Чем больше думала Варвара о своём идеальном мужчине, его идеальных мышцах и пропорциях, здоровом питании, экологически чистых материалах, которым отделаны её квартира и загородный дом, тем больше злилась, и лупила руками и ногами по защите Мигеля всё с большим и большим остервенением.

— Ээй, эй, эй, Варвара, хватит! — остановил Мигель Варю, пока у неё не стало темнеть в глазах. — Продышись немного, что на тебя нашло?

— Что? — упёрла руки в костлявые боки и уставилась на тренера-типо-Мигеля.

Она платит деньги не для того, чтобы её останавливали! Хочет — будет бить и лупить, лупить и бить, бить и…

— Остановись! ПМС? — понимающе покачал головой и даже погладил сочувственно по спине. Он ещё и руки распускает!

— Что бы ты понимал! — кинула одну из перчаток в лицо ошарашенному Мигелю, хотя, скорей всего, он только выглядел ошарашенным. Варвара Арнольдовна не единственная «дамочка», которая приходит скинуть негатив с помощью «единоборств», которые, по сути, являются смесью балета с кикбоксингом и неплохой психотерапией.

— Успокойся, Варьюшка, — а вот это он зря сказал, вторая перчатка прилетела ровно в высокий лоб и с оттягом проехалась по лицу. — Говорю же, ПМС, — этот гад ещё и улыбнулся.

И есть захотелось. Жирного. Солёного. Мучного. Сладкого. Не полезного. И заняться, наконец, сексом без воображаемого градусника в анусе.

Безудержным. Разным. Потным. С криками.

— Ты не понимаешь, — железный аргумент. Что этот Мигель с бритыми подмышками, в девичестве Зураб, мог понимать?

— Я всё понимаю, — ещё раз погладил по спине. — Всё пройдёт через недельку, завтра-послезавтра начнётся, а через несколько дней пройдёт, а ты пока сходи на йогу, съешь что-нибудь сладкое, а если захочешь кого-нибудь ударить — помни, у тебя есть дядя Мигель, он всегда к твоим услугам.


Варвара разрыдалась. Горькими-горькими слезами. Какая она всё-таки дрянь, последняя зараза, бесящаяся с жиру самка собаки, у неё же всё есть, ей даже хотеть нечего. Кроме секса. И еды. Но прямо сейчас — секса. Она посмотрела ещё раз внимательно на Мигеля. Всё же он хорош… Сильно хорош… даже если Зураб. Нет, если Зураб — ещё лучше.

— Варвара, — Мигель поднял руки, — даже не думай.

— Да что? — поджала губы.

— Знаешь, с тех пор, как вы с Антоном решили завести ребёнка, твоё состояние становится всё хуже и хуже, куда делась та жизнерадостная девушка, которая появилась на моих тренировках четыре года назад?

— Та же я, — отмахнулась. — Форма бровей поменялась, и цвет волос, и причёска, ну, ещё квартира, но я та же самая.

— Нет, — покачал головой Зубар-Мигель, — не та же самая.

— Ты хотя бы представляешь, как это тяжело — зачать ребёнка… — вздохнула и рассказала, как тяжело. Ну, может, как психоаналитик Мигель был и так себе, а вот как слушатель, приятель и тренер — отличный.

— И теперь у меня ни секса нормального, ни еды, и мужик какой-то… — взмахнула рукой, — в общем, идеальный.

— А ты ребёнка-то хочешь? — с сомнением посмотрел на собеседницу тренер. — Как-то не слишком похоже.

— Я хочу секса, — заявила Варвара.

— Так скажи об этом Антону, что сложного? В конце концов, если ты так будешь нервничать — то никогда не забеременеешь.

— Да говорила я, — махнула рукой, нагнула голову и осмотрела Мигеля ещё раз, внимательно осмотрела. С прищуром.

— Нет, Варвара, не смотри на меня так.

— Мигельюшка, — отомстила за Варьюшку, — никто же не узнает.

— Варвара Арнольдовна! — призвал к порядку не в меру разошедшуюся клиентку. — Варя!

— Мигель, не хочется напоминать, но этот клуб — собственность моей матушки, а ты её работник, а я её дочь.

— Варь, не хочется говорить, но вообще-то я гей.

— Брось! Здесь каждый второй гей. Если не каждый первый, это не мешает им… шалить, — подобрала уместное ситуации слово.

