заняла свое место на помосте, он быстро поклонился ей и приступил к делу:

— Ваша милость, я принес послание от короля.

— В такой час? — удивилась она.

— Увы, мадам, дело срочное, его нужно представить в парламент утром. — (Анна приготовилась услышать дурные вести.) — Его величество желает сообщить вам, что он испытывает тяжкие сомнения относительно законности вашего брака.

В глубине сердца Анна ожидала такой развязки. Слова Берда вызвали страх и растерянность, но не шокировали. Что со мной будет? Как отвечать? Голова пошла кругом.

— Его величество, — продолжил Берд официальным тоном, — облегчил совесть, изложив свои сомнения парламенту, который, понимая, что у короля есть всего один наследник для обеспечения передачи власти, и опасаясь гражданской войны в случае пресечения рода, просили его милость поручить изучение вопроса о законности вашего брака епископам и духовенству.

Анна слушала сквозь нарастающий стук в висках. Неужели Генрих такой трус, что не осмелился обсудить свои сомнения с ней? И ему пришлось заручиться мнением официальных лиц, прежде чем отправить своего вестника?

— Мадам, для того чтобы законность вашего брака изучалась церковным судом, необходимо согласие вашей милости, вот почему я здесь, — продолжал Берд.

Теперь все ясно. Визит посланца короля специально был устроен в такое время, чтобы запугать ее и вынудить к согласию. Ночью человек более беззащитен и склонен воспринимать даже незначительные проблемы как огромные. Анна тряслась, понимая, что это не сон, а реальность, и ей нужно принять важнейшее решение. Королева Екатерина столкнулась с такой же дилеммой и выбрала путь, который считала правильным, — и пострадала за это: ее затравили, и она умерла раньше срока. С тех пор король успел казнить еще одну жену. Если Анна заупрямится, станет ли он колебаться, прежде чем отправит ее на эшафот?

Анна онемела. Разум ее полнился страхом и гневом. Она не сделала ничего дурного и не должна была оказаться в таком положении. Альянс нужно сохранить, но какой ценой? Стоит ли он ее страданий или даже самой жизни? Если король отвергнет ее сейчас и отправит домой опозоренной, никакой другой мужчина не подумает взять ее в жены. Мало того, ее брат, каким бы слабым он ни был, почувствует себя обязанным отомстить, объявив войну Англии, когда у его ворот стоит армия императора. Вильгельм может даже обвинить ее, Анну, в том, что союз распался, так как она не слишком старалась угодить королю. Он посчитает ее поведение вредным для Клеве, может, даже назовет ее изменницей…

Анне показалось, что она вот-вот упадет в обморок.

Берд ждал ответа. Если королева откажет ему в том, зачем он явился, через пару часов ее могут отвезти в Тауэр. Инстинкт подсказывал сказать: «Да, да, делайте что хотите!» — но долг перед братом и Клеве не позволил ей поступить так.

Огромным усилием воли Анна заставила себя встать:

— Мистер Берд, я обдумаю это сложнейшее дело очень тщательно. Скоро вы получите мой ответ. Прошу вас, подождите здесь.

По лицу Берда было видно, что он не слишком обрадован, но возражений не последовало. Посланец короля поклонился, и Анна вышла, уводя за собой своих дам.

Она хотела было лечь и переспать с этим, однако, вернувшись в опочивальню, поняла, что уснуть будет невозможно. Мудрый совет — вот что ей сейчас нужно. Анна вызвала церемониймейстера, который пришел, спотыкаясь, заспанный и наскоро одетый.

— Пошлите за доктором Харстом, — распорядилась она. — Извинитесь, что потревожили его покой, но попросите немедленно приехать. Это дело жизненной важности.

