– Нет, миледи. Я получила сюда личное приглашение от королевы.

Заинтригованная этой женщиной, я внимательно изучала ее, несмотря на мое враждебное отношение к ней.

– И что король в вас нашел?

Я думала, что она ответит мне беспечно. Но вместо этого лицо ее стало печальным.

– Король терпит меня – и даже любит, – потому что я делаю то, что не готов делать никто из его окружения.

– И что же это? – Мне стало любопытно.

– Я говорю ему правду. – Легкая улыбка коснулась ее губ, расцветив собой бледную кожу. – Как, вероятно, и вы, миледи. – Она обвела взглядом мои закрытые одежды, что сегодня делали уже многие. – За исключением, видимо, только этого случая, когда вам может быть полезно кое-что скрыть.

Она была слишком проницательна.

– Не становитесь у меня на пути, мадам Перрерс.

– Конечно. Ваши поступки не имеют ко мне никакого отношения. Я желаю вам добра. – Она аккуратно обошла меня, как делала это уже там, в галерее дворца; ее умные глаза блестели, как у ручной обезьянки. – Вы, миледи, могли бы задать себе вопрос, почему король все-таки передумал? И что в большей степени заставило его сделать это – ваш голос или мой?

Умная женщина. Неужели она и впрямь замолвила за меня словечко своим мягким голосом? Я не верила этому, потому что не была ей другом. Правда, возможно, она надеялась, что когда-нибудь я им стану.

Да нет. Она была умнее этого.

– Неужели ваш голос оказался убедительнее моего? – сказала я. – Готова поспорить на это сапфировое ожерелье, что это не так.

– Я не стану спорить на эти драгоценные камни, миледи. Их стоимость слишком высока, чтобы я рисковала их потерять. Однажды, когда Эдуарда не станет, мое пребывание здесь закончится. И я должна заранее думать об этом дне, точно так же, как вы заглядываете в свое будущее. Потому что однажды ваше могущество тоже подойдет к концу. Но нет, я не убеждала Эдуарда. Вам должно понравиться, что это был его собственный выбор.

И, отойдя от меня, она встала рядом с королем, с интересом глядя на то, как он показывает туда, где будут возведены могучие стены.

– Презираю эту женщину. – У моего плеча стояла Изабелла, и взгляд ее сочился злостью.

Я уже хотела согласиться с ней, сказать, что я ее тоже не выношу. Но, с другой стороны, меня восхищало, что мадам Перрерс понимала нестабильность своей ситуации и ее скоротечность, что по сути было слабостью, которую я изо всех сил старалась использовать. Мне даже стало как-то неуютно: ведь так же ясно она должна была видеть и мою ситуацию.


Делегация королевских адвокатов, вооруженных документами, золотом и набором убедительных аргументов, давно отбыла в путь, но и они, и сквайр Неда из Авиньона вернутся еще не скоро. Ситуация эта была мне слишком хорошо знакома. И в сознании моем начал зреть план.

– Ну сколько можно? – простонал Нед по поводу неторопливого развития событий, которое он был не в силах изменить.

– Ты должен терпеливо ждать.

– Нет у меня уже никакого терпения.

– Мы могли бы предвосхитить решение.

– И что сделать?

Я вкратце изложила ему свои мысли, и он внимательно выслушал меня.

– Ты предлагаешь нам уже сейчас найти епископа, который согласится на это, и тем самым еще раз рискнуть навлечь на себя гнев моего отца?

– Но ты же принц Уэльский или нет?

– Но это ведь все-таки не сражение. Хотя… – Задумавшись, он невидящим взглядом долго смотрел на просторы Темзы, а потом перевел его на меня. – Теперь я подумал, что это таки, безусловно, сражение. И если мы уже зашли так далеко, то должны идти до конца.

* * *

В один из спокойных теплых дней ранней осени, как нельзя лучше подходящий для путешествий, мы с Недом приехали во дворец Ламберт, а оттуда направились к не особо довольному нашим визитом архиепископу Кентерберийскому Ислипу, самому видному из всех духовников, с кем Неду удалось договориться за столь короткое время. По прибытии мы объяснили, чего бы нам хотелось. Его Преосвященство принял нас неохотно и был с нами холодно красноречив, несмотря на то что Нед начал хмуриться все больше и больше сразу после того, как поцеловал епископский перстень и отдал ему дань своего уважения.

– У нас нет разрешения на ваш брак, милорд, – подвел итог архиепископ. – И Его Святейшество ни о чем нас не уведомлял. Поэтому было бы неразумно пойти по пути, который вы задумали.

– Но мы все равно готовы сделать это. Мы не просто все обдумали. Мы с этой леди твердо хотим предпринять этот шаг в ожидании папского вердикта.

Хотя я оставила Неда, чтобы ему легче было воспользоваться своим авторитетом, а сама теперь коротала время перед аналоем архиепископа, листая его молитвенник, мне с трудом удавалось сосредоточиться на ярких картинках и словах Святого Писания. Мне очень хотелось, чтобы Нед сохранял спокойствие, хотя я уже понимала, что дело проиграно. Он продолжал сидеть, как ему и было предложено, однако сейчас его постепенно нарастающее напряжение чувствовалось даже на расстоянии.

