– Отец, мы можем уехать из этих мест. Тогда, никто их не найдет, – младший Марвари шагнул, словно пытался спрятать Малати.

– Хорошо, я что-нибудь придумаю. Сейчас возвращайтесь в храм, пока вас не хватились, – он махнул рукой на выход.

– Реянш, прошу тебя, не лишай меня семьи снова, – благодаря урокам Мохини и Пратимы, я научилась прекрасно управлять свои лицом и сейчас придала ему самое жалобное и беззащитное выражение.

Искоса посмотрела на Малати – она не просила, не лебезила, только пристально смотрела в глаза своего избранника, и он отвечал ей взаимностью, словно, ведя безмолвный диалог.

– Возвращайтесь завтра. За это время я подумаю, что можно сделать, а сейчас, уходите. Не стоит лишний раз кликать беду.

Я и Малати переглянулись, закрыли лица и вышли на улицу.

* * *

Мы уже почти подошли к храму, когда неожиданно Малати схватила меня за руку и заставила спрятаться за угол ближайшего дома.

– Что там? – спросила я, и мы обе, стараясь оставаться незаметными, выглянули.

Закутанная в темное фигура постучалась, а когда открыли, вошла в низкую, скрытую в стене калитку.

– Это плохо. Очень плохо, – пробормотала Малати. – Пошли, – мы юркнули в знакомый лаз и спрятались за разросшимся розовым кустом.

– Мне нужна ваша помощь, – не открывая лица, сказал гость.

– Какого рода? – осведомился служитель, который был со мной на посвящении.

Я узнала его и едва не вскрикнула, но вовремя зажала рукой рот.

– Тише, – шикнула Малати.

– Это он, – одними губами сказала я, и Малати согласно прикрыла глаза.

– Во время отъезда старшего брата я растратил много денег и не хочу, чтобы об этом узнали, – сказал гость.

– И много «их»? – неодобрительно покачав головой, уточнил служитель.

– Трое: отец, сын и еще один парень, которого они притащили. Возможно, кто-то из слуг.

– Вы знаете, что наша Мать отвергает любую ложь. Покайся, расскажи все ей, и она укажет путь.

Служитель повел гостя к храму, а мы, неслышно, как мыши, последовали за ними.

Незнакомца оставили в уединенном небольшом зале перед большой и полой сзади статуей Кали. Мы нырнули в нишу и, оставаясь сбоку, видели его по одну сторону и слушающего верховного жреца – по другую.

Никем не замеченные, слушали и мы будущего убийцу собственного брата. Он уже закончил, а я все не могла прийти в себя от того, какие страшные тайны скрывают своды храма, и нашей настоящей роли – невольные, но мы не более, чем наемные убийцы, и ничем не лучше напавших на нас уличных разбойников.

Служитель посоветовался со жрецом и вернулся к гостю.

– Нелегко будет искупить ваш грех, – сказал он.

– Да-да, – закивал незнакомец и, запустив руку в складки, вытащил увесистый мешок.

– Понадобятся несколько жриц…

В руку служителя опустился еще один звякнувший мешок.

– Прольется кровь…

Гость оглянулся и вытащил третий.

– А когда?

По наклону головы я поняла, что он заглядывает в глаза служителю.

– Сегодня вечером, – свысока обронил он. – Пойдемте, вам пора.

Они пошли к выходу, а Малати потащила меня за руку.

– Скорее-скорее, нельзя, чтобы нас не нашли. Мы ввалились в купальни и, быстро сбросив одежду, плюхнулись в воду.

Только успели растереть друг друга маслом, как, переваливаясь, в купальни торопливо зашла одна из служанок, а из-за ее спины блестели любопытные глаза Ратны.

– Я же говорила, что они здесь, – в ее голосе послышалось разочарование, но сразу же повеселела, стоило служанке напуститься на нас:

– Вылезайте скорее и одевайтесь. Вас все ищут. Разве можно столько времени проводить в воде? Вы же с головы до ног покроетесь рыбьей чешуей и придется ее соскребать. Пошевеливайтесь!

Мы вышли из воды и, оставляя на полу мокрые следы, направились к лежащим на каменных скамьях сари.

– Что-то случилось? – драпируя складки, невинно поинтересовалась Малати, отвлекая внимание Ратны от моих дрожащих рук.

– Придете, узнаете, – как могла многозначительно ответила она, но с таким интонациями, словно нашего возвращения дожидаются сотни тугов.

– Придется поторопиться, – Малати растянула губы в улыбке, но в глазах веселья не было.

К этому времени я уже успела справиться с сари, и мы поспешили в общую комнату.

– Вот вы где, наконец-то! – уперев руки в широкие бока, нас поджидала Пратима. – Что так долго можно делать в купальнях, – ворчала она, не ожидая ответа.

Мы стояли потупившись, словно устыдились того, как расточительно использовали свободное время.

– Впрочем, это даже неплохо. Будете лучше выглядеть, – Пратима непривычно суетливо теребила сари. – Малати, – подруга подняла вопросительный взгляд, – ты прекрасно владеешь обольщением. Не знаю как, но это у тебя получается. Нейса, – Пратима перевела взгляд на меня.

Щекам стало горячо, а в ушах зашумело, как деревья перед грозой. И так же, как ветер подхватывает и кружит листья, в голове металась только одна мысль: «Только не я».

– Нейса, как сказал Ману, ты лучше всех владеешь поясом.

