Закрыв за Ген-директором дверь, Кира всё же быстро переоделась в удобные джинсы и футболку. И менее провокационно, чем короткий серый халатик, и более нарядно. Новикова на скорую руку почистила перышки в пределах вежливости и принялась ждать, ломая голову, в чем же хочет покаяться генеральный. Он вернулся не слишком скоро, про «сгонять» он соврал. Зато притащил огромный пакет.

— Это торт? — удивилась Кира, но генеральный молча протянул его хозяйке.

В пакете не было торта — был набор пирожных. А еще пастрома, колбаса, пара сортов сыра, багет, черный хлеб, овощи, фрукты, зелень, сок, чай, кофе… Жаба упала без чувств, успев лишь жеманно приложить лапку в пупырчатому лбу.

— А, вы же по мясу больше, — вспомнила Новикова. — Вы тут до зимы окопаться решили? — с подозрением поинтересовалась она. — Собрались залечь на дно, чтобы кредиторы не нашли?

Колчевский рассмеялся.

— Вы действительно забавная, Кира Владимировна. Но нет. Я не был уверен, что угадаю со вкусом, поэтому решил подстраховаться. То, что понравится, сразу съедите, что не понравится — потом.

И он улыбнулся.

— А почему у вас еды-то дома нет? — спросил Ген-директор, разуваясь. — Вам не хватает зарплаты?

— Зарплаты мне хватает, — испуганно закивала Новикова, прижимая к себе пакет двумя руками. — Я ее просто пока получала. А тут столько незапланированных трат навалилось. И хочется оставить запас на черный день. Я же на испытательном сроке. А вдруг не подойду? На что-то же жить нужно, пока буду новую работу искать…

Кира выдала монолог со скоростью пулемета и подняла глаза, чтобы взглянуть на реакцию начальника. Реакция была… изучающая. Будто Геннадий Николаевич только что обнаружил новый вид моли, и теперь не знает, как с нею бороться.

— Почему вы считаете, что вас могут уволить? — спросил Ген-директор, оглядываясь, куда дальше.

— Чай, кофе? — на всякий случай поинтересовалась хозяйка. Конечно, он сказал, что сыт… Но, может, от физической нагрузки успел проголодаться?

— А вы знаете, не откажусь, — согласился начальник и пошел на кухню вслед за Новиковой. — Вы не ответили на вопрос. Костя обижает?

— Нет-нет, что вы, — сразу возразила Кира. — Просто, иногда же увольняют… просто. Найдете кого-нибудь лучше на мое место, например.

— Ни за что! Вам совершенно не о чем волноваться. И я буду категорически против.

Он сел на табуретку, спиной к стене. Его длинные ноги с трудом помещались под небольшим кухонным столиком.

Девушка сделала вид, что поверила, и, раскладывая нарезку по тарелкам, не глядя на Геннадия Николаевича, вернула разговор к Теме Дня.

— Вы хотели что-то рассказать про своих кредиторов, — напомнила она. — Шучу, — поправилась Кира, когда бросила взгляд на суровое лицо генерального.

Залечь на дно от кредиторов? Нет, не тот стиль. Залечь на дно С кредитором — вот что подходило Колчевскому. Проглотил и лёг переваривать.

— Кира, — он оторвался спиной от опоры и оперся локтями о стол. — Мне очень жаль, что наши с вами взаимоотношения складываются как-то… Неправильно. Вы приезжаете в нерабочее время по моей просьбе, с пачкой печенья — подозреваю, последнего в доме…

— Да, ладно, у меня еще одна оставалась, — призналась Новикова.

— А с чего такие жертвы?

Кира пожала плечами:

— Ну, вечер. Вы на работе. Вдруг у вас там перекусить нечем. Дома-то всегда какой-нибудь дежурный вариант найдется…

— Так вот, — продолжил Ген-директор, — вы приезжаете, отрываете, фактически от сердца предпоследнюю пачку печенья, а я на вас срываюсь…

— Простите, я действительно ничего не знала про вашего отца, — затараторила Кира. — Потом уже Костя… — она запнулась о выразительный взгляд генерального, — Константин Сергеевич мне немного рассказал. Мне действительно очень жаль, что так получилось…

— Нет, это мне очень жаль, — Геннадий Николаевич перетянул канат на себя, и Новикова решила не спорить. Ну, жальче ему, и ладно. Кто она такая, чтобы с ним меряться?

С бульканьем вскипел чайник, и гость заварил себе чай.

— Костя обо мне рассказывал? — полюбопытствовал Колчевский, будто овчарка, обнюхивающая перчатку преступника. — Когда?

— О, мы как-то случайно встретились в торговом центре. Он угостил меня соком и немного рассказал о главных начальниках. А что, нельзя? — испугалась Кира, что стала неугодным свидетелем. — Он только хорошее рассказывал.

— Если хорошее, то можно, — удовлетворенно кивнул Геннадий Николаевич. — Так вот. Я хотел, чтобы вы просто отдохнули на презентации. Но Кот всё не так понял, и вы внезапно оказались за операторским пультом.

— Я не в обиде, — ответила Кира. Когда-то да, было немного обидно. Но теперь точно вся обида выветрилась, как запах лаванды с теплой одежды на балконе в погожий осенний день.

— Это замечательно. И характеризует вас с самой лучшей стороны. Меня — не красит.

Он отставил кружку и опустил мощный подбородок на собранные в замок пальцы.