Церемониймейстер неуклюже вышел. Анна молилась, чтобы ему удалось поймать удобный момент прилива и добраться до Вестминстера, где жил Харст. Она приказала подать себе вина, чтобы успокоиться. Потом стала ждать и ждала, ждала. Дамы сидели вокруг нее, подавляя зевоту. Они все слышали слова Берда или им передали, с какой целью тот приехал. Никто не разговаривал. Все зависло в неопределенности, и казалось, ситуация разрешится только с появлением Харста, который волшебным образом разрешит проблему. Анна горячо на это надеялась.

Пробило три часа. Анна приказала, чтобы мистеру Берду подали в приемный зал вина и маленьких пирожных, а сама выпила второй кубок. Прошел еще час. Она пыталась избавиться от чувства вины за то, что заставляет посланника короля ждать, но он-то не постеснялся прервать ее сон.

Наконец, в четыре часа, через дверь, открывавшую доступ на лестницу и в пустые покои короля, вошел доктор Харст. Анна отправила слугу, чтобы тот провел его именно этим путем и посол не встретился с Бердом.

— О мой добрый друг, никогда не была рада видеть вас больше! — воскликнула она, протягивая руки к послу.

К этому моменту Анна опорожнила уже три кубка вина и расчувствовалась.

— Что случилось, мадам? — спросил Харст, озабоченно сдвинув брови.

— Король испытывает тяжкие сомнения по поводу законности нашего брака. Он посоветовался с парламентом и хочет, чтобы в деле разобрался церковный суд, для чего необходимо мое согласие. Для его получения король прислал сюда одного из своих джентльменов, мистера Берда, сегодня в два часа ночи.

— Надеюсь, вы не дали ему ответа? — в тревоге спросил Харст. — Нам нужно тщательно все взвесить.

— Именно поэтому я и послала за вами. Я сказала, что скоро дам ответ. Мистер Берд ждет. Доктор Харст, что мне делать? — По ее щеке сползла слеза.

Харст пожал руку Анны. Она приняла этот нехарактерный жест за выражение сочувствия.

— Думаю, нам нужно попросить совета у вашего камергера, — сказал посол. — Он кузен короля и хорошо его знает, к тому же он ваш друг. Я подозреваю, Ратленд уже что-то слышал об этом деле. Давайте обсудим все с ним и выберем лучший способ действий.

Анна отпустила своих дам и послала за Ратлендом, который привел с собой Уаймонда Кэри в качестве переводчика. Она предпочла бы не говорить об этом деле в присутствии высокомерного Кэри, но выбора не было: ей не хотелось, чтобы Сюзанна Гилман распространяла сплетни. Обида на подругу так и не утихла, ее предательство вызывало жгучую боль.

— Милорд, — обратился Харст к графу, — его королевское величество прислал королеве послание и требует на него ответа.

По выражению понимания на вытянутом лице Ратленда Анна поняла, что ее камергеру уже известна суть «послания».

— Я знаю об этом деле, — признался он и повернулся к Анне. — Мне отдали распоряжение не упоминать о нем, пока король сам не сообщит вашей милости.

— Похоже, я всегда последней узнаю о происходящем, — сухо заметила она, обратив внимание, что Кэри смотрит на нее как будто с легким сочувствием, отчего немного потеплела к нему. — Милорд, я позвала вас и доктора Харста, потому что не знаю, какой ответ мне следует дать королю. Мистер Берд ждет. Я не могу держать его в ожидании дольше.

Ратленд ненадолго задумался.

— Мой совет, мадам: отправьте королю такой ответ, какой считаете наиболее подходящим, напишите его или передайте на словах.

— Писать я ничего не буду! — отрезала Анна. — Вы можете передать мой ответ королю, доктор Харст?

— Ни в коем случае, мадам! Ему не понравится мое вмешательство, и он не даст мне возможности оказывать вам помощь в будущем.

— Хорошо, я отправлю мистера Берда. Но что мне сказать?

— Не давайте немедленного согласия, — настаивал Харст. — Пообещайте королю, что серьезно обдумаете его просьбу. Скажите, что его посланец застал вас врасплох. Потяните время.