— Вы живете в местечке под названием Хекстолл? — спросила она, не давая ему ответа.

— Да, мадам. Это неподалеку отсюда, в Литтл-Пикл.

Анна невольно улыбнулась. Ей нравились забавно звучащие английские названия.

— Это часть имения Блетчингли, — продолжил Каварден. — Дом старый, но поддерживается в хорошем состоянии, и в нем можно вполне сносно жить.

— Я слышал, у него два двора, есть главный зал и большой олений пруд, — вмешался в разговор Горинг. — По-моему, это действительно весьма сносно.

«Особенно для сына сукновала», — последняя фраза не была произнесена, но Анна уловила потаенный смысл в рассуждениях Горинга и заметила, как Каварден вспыхнул.

Разговор переключился на королевский объезд страны, новую королеву и растущие цены буквально на все. Беседа получилась боевая, Каварден и Горинг будто старались набирать очки, побеждая друг друга. Наконец Анна утомилась от этого словесного поединка и встала:

— Господа, я устала и должна лечь в постель. Желаю вам доброй ночи.

Благодарить Кавардена за отличный ужин Анна не стала. Все-таки она была его госпожой.


Время шло, и Анна ближе знакомилась с Блетчингли, но никогда не чувствовала себя здесь легко и спокойно, и подавляющий своей неуемной энергией Томас Каварден был не единственной проблемой. Она теперь точно знала, что Уаймонд Кэри перехватывает ее корреспонденцию при тайном посредничестве своей жены Марты.

Что привело ее к этому заключению? Отправленные письма шли гораздо дольше обычного, судя по задержкам с ответами на них. Два раза она заметила, что ее печать вскрывали, а потом миссис Кэри сболтнула нечто такое, о чем могла прочитать только в одном из писем Анны, где та сообщала матери о своем неприятии английского обычая приветствовать людей поцелуем в губы. В этом Анна не призналась бы никому из англичан, чтобы ее слова не стали повторять и воспринимать как обидные. Однако миссис Кэри, получив поцелуй Отто фон Вилиха, когда тот присоединился к ним однажды за игрой в кегли, сказала:

— Не целуйте миледи Анну в губы, она этого терпеть не может!

Анна насторожилась и пришла к выводу, что супруги Кэри шпионят за ней.

Но тревожила ее не сама по себе слежка: она знала, что бояться ей нечего. Король мог бы самолично прочесть все ее письма и не нашел бы в них ничего предосудительного. Анна с сознанием долга передавала сэру Уильяму Горингу все получаемые письма для отправки ко двору и через день или два получала их обратно. Теперь же выходило, что и отправляемая ею корреспонденция тоже подвергалась тщательному изучению.

Анна послала за Кэри и бросила ему вызов.

— Вы и ваша жена не имеете права перехватывать мои личные письма, — строго упрекнула она его. — Если это будет продолжаться, я сообщу о ваших действиях королю. — В ответ Кэри надменно усмехнулся, и Анна потеряла терпение. — Вы находите это смешным, ja? Мистер Кэри, я не потерплю, чтобы служащие моего двора шпионили за мной. Можете идти.

Она решила держаться подальше от него и его пронырливой женушки. Где раньше ей помогала миссис Кэри, теперь Анна стала обращаться к Джоанне Хорси. Больше всего ее уязвлял обман, так что, когда пришло письмо от Вильгельма с новостями о матери, Эмили и делах в Клеве, она решила пойти наперекор своим соглядатаям и оставила его у себя, вместо того чтобы немедленно отослать королю. В конце концов, это была личная переписка, касавшаяся домашних дел.

Через три дня Анну удивил вечерний визит доктора Харста. Они не виделись с того дня, когда Анна отчитала его за обвинение ее в фривольности, и она боялась, что он больше не является ее защитником и другом.

Харст держался обиженно и отчужденно.

— Мадам, сегодня я получил письмо от мистера Кэри с жалобой на вас. Он спрашивал своего шурина мистера Денни, кто сейчас возглавляет Тайный совет, чтобы получить дозволение короля покинуть службу у вас. Мистер Кэри утверждает, что вы имеете склонность причинять ему неудовольствие.

— Я причиняю ему неудовольствие?! — воскликнула Анна. — Он шпионил за мной! Чье неудовольствие больше? Ему следует спросить себя, верность кому он хранит?

— Прежде всех он верен королю, мадам. Очевидно, при дворе до сих пор сохраняется беспокойство по поводу возможности ответных мер в связи с разводом или попыток герцога Вильгельма войти в союз с другими принцами против Англии. Вы обещали показывать все получаемые письма его величеству. А мистер Кэри получил распоряжение от герцога Саффолка предъявлять королевскому Совету все отправляемые вами послания.

— Я не знала, что герцог приказал ему делать это! — отрезала Анна. — Нужно было сказать мне.

— Мистер Кэри полагает, что вы знали. Он жалуется, что вы изо всех сил стараетесь избегать его и цените его супругу гораздо меньше, чем миссис Хорси.

— О, как это трогательно! — кипятилась Анна. — Неужели он ждет от меня, что я стану ценить ее после того, как она за мной шпионила?

