На этот вопрос я ответить не могла и продолжала наблюдать, когда за спиной раздался тихий голос:

– Нейса.

Несмотря на то, что втайне от себя я этого ждала, все же вздрогнула. Не оборачиваясь, отошла, словно устала быть на одном месте. Предчувствие не обмануло – Реянш стоял рядом и внимательно смотрел вглубь храма, словно высматривая невесту или сестру. Он не поворачивался ко мне, а я не старалась задерживать взгляд на нем, хоть сейчас больше всего хотелось повиснуть у него на шее и никогда не больше не отпускать. Брат возмужал, сейчас это был уже не юноша, а молодой мужчина. Между широких бровей залегли две тонкие морщинки, придавшие родному лицу суровый и сосредоточенный вид. Только взгляд остался таким же добрым, как у того Реянша, что спас меня после укуса змеи и напоил водой.

– Вы спаслись, – только невероятным усилием воли я сдерживала ликование. – Как вы сбежали? Как Малати? Что дальше?

При упоминании подруги, складки между бровями залегли глубже.

– Слишком много вопросов, сестренка. Ты сама как? Тебя не обижают?

Сдержаться и не разрыдаться было тяжело – вопрос Реянша напомнил обо всем, что произошло с тех пор, как я покинула родной дом – меня два раза продавали, травили ядом, из меня сделали убийцу, а сейчас хотят превратить в любовницу.

– Я же виша-канья, ты забыл? Что со мной будет? – сглотнула вставший в горле тугой комок. Не стоит сейчас Реяншу беспокоиться обо мне. Ведь у него наверняка что-то на уме. Может, с этим придет и моя свобода? Я постаралась улыбнуться, но получилось плохо.

– Абхей говорил, что ты себя в обиду не даешь, – Реянш ухмыльнулся. Кажется, он остался доволен моим поступком. – Но не обижай его больше. Он пришел за тем, чтобы помочь Марвари вернуться домой. Я не могу тебя забрать сейчас, сестренка. Я знаю, что тебе приходится терпеть и больше всего хотел бы избавить тебя от этого, а твоего хозяина придушить собственными руками, но нам нужна твоя помощь. Пожалуйста, потерпи еще немного и будь осторожна, – он говорил горячо, торопливо и на сжимающихся в кулаки руках вздувались вены.

Все-таки правильно я решила ничего не говорить брату, голова ему сейчас нужна ясная.

– А как я узнаю, что надо делать? – кажется, Реянш хотел только удостовериться, что со мной все в порядке и заверить, что Абхей мне не враг. – И как ты узнал, что я буду здесь?

– Твой друг сказал, – усмехнувшись, ответил брат. – Он же вхож в гарем. А в дальнейшие планы тебя посвятит Абхей.

Молельщицы потянулись из храма с полными подношений подносами, и Реянш повернулся, чтобы уйти.

– Как Малати? Они поженились? – мне необходимо было это знать, что в этом безумии хоть кто-то счастлив.

– Малати исчезла. После того, как выбрались из особняка, мы сели на корабль. Марвари старший был очень плох и не дожил до окончания путешествия. Кто-то из вас его отравил. Твоя подруга была счастлива и щебетала, как птичка, скрашивая печаль Саджита-джи. Но, когда сошли на берег, и Саджит все организовал для брачных обрядов, она исчезла, но до этого успела рассказать о вашей жизни и об учителе Ману. У молодого господина больше не осталось причин скрываться, меня беспокоила твоя судьба, и мы стали думать, как вернуться.

Новость о подруге ошеломила – Малати грезила о молодом Марвари. С самого детства видела себя его женой. Она не могла сбежать. Наверняка с ней что-то случилось.

– А вы ее не искали? Может, кто-то из храма узнал ее и похитил? – не удержалась я от нового вопроса.

– Саджит перевернул весь город, но твою подругу никто не видел и не слышал. Она, будто апсара, словно растворилась в воздухе, – мрачно ответил брат. – Иди, твои подопечные уже закончили молитву, нельзя, чтобы нас видели вместе.

Сказал он и ушел, а радостный женский гомон, наоборот, приближался.

Женщины вернулись домой усталые, я же, после встречи с братом, наоборот была оживлена и больше всего хотела встретиться с Абхеем, чтобы он сказал, что делать дальше. И улыбнулась – ни за что бы не поверила, что буду с нетерпением ждать встречи с мужчиной.

– Смотрите-ка, наша змейка умеет улыбаться, – указала на меня одна из женщин, и все тут же повернулись. – Видимо, воздух города пошел на пользу. Может, и яд повыветрился?

Она рассмеялась, а вслед за ней и остальные, но смех сменили испуганные крики, когда Видья упала, а изо рта у нее пошла пена. Признаться, на такой эффект я не рассчитывала.

Сначала, женщины бросились к ней, потом кто-то воскликнул «Она прикасалась к змее». От Видьи все отшатнулись и с ненавистью уставились на меня.

– Она ее отравила!

– Она всех нас отравит!

Раздавалось со всех сторон шипение, словно я угодила в клубок змей.

– Коснетесь меня и тоже умрете, – отступив, предупредила я.

– Нам необязательно подходить! – выкрикнула старшая жена – наконец-то представилась возможность избавиться от непокорной рабыни.

Она сняла со стены факел и пошла на меня. Ее примеру последовали и остальные.

