Последний раз я ела днем, но голода не чувствовала и с беспокойством всматривалась в лицо Абхея. Несмотря на самоуверенное заявление, что он не умрет, я очень боялась, что ошиблась с количеством яда. Но все же, повинуясь внимательному взгляду, отщипнула ягоду винограда и задумчиво жевала.

Абхей с усилием проглотил все, что было во рту, отхлебнул пол кувшинчика воды и отломил внушительный кусок сыра.

– Так почему ты решила, что можешь мне доверять? – не отставал он и, поморщившись, потер живот.

– Брат бы не доверил свою сестру ненадежному человеку, – негромко ответила я, очень надеясь, что так оно и есть.

– Ты любишь брата, – не спросил, а подтвердил Абхей и, снова поморщившись, опустился на локоть.

– Кроме того, – кивнув, продолжила я. – Мне кажется, что у тебя в этом деле свой интерес. И ты его не упустишь, а для этого надо, чтобы все произошло именно так, как вы придумали.

Я с беспокойством наблюдала, как он побледнел и нахмурил брови, а на лбу выступили бисеринки пота.

– Ну и хитрая же ты, – он скривил губы в болезненной ухмылке. – Что же так больно? Будто изнутри меня режут тупым ножом. Так и должно быть? Ты не ошиблась?

Я вспомнила как сама чувствовала себя после приема яда и утвердительно кивнула.

– Я же говорила, выпей воды, – протянула ему свой полный кувшин.

Когда Абхей коснулся моих пальцев, я испугалась насколько холодные у него руки и придвинулась, решив сама его напоить.

Он хоть и посмотрел удивленно, но не стал спорить и послушно приник к горлышку, после чего уложил голову мне на колени.

– Не уходи. Если я умру от твой руки, то сделаю это на коленях убийцы, – облизывая пересохшие губы и сглатывая, начал Абхей. Я дала еще воды, и он жадно выпил. – А сейчас расскажу, в чем мой интерес.

– Молчи, не трать силы, – он тяжело дышал, и я попробовала его остановить. Но Абхей сжал мою руку ледяными пальцами и отвел от своего лица.

– Я хочу. Слушай:

Далеко отсюда, там, где бескрайние пески вытеснили всю растительность…

В описании я узнала родной край и сердце забилось сильнее.

Был мой дом. В тех же краях жили родственники мамы Саджита, и, когда он приезжал, мы вместе играли. Мы соревновались в драках, в стрельбе из лука, бегали в храмы смотреть на девочек, но однажды мой друг и противник пропал – как я понял позже, отец посчитал, что пора посвящать его в дела.

Тем временем на наш замок напали. Я вызвался отправиться в бой вместе с отцом, но он посчитал, что я слишком мал, и оставил вместе с женщинами за крепостными стенами.

Наши воины терпели поражение от более многочисленного противника, но не отступали и умирали от стрел, лошадиных копыт и ног слонов. Когда на поле брани не осталось ни одного живого защитника замка, враги подступили к воротам и использовали закованных в доспехи слонов в качестве таранов.

Убитые горем женщины наблюдали, как умирали их мужья и сыновья, а когда ворота содрогнулись от первого удара, то собрались во внутреннем дворе и разожгли костер. Ни одна из них не хотела становиться трофеем врага.

Мои сестры выстроились за спиной матери, а я, самый младший, бросился к ее ногам, умоляя бежать. Но в ней текла гордая кровь раджпутских воинов, и мама ответила, что без мужа ее жизнь потеряла смысл. Только позвала молоденькую служанку, отдала ей свои украшения и велела вывести меня через подземный ход. Я противился, говорил, что останусь вместе с сестрами, но девушка оказалась сильнее и вскоре мы уже удалялись от родных стен.

Служанка не позволяла мне оборачиваться, но я не слушался и сквозь пелену слез смотрел на черных дым, уносящий маму и сестер на небо.

Солнце несколько раз скрывалось в песках, а луна воцарялась на небе, когда, измученные, мы добрались до первого, не пострадавшего от набегов города. Мы были жутко голодны и хотели спать, служанка решила продать мамины украшения, но торговец обвинил ее в краже и отдал стражникам, а я спрятался за углом ближайшего дома. Что с ней стало потом, я не знаю, но думаю, что мои сестры выбрали лучшую из возможных участь.

Я же стал искать работу. Ходил по богатым домам, по домам удовольствий, по постоялым дворам, берясь за все, что предложат. Мною двигала только одна цель – вернуть свой дом и устроить большую службу для отца, матери и сестер.

Абхей закашлялся и с трудом втянул воздух.

– Ты меня все-таки убила, змейка, – прохрипел он.

Я похолодела и снова поднесла воды. Пришлось держать ему голову, пока делал большие глотки и мучительно глотал.

– Хватит, – губы еле шевельнулись. – Надо успеть рассказать.

– Ты сделаешь то, что задумал. Обязательно. Я тебе обещаю, – сейчас он был беспомощен, я положила руку на холодный лоб, и Абхей закрыл глаза.

Я работал не жалея сил, потихоньку накапливая деньги, и как-то на постоялый двор заглянул один мужчина. Он играл. Играл много. Со всеми, кто пожелает. Кто-то выигрывал, кто-то проигрывался начисто.

Я смотрел и наконец, попросив благословения Лакшми, решил тоже попробовать.

