нельзя полагаться ни на кого. Даже Макс (внутри опять кольнуло острой болью, которую я

старательно затолкала вглубь себя) никогда не просил помощи у отца, преодолевая трудности

самостоятельно. Тогда почему же он так со мной поступил? Почему бросил? Почему предал меня?

Ладно, хватит заниматься самобичеванием - это все равно ничего не изменит. Да и Димка не поймет

моего подавленного состояния после похода в клуб. Так что стоит взять себя в руки, ведь слезами

делу не поможешь… и ничего не исправишь.

Уже зайдя в подъезд, я смогла-таки справиться со своими чувствами, так что Димка, открывший мне

дверь, увидел весело улыбающуюся меня.

- Как отдохнула? - помогая мне стащить куртку, участливо спросил он.

- Отлично, - хмыкнула я, зная, что он мне все равно не поверит.

- Да? - ну не делай такое скептическое лицо! Я все равно не скажу тебе, что мне сейчас очень плохо.

И ты это прекрасно знаешь.

- Да, - для надежности еще и кивнула, - только выступить пришлось, теперь рука болит.

- Все с тобой ясно, звезда, - тяжело вздохнул друг, - дуй уж спать.

- Сладких снов, Димуль, - чмокнув его в покрытую легкой щетиной щеку и на миг прижавшись к


большому телу, пробормотала я и потопала в свою комнату.

- Сладких снов, - тихо сказали мне в след нежным голосом.

Лежа на холодных простынях в своей кровати, я пыталась заставить себя забыть сегодняшние

поцелуи с Владиславом. Зажмурив глаза и закусив нижнюю губу, я силилась выкинуть эти

воспоминания из головы. Но вместо этого в памяти как назло всплывали прикосновения сильных

рук, удерживающих меня, твердость прижимавшегося ко мне горячего тела, волшебный мускатный

запах, который, кажется, и сейчас улавливался тонким оттенком от моей кожи, и губы… Твердые, жаркие, властные губы, прижимавшиеся к моим так, словно хотели поглотить меня всю без остатка.

Даже сейчас я чувствую этот обжигающий поцелуй с пьяным вкусом коньяка. Не сдержавшись, я

осторожно, словно боясь стереть следы ЕГО прикосновений, кончиками пальцев дотронулась до

горевших с момента поцелуя губ и еле слышно застонала - настолько они стали чувствительны.

Уже засыпая, почему-то разочарованно подумала:

“Жаль, что цветы не от НЕГО”.

*** - Ну как, успокоился? - спросил Федор Геннадьевич, флегматично смотря на то, что буквально

полчаса назад было гримеркой его танцовщиц.

Сейчас небольшая комната представляла из себя полностью разгромленное помещение: разбитые

зеркала мелкой крошкой хрустели под ногами, поломанные столики и стулья (он их что, об стены

что ли швырял?! Мда… глупый вопрос) живописными обломками украшали пол, вещи его девочек

раскиданы по всей комнатке. Ну а сам виновник всего этого погрома сидел прямо на полу (стульев-

то все рано уже нет), привалившись к стене, и курил, пустым взглядом уставившись перед собой.

- Да, - холодно ответил Владислав и спросил у дяди, - где близнецы?

- Смылись ко мне, когда ты начал громить гримерку, чтобы не попасть тебе под раздачу. И как я

теперь объясню моим танцовщицам, что им теперь негде и не во что переодеваться? - вскинул брови

Сорокин и пристально посмотрел на Барса.

Сейчас Влад понимал, что поступил некрасиво по отношению к собственному родственнику (все-

таки ему не пять лет, чтобы закатывать истерики и погромы), но в тот момент, когда ОНА сказала о

каких-то цветах и быстро ушла, у него словно сорвало крышу. Его душила мысль о том, что кто-то

может ухаживать за НЕЙ. Перед глазами стояла кровавая пелена ярости, сердце билось в агонии

боли, а в голове была только одна мысль: “Убью”!

- Я им заплачу, - отмахнулся молодой мужчина, повернув-таки голову к стоящему в дверях, - Ты

знал о цветах?

- Нет, - честно ответил Генадьич, - и даже не представляю, кто это может быть. Можно вопрос?

- Валяй, - разрешил Влад, потушив окурок прямо об и так грязный пол.

Поморщившись, тот спросил:

- С чего бы такая реакция? - мужчина внимательно посмотрел племяннику в глаза. - Что-то раньше я

не замечал за тобой такого, - запнулся на миг Сорокин, подбирая слова, - скажем так, бурного

проявления чувств.

- Не знаю, - надрывно выдохнул Владислав и, прикурив новую сигарету, закрыл лицо руками. - ОНА

сводит меня с ума. Я не могу ни о чем думать, только о ней и ее серебряных глазах. Она приходит ко

мне даже во сне. Что мне делать? Как избавиться от этого наваждения? - посмотрел он на дядю с


мольбой в глазах.

- А ты хочешь этого? - едва сдерживая нежную улыбку, поинтересовался Федор Геннадьевич. Он-то

знал, в чем дело, и удивлялся, как Владислав еще не додумался до нужного ответа.