Что же, я сражалась с двумя обученными виша-канья, поэтому стайка неловких женщин не представляла угрозы. Я расстегнула пояс, взмахнула, и раздалось угрожающее звяканье металла о камень.

Сначала они отступили, но потом, словно, прилив, устремились ко мне.

Я прижалась спиной к стене, обеспечив безопасность тыла и создала между собой и наступающими женщинами сверкающую стену. Подойти они боялись, но старались дотянуться факелами.

Скрежет металла о металл, и один обвитый поясом факел уже полетел на пол, задев одну из подступавших, в то время, как пояс оставил алую полосу на руке другой.

На душераздирающий крик прибежал Гопал.

– Что здесь происходит? Сейчас же прекратите! – громкий голос перекрыл визг и вой. – Нейса-джи! Вы должны сохранять порядок! А что устроили?

– Она хочет всех нас отравить! Воскликнула старшая жена. – Вон, посмотри на Видью! Она уже умирает!

– Что с ней? – боясь приблизиться, Гопал посмотрел на хрипящую женщину. – Почему не позвали лекарей? – он жестом отослал перепуганных служанок.

– Видья случайно прикоснулась к ней перед мехенди, потом занемогла, а после молитвы пошла пена, – с готовностью пояснила старшая жена. Они все еще стояли окружив меня и не отпускали факелы.

– Что? – Гопал порывисто к ней обернулся. – Она прикоснулась к рабыне? Так чем же виновата Нейса? Вы все знаете, что она ядовита. Но Видья сама проявила неосторожность. Сознательно Нейса ей не вредила, и вы сами это подтвердили. Оставьте ее в покое. Нейса-джи, вернитесь в свои покои.

Все еще не убирая пояс и двигаясь спиной вперед, я отправилась к лестнице.

– Марна, иди с ней и следи, чтобы никуда не ушла, – продолжил Гопал. – Я доложу господину, а вы позаботьтесь о Видье.

Раздав указания, Гопал покинул гарем.

Я сидела в своих покоях и только слышала суетливую беготню во дворе. Марна время от времени выглядывала с балкона и сообщала, что там происходит: вот прибежали лекарки и столпились около больной; чем-то ее поят, но желудок ничего не принимает.

– Вы и правда ее отравили? – обернувшись, служанка уставилась на меня. От страха, ее глаза стали круглыми, как пиалы.

– Отравила? – стараясь не поддаваться панике, я удивленно приподняла бровь. – Ты же слышала – она сама неосторожно меня коснулась. Все знают, что я ядовита.

Марна неуверенно покачала головой и снова выглянула во двор.

– Господин пришел, – она обернулась и сделала страшные глаза.

Несмотря на показное спокойствие, я тоже боялась. Кто знает, что ему наговорят испуганные женщины. А от того, кому он поверит мне или им, и от его решения зависит моя дальнейшая судьба.

Прибежала служанка и что-то зашептала Марне на ухо.

– Господин велит вам спуститься, – Марна дрожала и испуганно на меня смотрела.

Хотелось потрепать ее по полечу, сказать, что все будет хорошо, но первое я не могла сделать, а второго не знала.

Проверила, быстро ли расстегивается пояс – даром отдавать жизнь я не собиралась. Если уж жених Малати решил вернуться в родной дом, то хоть в этом ему помогу.

– Госпожа! – воскликнула Марна, заметив мой жест. Она видела, как я использую пояс и сейчас испугалась. – Пожалуйста, не делайте опрометчивых поступков. Господин благоволит к вам. Проявите смирение, и, возможно, он вас пощадит.

Если уж служанка заметила благосклонность господина, то чего мне ждать от его жен? К тому же, я не знала что хуже – быть приговоренной и прихватить с собой столько, сколько смогу, или же стать обязанной жизнью человеку, который ничего, кроме отвращения не вызывает.

Я снова застегнула пояс, еще сохранивший алые разводы и, вскинув голову, пошла к лестнице.

Откуда-то уже успели принести резное кресло, на котором среди разноцветных подушек и восседал Поллав, а перед ним выстроились жены.

– Нейса, – господин немного подался вперед, словно пытался что-то мне сказать. – Мои жены и лекари уже высказали свое мнение. Прежде чем огласить свое решение, я хочу выслушать тебя. Расскажи мне, что произошло.

Во время речи господина я стояла скромно потупившись, но когда он обратился ко мне, подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Господин, – я хлопнула ресницами, – ваши супруги готовили подношения для предстоящей молитвы, а я сидела в стороне и, выполняя свои обязанности, присматривала, чтобы не было раздоров. Когда все закончили, Видья-джи пошла вытереть руки, но, проходя мимо меня, оступилась и оперлась на плечо. Госпожа, – я посмотрела на старшую жену, – увидела, что Видья-джи меня коснулась, и сказала ей хорошенько вымыть руки. Видья-джи сказала, что все знает и ушла. Потом она почувствовала себя плохо, но все решили, что это из-за поста и пошли на молитву. Я не прикасалась к ней, господин. Разве клинок виноват, что порезал того, кто неосторожно с ним обращался.

Поллав смотрел на меня, а я не отводила глаз от него.

– Она опасна для всех! Нельзя держать в доме ядовитую змею и думать, что она никого не укусит, – выступила вперед старшая жена.