— Меня это не красит, но откуда взялся ваш панический страх, я не понимаю…

— А, — Кира отмахнулась. — Трудное детство. Куклы Монстер Хай, прибитые к полу… — Заметив недоуменный взгляд, Кира поправилась: — Не берите в голову, просто неудачная шутка.

— Объясните, пожалуйста, что во мне вас так пугает?

— А вы прямо вот ко всем работникам приезжаете в выходной и выпытываете, за что они вас так боятся? — не выдержала Новикова.

На лице Киры отобразилась такая гамма эмоций, что если бы каждая из них была бы звуком, Гену оглушило бы какофонией.

— Да, но я…

— Кира, скажите, чего вы боитесь, и я пообещаю вам, что ни при каких обстоятельствах этого не сделаю. Ну, не знаю… Вы же не думаете, что я вас там в рабство продам? Или на органы? Или изнасилую? Поверьте, если мне захочется секса, я в состоянии получить его совершенно добровольно. Не стану скрывать: вы мне интересны. Но я не хочу, чтобы этот интерес мешал нормальным деловым отношениям. Ведь вы же профессионал?

Если ты хочешь, чтобы тебе не отказали, задавай только те вопросы, на которые тебе не ответят «нет». Девушка сначала неуверенно пожала плечами, а потом все же кивнула. И еще раз.

— А почему я? — пискнула Мышка.

Неужели она реально не понимает, что провоцирует своим поведением? Сытый во всех отношениях Гена с трудом сдерживал в себе животное желание зажать в угол и закнокать. Это ощущение вседозволенности и безнаказанности пьянило покруче, чем бутылка красного вина, распитая-таки с Лидой накануне. Колчевский вдруг понял урода-завуча с предыдущей работы девчонки. Желание загнать жертву и взять ее — древнее, первобытное, — прячется где-то под налетом цивилизованности, пока какая-нибудь Мышка не всколыхнет его самим фактом своего существования. И как его затолкать назад? В паху сладко потеплело. А нужно держать себя в руках.

— Я планировал ехать со своим давним партнером, который обычно сопровождает меня в подобных поездках, — врал Геннадий по заготовленной легенде. — Но в четверг он сказал, что не сможет. Какие-то семейные обстоятельства. Я сразу подумал про вас, но тут… В общем, тут у нас не заладилось. Я попытался найти какие-то альтернативы — но увы. Вы — по-прежнему лучший для меня вариант. Я точно знаю, что вы не будете выносить мне мозг, с вами приятно поговорить, да и просто — с вами приятно. Плюс меня устраивает ваш уровень профессионализма. Я надеюсь на вашу помощь и с презентацией, и с языком.

Когда врешь, главное — врать в мелочах. Чем больше правды в твоей речи, тем больше вероятности, что в нее поверят. Было заметно, что Мышка колеблется.

— У вас в анкете указано, что загранпаспорт есть. И вы не против нечастых командировок, — продолжил убеждать Колчевский.

В этот самый момент на кухне появился новый персонаж. Кошка, о которой Ген-директор уже неоднократно слышал. В горделивой посадке морды и презрительно торчащих в стороны усах чувствовалась порода. Киса посмотрела на гостя, потом на хозяйку и коротко вякнула:

— Мя?

— Да сколько же можно жрать, — возмутилась Мышка и пошла кормить питомицу. Киса, задрав хвост, терлась о ноги девчонки и с надрывом тарахтела. — Геннадий Николаевич, — повернулась она, — я бы с радостью, но у меня кошка с котятами. Кормить нужно, лоток убирать… часто. Боюсь, мне не удастся быстро найти того, кто согласится за ними присматривать.

— Не вижу проблем, — возразил Гена. Наличие кошки у Мышки выпало из его сознания, но нет такой задачи, которая не имеет решения. — Можно Костю попросить. Он у нас… животновод. В смысле, любит домашних животных. И живет недалеко. Да и Женька от вас в соседнем дворе.

Девушка встала с задумчивым выражением лица, вымыла руки, обтерла полотенцем и села за стол.

— А этот «Женька», он кто? — словно через силу, тоном «мне_вообще-то_неинтересно», выдавила из себя Мышка, старательно разглядывая виноградины на тарелке.

О-па! Во-первых, КиберКот-то реально в фаворе. Во-вторых, Мышка ревновала его к Женьке-парню. Гена с трудом сдержал смех. Когда Мишель, главный сплетник в с-котском коллективе, принес на хвосте весть, что Костю женская часть фирмы окрестила голубым, как все ржали! У Зорина реально стоял пунктик по поводу не гадить, где живешь, но в остальном он был нормальным мужиком. Да, за бабами не бегал, и поголовье попорченных девок на его счету явно уступало стаду того же арт-директора, но КиберКот по этому поводу не комплексовал. А на новость невозмутимо заявил, что нет худа без добра, возможно, теперь его оставят в покое. Знал бы, где упадешь…

На самом деле Женька — Евгения Колчевская — была женой Гениного младшего брата и бывшей одноклассницей этих оболтусов — Пашки и Кости. Оба ухаживали за девчонкой-вертихвосткой, но она выбрала более романтичного Пашу. Вопреки истерикам матери и уговорам (даже угрозам) Гены, он пошел по стопам отца и тоже стал подводником. Сейчас Пашка был в очередном плавании, а Женька занималась детьми: пятилетней дочкой и годовалым сыном. Колчевский-старший предлагал свою помощь, но невестка его тоже почему-то побаивалась и предпочитала эксплуатировать бесхребетника-друга. Колчевские — ни старший, ни младший — не возражали. Оба были уверены в том, что между Костей и Женькой ничего нет. Во всяком случае, со стороны Женьки.