Незнакомец сначала насмешливо на меня посмотрел, и к моему удивлению согласился. Зеваки тут же окружили нас плотным кольцом.

Сначала выигрывал. Много выигрывал. Зеваки смеялись и подталкивали друг друга, говоря, что сопляк обчистит его до нитки. Но Лакшми видимо наскучила игра, и тогда деньги потекли обратно в кошель незнакомца.

Пытаясь отыграться, я спустил почти все, что выиграл. Так что не понаслышке знаю, что такое азарт. Незнакомец сам сжалился и прекратил игру, пока я не остался без всего. А когда стемнело, поймал меня на заднем дворе, сказал, что ему нужен напарник и предложил уйти вместе с ним.

Терять мне было нечего, и я согласился. Динеш учил меня всем хитростям, как разжигать в противнике азарт, лишая его разума, как играть с ракушками, чтобы они выпадали в твою пользу и как оставаться хладнокровным, несмотря на результат игры.

Мы обошли много земель и попали в на родину матери Саджита как раз тогда, когда пристал их корабль.

Мы встретились в портовой закусочной и с трудом узнали друг в друге друзей детства.

Саджит в то время, впрочем, как и сейчас, был глубоко опечален смертью отца побегом невесты, а сопровождал его всего лишь один стражник.

Друг поведал мне, почему он оказался так далеко от отцовского дома, и мы сговорились сначала восстановить его права, потом он поднимет своих воинов, чтобы вернуть мой дом.

Это и был мой интерес, до тех пор, пока не увидел тебя…

Абхей снова закашлялся, цепляясь за мои руки, и посмотрел в глаза.

Я боялась ответить, но когда решилась, то встретила ясный, хоть и лихорадочно горящий взгляд.

«Все будет хорошо. Хорошо», – повторяла я про себя, пропустив мимо ушей его последние слова.

– Видимо, ты создана, чтобы погубить меня, – он все еще не отводил взгляда.

– Не смей так говорить! – я накрыла пальцами его пересохшие губы.

«Нет! Я не могу его погубить. Он мне посторонний. Моя судьба не должна бросать тень на его. Это несправедливо!»

Я обхватила руками его голову и баюкала, словно могла излечить. Мать не может быть такой жестокой и забрать мою последнюю надежду выбраться отсюда.

Его лоб блестел от испарины, и я осторожно стерла холодные капли.

– Как хорошо, – прошептал Абхей и закрыл глаза. – Никогда бы не подумал, что буду умирать на коленях красивой девушки.

Я неодобрительно покачала головой – вот уж эти мужчины, еле дышит, а все равно только бы о девушках думать.

– Ты не умрешь, – он по-прежнему не открывал глаз, только с приоткрытых губ срывалось сиплое дыхание, и я отважилась обвести контур лица.

Потом, поражаясь собственной смелости, пригладила густые брови, но сразу же отдернула руку и посмотрела в лицо – оно было расслабленно, только ресницы подрагивали. От страха и собственной дерзости перехватывало дыхание, а пальцы саднило от желания продолжить исследование. Сейчас Абхей выглядел совсем неопасным и был первым мужчиной, к которому хотелось прикоснуться. Сначала по воздуху очертила контур высоких скул и теперь уже плотно сомкнутых губ, а, набравшись храбрости и старясь унять дрожь в пальцах, тронула выступающую на виске жилку.

Абхей сразу же распахнул глаза, а жесткая ладонь стиснула запястье.

– Что ты делаешь? – пронзительный взгляд прожигал насквозь.

– Отирала пот, – пролепетала я, с трудом совладав с непослушными губами и, не в силах сказать, что хотела его потрогать, смущенно отвела взгляд. – Кажется, тебе стало легче, а мне пора идти, иначе могут возникнуть ненужные вопросы.

Я уже не доверяла себе и, осторожно переложив голову Абхея на подушки, поспешно поднялась.

– Я думал, что ты останешься до утра, – он смотрел на меня снизу-вверх и в этот миг, несмотря на рост и крепкое сложение, больше всего напоминал потерянного ребенка, каким я была, когда меня привезли в это город.

– Не могу, – я опустилась на колени и уже без страха и смущения убрала с его лба растрепавшиеся волосы. – Если мы хотим провести Поллава, то я должна уйти.

На один короткий вдох он задержал мою руку на своем лице, а затем отпустил.

– Что же, иди. Я уже получил больше, чем мог ожидать. Надеюсь, в следующий раз увидимся при более благоприятных обстоятельствах. Ты не ошиблась, поверив мне, а сейчас, уходи, – он еще что-то беззвучно шептал, а потом и вовсе отвернулся.

Я поднялась, поправила сари, пригладила волосы, вышла из покоев и сразу же наткнулась на стражников. Обступив с двух сторон, они проводили меня до комнаты, где не спала и поджидала Марна.

При моем появлении она вскочила и, не решаясь спрашивать, только вопросительно смотрела.

– Я сделала то, что мне поручил господин. Давай спать. Я устала, – отвернулась и скрылась за пологом, надеясь, что с самого утра эта новость распространится по дому.

Следующий день начался с обыденных занятий: омовение и по приобретенной в храме привычке – молитва. Все это время я чутко прислушивалась к тому, что происходит в доме, надеясь и одновременно страшась приказа Поллава явиться.