– Мы не можем предвосхищать ход событий, милорд. Это было бы просто наложением еще одного тяжкого греха поверх уже имеющегося. – Я почувствовала, что взгляд священника упал на меня. – Вам пока что не разрешается жениться на этой даме. Зачем же предпринимать такой шаг, если выход – это всего лишь вопрос времени?

– Потому что я так желаю. – Голос Неда становился все жестче с каждой минутой. – Мы можем немного предвосхитить события, Ваше Преосвященство, потому что такова моя воля.

– Но я не уполномочен, милорд…

Оставив в покое молитвенник, я подошла, встала рядом с Недом и, положив руку ему на плечо, крепко сжала его. Я улыбнулась архиепископу, однако вопрос мой был адресован Неду, потому что я хорошо знала, как взять в свои руки ход этого диспута, становившегося все более горячим.

– Не думаешь ли ты, – сказала я Неду, – что нам следует обратиться к епископу Лондонскому, если Его Преосвященство архиепископа Кентерберийского так мучают угрызения совести? Не так уж и важно, где именно наследник английского трона свяжет себя узами священного брака, в Кентербери или в Лондоне.

Ни секунды не колеблясь, Нед решительно встал:

– Прекрасно! Тем более что помолвка наша все равно состоится.

Упоминание о Лондоне как о возможности обойти церковный протокол, оказалось более чем убедительным доводом. В тот же вечер, как только осенний день начал погружаться в тени, мы с Недом дали свои супружеские клятвы перед лицом архиепископа, внезапно ставшего очень отзывчивым. Несмотря на предварительный отказ, он дал нам свое благословение с некоей видимостью одобрения на лице.

Нед улыбнулся мне:

– Я должен был надеть тебе на палец кольцо в ознаменование этого события. Но забыл принести его с собой. Поэтому возьми вот это.

Он снял с руки свой перстень и надел мне на палец; перстень был очень большой для меня и болтался на моем пальце свободно, но я зажала его в кулак. Он был украшен одиноким аметистом, игравшим на свету загадочным блеском. Итак, первый шаг к истинной законности был сделан. Теперь нам нужны были официальная церемония, одобрение короля и пышная свадьба в Виндзоре.

– Я хочу, чтобы все это состоялось как можно скорее, – заявил Нед, когда мы уже готовились уходить.

– Но я действительно не могу пока объявить о предстоящем бракосочетании, – занервничал священник. – Это нельзя делать, пока это не огласит Папа. Мне не следовало позволять вам обручаться с такой срочностью. Вам нужно планировать церемонию не раньше чем, наверное, на начало следующего месяца. К этому времени Его Святейшество уже должен принять свое решение…

Нед задумался над его словами и посмотрел на меня – я кивнула. Месяц – это вполне приемлемо. У моих женщин будет достаточно времени, чтобы успеть пошить для меня новое платье, в котором я стану принцессой Уэльской. На прощание последовали еще благословения.

Удовлетворенные и с большими планами, мы вернулись в Кеннингтон, но лишь для того, чтобы уже на следующий день последовать за пажом, облаченным в ливрею Кентерберийского собора. Все наше благостное настроение разом слетело, когда нас провели к архиепископу, которого мы нашли в состоянии большой обеспокоенности; я и сама нервничала, но скрывала это гораздо успешнее, чем он. Неужели нам в конце концов отказали? Неужели все, что мы делали с Недом, рассыпалось в самый последний момент из-за того, что, вопреки моим надеждам, Папа увидел в этой ситуации возможность для себя оказать враждебное политическое давление на короля Англии?

– Так мы получили наше разрешение? – с самого порога требовательным тоном спросил Нед, не дожидаясь формальных приветствий. Сегодня он уже не преклонял колено и не целовал епископский перстень.

– Нет, милорд. Все оказалось не так просто.

Меня охватил страх, до этого только зревший во мне. Все мои тщеславные устремления, все властолюбивые запросы Неда будут растоптаны под каблуком папской туфли.

– Я получил от Папы документ, милорд. – Голос Его Преосвященства был суров, отчего лихорадочная пульсация в моем горле только усилилась. – Необходимо, чтобы вы ознакомились с его содержанием и обдумали это.

– Зачем? Что еще я должен обдумывать? Я знаю, чего хочу.

– Там есть определенные условия, милорд…

Мы еще не успели сесть, а Нед уже нетерпеливо махнул ему рукой, чтобы тот начинал.

– Так растолкуйте нам, любезный, чтобы мы могли уладить это дело.

Архиепископ, подгоняемый принцем и вынужденный торопиться, несмотря на важность этой бумаги и наличие на ней папских печатей, положил руки ладонями вниз по обе стороны от послания.

– Я не считаю, что указанные здесь условия невыполнимы, милорд. Его Святейшество согласен благословить ваш дальнейший совместный жизненный путь. Он обратил свое внимание на вашу предыдущую ситуацию, миледи, которая касалась вас и двух ваших мужей. – Он принялся внимательно читать. – Ваш брак с графом Солсбери объявлен потерявшим законную силу согласно папской булле от 1349 года. Его Святейшество признает, что это утверждение абсолютно законно.