Сдерживая возглас протеста, я до боли закусила губу. Еще раз проходить через подобное испытание было выше моих сил.

Кажется, Пратима ничего не заметила и обвела взглядом оставшихся девочек.

– Ратна!

Она поспешила шагнуть вперед, но запнулась о кого-то и чуть не упала. Пратима нахмурилась, но Ратна выпрямилась и широко улыбнулась.

– Это будет твое посвящение, подруги тебе помогут.

Теперь настала очередь Ратны недовольно хмуриться. Кажется, наше присутствие ее совсем не радовало.

«Может, предложить ей, чтобы пошла одна», – промелькнула мысль и тут же исчезла, ведь Ратна обязательно всем об этом расскажет.

– Лила, красавица, – радостно воскликнула Пратима.

Мы недоуменно оглянулись – в комнату вошла совсем взрослая девушка, я бы даже сказала – женщина. Ей, наверное, было дождей двадцать. Но лицо еще сохранило гладкость и миловидность. Она была чуть выше нас и смотрела снисходительно.

– Ты будешь за ними присматривать, чтобы все прошло, как надо.

Призрачные остатки надежды развеялись от холодной улыбки на смазливом лице – сегодня вместе с нами к кому-то придет смерть. Но, возможно, уже завтра я и Малати покинем это место. И эта мысль помогла двигаться, когда Пратима отправила нас готовиться.

– Знаете, что нам предстоит? – сбросив одежду, Лила присела на подушки напротив зеркала и протирала кожу водой из чаши, в которой плавали розовые лепестки.

Я и Малати покосились на нее – улыбка на красивом лице показалась жестокой и, отвернувшись, мы стали заниматься собой, только Ратна наблюдала за Лилой, округлив глаза и приоткрыв рот, и старалась подражать каждому движению.

– Сегодня мы исполним свой долг перед Матерью, и кто-то из обывателей умрет.

Казалось, Лилу забавляет наш угрюмый вид и зачарованный взгляд Ратны.

– Ты готова исполнить свое предназначение? – Лила посмотрела на ее отражение в зеркале.

Ратна торопливо кивнула.

– А твои подруги, кажется, не очень рады, – сверкнула она на нас черным взглядом.

Ратна раздраженно передернула плечами.

– Я бы и одна справилась. Не понимаю, зачем их тоже отправили.

– Значит, тебе не доверяют.

Лила с явным удовольствием наблюдала, как раздуваются и без того широкие ноздри Ратны.

– Хватит болтать. Время уходит, – оборвала ее Малати, пресекая попытку Лилы разозлить Ратну.

Переживания скрылись за белой пудрой, контур из сурьмы спрятал беспокойство в глазах, превратив их в искусную ловушку, а золотая краска на губах обещала убийственное удовольствие.

Яркие наряды и украшения лишь дополнили образ совершенных, без малейшего изъяна, убийц.

Ратна восхищенно рассматривала свое искривленное отражение, дотрагивалась до тики на лбу, любовалась браслетами и вышивкой сари, время от времени ревниво посматривая на остальных – не лучше ли наряды. А увидев, что я надела многослойную юбку, чоли и закрепляю пояс, надулась, но, помня слова Пратимы, не стала спорить.

– Готовы? – заглянул служитель, и, закрыв лица, мы последовали за ним.

И опять ехали по городским улицам. Плотные шторы скрывали не только нас от взглядов праздных зевак, но и их от нас.

Духи, которыми на этот раз мы воспользовались прежде чем сесть в повозку, окутывали нас плотным удушающим облаком.

Казалось, это сама ночь, пробралась под полог и, сгустившись, старается задушить нас вязкими щупальцами, защищая тех, к кому мы едем.

Я вздрогнула, словно от холода, хотя по виску стекла щекочущая капля.

– Боишься? – звук был похож на шипение змеи перед броском.

Я перевела взгляд на его источник – во мраке блестели белки глаз Лилы и оскалившиеся в улыбке зубы. Посмотрела на Ратну. Силуэт угадывался с трудом, но казалось, что она сидит напряженно выпрямив спину, а остановившийся взгляд направлен в никуда. Ратна всеми силами старалась скрыть страх и неуверенность перед насмешливой Лилой.

Волнение все возрастало по мере того, как близилось окончание нашего путешествия. Даже занавеси тревожно трепетали, пропуская долетающий с берега соленый ветер. Он остужал влажную кожу, трепал тонкую ткань нарядов, и от внезапного дуновения невольно перехватывало дыхание.

Наконец, повозка дернулась и остановилась. Друг за другом мы выбирались на улицу. Малати замешкалась на выходе, врезавшись в ее спину, я едва не упала. Оправив юбку, распрямилась и замерла. Не в силах ни двинуться, ни вымолвить ни слова, я смотрела на дом мечты Малати.

– Пойдем, – кто-то меня подтолкнул, и я пошла.

В голове шумело, словно море в шторм. Осталась только одна мысль: «Желанием сбежать мы прогневили Богиню. И теперь сами должны уничтожить единственную возможность покинуть храм». Ее подбрасывало волнами и ударяло о лоб, затылок, виски. И каждый раз голову пронзало болью. Взгляд застилало туманом, но я продолжала идти, хоть к ногам будто привязали камни, а в груди разрастался огонь: «Наверное, мне и впрямь нельзя жить среди людей, раз одними мыслями об этом навлекала на них несчастья». И жертвой моей неосмотрительности и себялюбия станет мой собственный брат – тот, кого мама старалась защитить от меня.