— Я не могу заснуть, — сказала она, пытаясь остановить слезы. — Мне все время чудятся пауки… Я слышу его смех… его проклятия… Я просто не знаю, что делать.

— Тс-с… Я все понимаю, малышка. Благодаря моим частым визитам в госпиталь я стал профессионалом в этом деле. Тебе надо выплакаться. Клянусь Богом: никто, кроме меня, не узнает о твоих слезах, если тебя это беспокоит. Я никогда никому ничего не расскажу. Нежность, звучавшая в его голосе, и его участие совсем растрогали Квин. Она снова зарыдала.

— Я думала, что умру…

Жалобный колос Квин потряс Коди, и он стал ее баюкать:

— Я знаю, дорогая. Видит Бог, я тебе очень сочувствую. Ты ведь помнишь, я все видел.

Коди увлек Квин на диван, положил ее голову к себе на плечо и стал осыпать поцелуями лицо, шею. О, какие это были сладостные, нежные поцелуи!

Коди все время шептал ласковые слова, что-то обещал, приговаривал, и она постепенно затихла. Еще раз напоследок вздрогнув всем телом, Квин устало опустила ресницы, как-то разом обмякла и заснула в объятиях любимого под стук его сердца.


Ночью снегопад прекратился. Казалось, все вокруг теперь покрыто белым одеялом. На лапах высоких величавых сосен, словно ванильное мороженое, лежал снег. Начинался новый день.

Квин перевернулась на бок и внезапно проснулась, с удивлением отметив, что лежит в своей постели. Странно, она ведь прекрасно помнила, где уснула. Улыбнувшись,

Квин потянулась, но тотчас же застонала от резкой боли во всем теле.

— Проснулась!

Услышав за дверью шепот, Квин просияла и, положив под спину подушки, села и взяла с прикроватной тумбочки расческу. Похоже, к ней пришли гости.

— И вовсе не проснулась, а просто повернулась на другой бок, болван.

— Сам ты болван.

Чуть не расхохотавшись, Квин выбралась из постели и, закутавшись в купальный халат Коди, направилась к двери.

— Привет, ребятки, — поздоровалась она, увидев на пороге младших Боннеров.

Все заранее заготовленные слова моментально вылетели из памяти, и на лицах Уилла и Джей-Джея вновь отразился страх, едва они увидели на лице их любимой Квини следы побоев Вирджила Стрэттона.

— Ну, вы собираетесь входить или нет? — насмешливо спросила Квин. Они бросились в ее объятия.

— Мы так волновались за тебя! — закричали ребятишки в один голос.

— Тебе больно? — спросил Джей-Джей, указывая на ее лицо.

— Больно, но не очень, — ответила Квин. Уилл схватил ее за руку, и они оба с готовностью последовали за ней. Квин снова залезла под теплые одеяла и прислонилась к спинке кровати.

Мальчики положили свои головки ей на живот. Квин принялась нежно поглаживать ребятишек, чтобы развеять их страхи.

— Этот человек… он очень плохой! — заявил Джей-Джей, погладив Квин по ноге.

— Да, Джей-Джей, но больше он никому и ничего не сделает.

— Папа убил его. Я сам слышал, как шериф говорил об этом, — сказал Уилл.

Квин нахмурилась: в голосе ребенка сквозил ужас. Как бы получше ему объяснить? Вряд ли Коди одобрит, если она сообщит мальчикам все детали ее освобождения. Хорошо бы он сам им сообщил то, что сочтет нужным.

— Ваш папа спас мне жизнь, — сказала она, уткнувшись носом в густые, мягкие волосы Уилла, такие же черные, как у Коди. — Этот человек хотел нас убить. Ваш папа защищал себя… и меня. Понимаете?

Мальчики с облегчением кивнули, принимая ее слова на веру. Уилл вздохнул и обнял Квин.

— Мы приготовили тебе завтрак, чтобы ты могла поесть, не вставая с постели! — выпалил он, внезапно вспомнив цель визита.

— Я тоже помогал, — добавил Джей-Джей.

— Так несите скорее! — воскликнула Квин, обрадовавшись, что они сменили тему разговора. — Я ужасно проголодалась.

— У тебя сразу пропадет аппетит, когда ты увидишь, что они приготовили, — послышался с порога голос Донни.

Квин посмотрела на уже вполне взрослого мальчика, который с каждым днем становился все больше похож на своего отца, и улыбнулась:

— Не пропадет.

Внизу зазвонил телефон, и Донни многозначительно закатил глаза:

— Ну вот, опять!

— Что опять?

— Вот так все утро, тетя Квини. Ты стала знаменитой. Каждый житель Сноу-Гэпа считает своим долгом позвонить и справиться о твоем здоровье. Все желают тебе скорейшего выздоровления.

— Шутишь?

— А чему ты удивляешься? — спросил Донни. — Все очень любят тебя и нас тоже.

— Спасибо… — сказала Квин и запустила в Донни подушкой, чтобы скрыть таким образом смущение. Затем, взяв себя в руки, она вспомнила, какой сегодня день, и спросила: — А почему вы не в школе?

— Туда не добраться — автобус не может проехать к нам. Сегодня слишком много снега.

— Да, — подтвердил Джей-Джей, вскакивая с постели. — Сейчас мы тебя накормим и пойдем играть в снежки. Так сказал папа.

— Тогда кормите меня! Не хватало еще, чтобы я вас задерживала.

Комната опустела, и взгляд Квин затуманился. Слезы снова потекли из глаз. Надо же, в Кредл-Крике она провела всю свою жизнь, но там не набралось бы и десятка человек, кто поинтересовался бы ее самочувствием. Причем среди тех, кто все-таки беспокоился за нее, трое были ее родственниками.