- Чего? - не понял Влад.

- Ты правда хочешь избавиться от этого, как ты сам сказал, наваждения? Хочешь избавиться от НЕЕ?

- выделил последнее слово пожилой мужчина, давая понять кого именно он имел в виду. - Хочешь, чтобы ОНА досталась другому?

- Никогда! - прорычал Барс, представив на миг, как ЕЕ обнимает кто-то другой.

Он убьет любого, кто посягнет на НЕЕ!

- Тогда к чему эти глупые вопросы? - весело хмыкнул Сорокин и, уже не скрываясь, задорно

улыбнулся. “Генадьич прав. До этого я действовал слишком осторожно и нерешительно, но теперь все будет по-

другому. Я, во что бы то ни стало добьюсь тебя, моя Луна. Ты слишком нужна мне. Я… Я не могу без

тебя…” *** Утро встретило меня обильным снегопадом. Выйдя из дома (Димка отправил за покупками, гад), я за

пару минут оказалась вся обляпана снегом. Как же красиво на улице!

Я всегда любила зиму. Многим нравится тающая весна, почти все любят жаркое лето, немногим по

душе дождливая осень, а мне… Мне дороже всех именно зима. Она дает сон уставшей земле, укутывает деревья белым “одеялом”, кружиться миллиардами снежинок в известном только ей танце, завораживает блеском бриллиантов на солнце. А еще она успокаивает мою израненную душу. Хех…

Что-то меня на философский лад потянуло. Пора с этим завязывать, а то вместо того, чтобы идти в

магазин, буду так стоять и медитировать.

Затарившись продуктами по выданному мне Димкой списку (а он был ай-яй какой немаленький), я

еще полчаса простояла в очереди из-за какой-то бабульки, которая за это время вывела из себя всех

окружающих рассказами о своей молодости: и цены-то у них были ниже, и трава зеленей, и вообще

даешь коммунизм и пионеров. В общем, вывалилась я из магазина взмыленная и злая, как тысяча

чертей, еще и с тяжеленными пакетами в обеих руках, от чего левое плечо вновь разболелось.

Завернув за последний поворот перед моим домом, я остановилась в нерешительности.

А возле моего подъезда стоял черный тонированный, а самое главное незнакомый мне джип. И кто

это к нам приехал? У людей ПашИ таких машин нет точно, уж в этом я уверена на все сто.

Владислав? Не думаю. Соседи купили? Бред. Большая часть жильцов нашего дома - это те же самые

бабульки. Хотя, кто их знает, может родня приехала к кому-то из них. Но почему-то во мне все

больше растет уверенность, что это ко мне.

Сделав глубокий вздох и продолжив движение к родным пенатам, я старалась не коситься на

огромную машину. Что-то мне все это не нравится. Очень не нравится.

Словно в подтверждение моих мыслей, стоило мне только поравняться с машиной, как дверца

переднего пассажирского места открылась, и из джипа вылез внушительный такой дядя: - Оставь пакеты и залезай в машину, - сказал он хриплым голосом.

- С чего бы я должна это делать? - спокойно спросила я, медленно заводя правую ногу назад и делая

упор на левую. Его лицо было мне смутно знакомо, и я силилась изо всех сил вспомнить, где могла


видеть этого мужика.

- Садись, - уже с явной угрозой в голосе произнес он, заводя руку за спину, - с тобой просто хотят

поговорить. - Хорошо, - кивнула я и, не делая резких движений, положила пакеты на землю.

Блин, да на кого он работает?! То, что он прячет за спиной пистолет, ясно как божий день. Нет, конечно, могу врезать ему и попытаться сбежать, но недалеко от нас находится детская площадка, на

которой сейчас играет несколько детей, да и их мамаши стоят совсем рядом. Если он начнет

стрелять, то может попасть в кого-то из них, а я не хочу брать такой грех на душу. Невольно

усмехнулась своим мыслям, все-таки я еще не так жестока, как мне казалось.

Под пристальным взглядом мужчины я открыла заднюю дверцу машины и, не давая себе времени

передумать и, наплевав на всех, дать деру, залезла в машину. Увидев тех, кто являлись пассажирами

джипа помимо меня и уже успевшего сесть на свое место мужика, я поняла одну важную вещь.

У меня большие проблемы.

Глава 17

- Здравствуй, Селена. Рад тебя видеть в добром здравии, - обратился ко мне сидевший на заднем

сидении мужчина и приказал водителю. - Трогай.

Владлен Танаев - хозяин нескольких подпольных казино, промышляющих торговлей наркотиков.

Статный мужчина лет под сорок крупного телосложения и приятной внешности, облаченный в

строгий черный костюм - он смотрелся скорее бизнесменом, чем наркоторговцем. В свое время, а

именно месяца три назад, ПашА меня предупреждал о нем. На сколько я знаю, Танаев хотел открыть

в нашем городе точку по сбыту “белой смерти”, но ПашА “обрезал” ему все пути к задуманной цели.

Смотрящему этого города не нужна лишняя головная боль. Как он говорил, от наркотиков проблем