— Это не главный выпад в его жалобе, мадам. — Харст нахмурился. — Мистер Кэри утверждает, что три дня назад вы получили письмо от вашего брата и не соизволили отправить его королю, что вменено вам в обязанность. Я принес извинения за вас, мадам. Сказал, что это было письмо с поздравлениями от вашего брата по поводу развода. — Тон посла был шутовским.

Анна, разинув рот, таращилась на Харста.

— Тут нет повода для сарказма.

— Мадам, я пытался выставить их самих в смешном свете. Уверен, его милости неинтересно будет читать о том, какая книга понравилась герцогу или что леди Амалия научилась готовить Bratwurst[44]. Такие вещи едва ли могут разжечь войну. Тем не менее мистер Кэри проявил настойчивость. Он сказал, чтобы я посоветовал вам отправить это письмо королю.

— Хорошо, — согласилась Анна.

Она послала за Кэри и приняла его в присутствии Харста.

— Я получила письмо от герцога Вильгельма. Прошу, передайте его сэру Уильяму для предъявления Тайному совету. Лорды обнаружат, что в нем обсуждаются дела величайшей государственной важности. — Анна не смогла удержаться от колкости.

— Благодарю вас, мадам, — ответил Кэри, держась холодно, но уходить не собирался.

— Что-нибудь не так? — спросила его Анна.

Кэри покосился на посла:

— Миледи, я должен сказать вам. Мне стало известно от вашего казначея, что мистер Хорси получает значительно большее жалованье, чем я.

Ах вот, значит, почему он жаловался на предпочтение, которое она оказывает Джоанне Хорси перед его женой. Анна могла поспорить, что за всем этим стояла миссис Кэри!

— Мадам, я прошу, чтобы мне и моей супруге выплачивалось такое же содержание, как мистеру Хорси и его жене, так как считаю себя не ниже его по положению.

Проглотив едкую ремарку, Анна выдержала паузу. Она не желала допускать зависти среди своих придворных. Ее следствием могли стать распри и недоброжелательство. И все же, если она сейчас повысит жалованье Кэри, это будет выглядеть наградой за вероломство и может побудить его к дальнейшим изменам.

— Простите, но я не могу, — наконец произнесла Анна. — Не в моей власти повышать жалованье служащим моего двора. Это дело короля, и я посоветовала бы ему увеличивать содержание только тем, кто верно служит мне.

Она наклонила голову, показывая, что Кэри может идти, и тот ушел, яростно сверкая глазами.

— Вы нажили себе врага, — заметил доктор Харст.

— Он уже был моим врагом, — ответила ему Анна.


В последовавшие дни при ее дворе явственно ощущалась атмосфера холодной отчужденности. Кэри продолжал исполнять роль посредника между ней и королем, но делал это подчеркнуто нелюбезно. Его жена с Анной не разговаривала.

Когда на их сторону встал сэр Уильям Горинг, Анна обозлилась на него.

— Я думаю, вы понимаете, чем вызвано мое недовольство ими. Вам следовало известить меня о том, что происходит. Я что же, не имею права на частную жизнь? Моего обещания не делать ничего во вред королю недостаточно?

— Распоряжения поступили сверху, мадам. — Сэр Уильям выглядел растерянным. — Если бы мы проявили послушание вашему высочеству, то нарушили бы их. Сказать по чести, мадам, ни один из нас не может исполнять свои обязанности по отношению к вам так, как вы хотите. Я прошу вас войти в наше положение.

Анна все понимала, но ей горько было признавать, что, выходит, Кэри не сделал ничего дурного. Даже мистер Хорси вступился за него, спросив, не будет ли позволено Кэри участвовать в подсчете затрат на снабжение двора, когда они вернутся в Ричмонд.

— Он прекрасно справляется со своими обязанностями, мадам, и хорошо разбирается в цифрах. Поверьте, мистер Кэри не слишком нравится мне, и я знаю о его недовольстве мной, но он так же опечален этой историей, как и вы. Она влияет на всех нас.

— И на меня! — выпалила Анна.

Хорси стоял молча и не смел взглянуть ей в глаза. Как чувствовал бы себя он, если бы чужие люди вторглись в его частную жизнь?

— Что-нибудь еще? — холодно спросила она.

— Мадам, мне нужно знать, где вы проведете зиму, чтобы мы могли заготовить провизию.

— Я не знаю, — ответила Анна, чувствуя себя крайне несчастной. В тот момент ей хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда, от них всех. — Я подумаю об этом, но не могу дать вам ответ прямо сейчас.

Она услышала, как ее голос дрогнул, и поняла, что Хорси тоже это заметил.


В конце августа доктор Харст снова приехал к Анне, нарушив ее покой, — она сидела отдельно от своих дам у открытого окна и пыталась читать. Однако посол не пощадил ее.

— Ваше высочество, вы в курсе, что ваш камергер попросил у Совета разрешение уехать домой вместе с супругой? А еще он, мистер Хорси и мистер Кэри были вынуждены интересоваться у их светлостей, где вы проведете зиму, так как сами вы им этого не говорите.