— Ну и ну, — произнесла она, откидываясь на подушку и давая волю слезам. — Вот это новость! Надо было попасть в лапы Вирджила Стрэттона, чтобы узнать, как меня здесь любят. А ведь я могла погибнуть.

— Не стоит думать об этом. — В комнату вошел Коди и высыпал ей на колени кучу писем. — И знай: для нас нет ничего страшнее, чем потерять тебя, леди.

Нагнувшись, он поцеловал ее в уголок рта и тут же выпрямился, так как на лестнице послышались шаги мальчиков. Квин даже не успела смутиться, вспомнив свой вчерашний эмоциональный взрыв.

— Готовься, — предупредил Боннер.

И не успела Квин опомниться после поцелуя, как у постели ее выстроились мальчики. В руках Уилла был поднос с едой, а Джей-Джей держал в одной руке стакан с молоком, а в другой — с соком.

Взглянув на поднос, Квин чуть не рассмеялась и смело набросилась на тосты и сандвичи с арахисовым маслом и джемом. Правда, вся эта снедь слегка подгорела и уже остыла, но зато была приготовлена с искренней любовью.


На следующее утро Квин разрешили встать с постели. Она спустилась вниз как раз в то время, когда мальчики захныкали по поводу того, что дорогу уже расчистили. Занятия в школе возобновились.

Коди и не подумал дать сыновьям поблажку. Квин, улыбаясь, смотрела. Как он проводил их до автобусной остановки, игнорируя жалобы и заверяя, что по возвращении из школы дети найдут и его, и Квин дома.

Теперь ей предстояло столкнуться еще с одной проблемой: она остается наедине с Коди и со своими чувствами к нему.

Рукава свитера, того самого из одежды Коди, были слишком длинны, несмотря на то что она их закатала. Тем не менее Квин решила не переодеваться: сегодня ей хотелось быть как можно ближе к Коди, и его старый свитер как раз этому способствовал. Она провела рукой по своим потертым джинсам и расстегнула верхнюю пуговицу, чтобы они не давили на болевшее бедро. Сегодня не до красоты, главное — удобство.

Услышав шум во дворе, Квин прихрамывая двинулась в гостиную и, не дожидаясь Коди, опустилась в его любимое кресло, стараясь устроиться поуютнее.

— Входите, — услышала она голос Коди и с ужасом поняла, что он вернулся не один.

А через минуту Квин уже онемела от восторга, услышав бодрое:

— Сюрприз! — К креслу Квин подошла миссис Эллер, запечатлела на ее щеке легкий поцелуй и высыпала ей на колени целую кучу подарков.

Казалось, Квин лишилась дара речи. Они с миссис Эллер не раз вели приятные беседы в ее магазине рукоделия но девушке и в голову не приходило, что миссис Эллер может ее навестить.

Вслед за первой гостьей в гостиную вошёл Абел Миллер с двумя горшками цветов. Остановившись посреди комнаты, он, смущенно улыбаясь, ждал, когда его освободят от подарков.

— Этот маленький горшочек от нашего департамента, — пояснил он, кивнув на розовые хризантемы в одной руке, — а этот плющ от парней из спасательной команды. Кое-кого из них ты видела в тот вечер. Помнишь?

Квин кивнула. Разве такое забудешь?

— Не думай, что этим все и ограничится, — заверила ее миссис Эллер. — Я точно знаю, что к тебе собираются посланцы с продуктами. Ты сможешь отдохнуть от готовки на весь этот выводок. В общем, тебе надо прийти в себя и окрепнуть.

— Не знаю что и сказать, — ответила Квин, едва сдерживая слезы.

— Прежде всего не плачь, — заметил Коди, стараясь подбодрить ее.

— Я даже представить себе не могла… Я просто не думала… Никто никогда… — Квин закусила губу, и ее подбородок задрожал. Она не смогла продолжить. Единственное, что ей оставалось, это молча смотреть на гостей, в то время как слезы струились по щекам. Абел Миллер сдвинул на затылок шляпу и смущенно закашлялся, прежде чем с недоумением произнести:

— Странно, что для тебя это неожиданность. Ты же стала героиней всего города. Подумать только — уцелела в лапах этого зверя! Такое тяжкое испытание… Мы все очень рады, что ты осталась жива.

— Так, а теперь посмотри подарки, — скомандовала миссис Эллер, — иначе зачем мы их принесли?

— Я одна не справлюсь, — прошептала Квин и дрожащими пальцами надорвала один из пакетов.

— Я помогу, — откликнулся Коди и, встав рядом с ней на колени, начал сортировать пакеты. — Ты нужна мне, леди, — добавил он тихо, чтобы никто не услышал. — Не забывай об этом.

Он легонько сжал ее пальцы, вложив в руку первый подарок. Случайность это или просто дружеское пожатие, но сей жест не ускользнул от внимательного взгляда Абела Миллера. В общем, сестра, которая на самом деле сестрой не была, нашла свое счастье.


Улицы Сноу-Гэпа кишели людьми. Все номера в маленьких мотелях и пансионах были забронированы вплоть до самой весны. «Снегири» — так местные жители прозвали туристов, приезжавших сюда покататься на лыжах и повеселиться, — были в отличной форме и сорили деньгами как сумасшедшие. А все ради того, чтобы съехать с горы на фанерке вощеного или полированного дерева. Это был странный, но прибыльный бизнес, и именно он поддерживал Сноу-Гэп на плаву в отличие от других маленьких городков Соединенных Штатов.