— Шалить? — он закатил глаза.

— Подожди, ты и правда… ге-ей?

— Конечно! — помолчал немного. — Не хотел тебе говорить, но твой Антон тоже… он всё же бисексуал, но, сама понимаешь, — покрутил неопределённо пальцами, что бы этот знак ни значил, Варе он не понравился.

— Не говори ерунду!

— Да какая это ерунда? Спроси, где он бывает каждую пятницу вечером.

— Знаю где, он бывает в клубе… этом…

— Этом? — выжидающе смотрел.

— Чёрт, я понятия не имею, где он бывает каждую пятницу!

— Именно, Варьюшка, так что, мой тебе совет, найди себе нормального гетеросексуального мужика и переспи с ним раз пять, пока он дурь из тебя не выбьет, а потом возвращайся к своему Антоше, к тесту на овуляцию и к своей устроенной жизни. Ну, и напейся пару раз, и не элитного вина, а пива, как ты любишь. Устрой себе праздник, девочка.

— И где же я найду мужика?

И правда, где? Если даже Антон Стрелецкий — этот неиссякаемый источник положительных качеств, образец здорового образа жизни и мужественности, оказался почти геем! Бисексуалом!

— Не знаю, — Мигель развёл руками, — но это точно не я. И, не выдавай меня Антону, а? Мне нужна работа, у меня дети.

— Ты же гей!

— Твой Антошка бисексуал, одно другому не мешает, я должен иметь семью, но…

«Отлично, — думала Варвара, шагая по парковке, — просто отлично!» Атлеты, пробитые на ЗОЖе, геи, бизнесмены с проблемами потенции от постоянного стресса. И где же найти мужика, чтобы он… как там «нормального, гетеросексуального, чтобы выбил дурь».

Единственный нормальный мужик в ближайшем окружении Варвары Белицкой приветливо мигнул фарами, заурчал мотором и плавно двинулся, унося свою хозяйку в мир деловых людей в комфортабельном салоне. Вот её настоящий мужчина.

Порш Кайен S Турбо!

Глава 2

Настроение было отвратительным, и чем ближе продвигалась Варя, толкаясь в пробках по загазованным улицам мегаполисам, к бизнес — центру, где львиную долю занимала комания Арнольда Белицкого, тем хуже оно становилось. Из нирваны страданий, именно нирваны, Варя признавалась себе, что невольно наслаждается ими, её вывел телефонный звонок.

На том конце зазвенел голос Сашки Савельевой — закадычной подружки ещё со времён секции картинга в начальной школе. Там они были единственными девочками, что не мешало им занимать призовые места и утирать носы мальчишкам. Потом их увлечение автомобилями росло и крепло, к пятнадцати годам обе дрифтовали наравне с мужчинами, в восемнадцать получили права и приняли участие в своих первых ралли, к двадцати двум обе были кандидатами в мастера спорта, почти фанатично увлечёнными своим делом — автомобилями.

Они были женской командой, принимающей участие в Российских соревнованиях, и пару раз — в международных. Там же, на соревнованиях, вернее, после них, Варя познакомилась с Антоном, потом они встретились на фуршете в честь подписания мега-выгодного контракта компании отца, где она делала вид, что работала. Как оказалось, именно с компанией, один из совладельцев которой — Антон Геннадьевич Стрелецкий, и был заключён тот контракт.

Через два года увлечение автоспортом сошло на нет, исчезло из жизни, принеся взамен полы из тика, туфли Джимми Чу, высокооплачиваемую должность, пакет акций и место в правлении. Как следствие — недовольные взгляды тех, кто добивался того же самого, как говорится, «потом и кровью», а не правом прямого родства с Белицким Арнольдом, и… тест на овуляцию.

А Сашка осталось в том мире, мире сильных машин, стремительных решений, запаха бензина, ночных споров и сомнительной лексики инструкторов. Последний год они даже не общались толком, пару лайков в социальных сетях общением назвать нельзя.

— Чем занимаешь? — прокричала Сашка в трубку.

— Ничем особенным, — Варя, посмотрела на красный сигнал светофора и пробку впереди себя — ничего особенного, точно. Пробки — часть жизни мегаполиса, такая же обыденная и досадная, как обязательный завтрак.

— Белицкая, разговор есть, не телефонный.

— Без проблем, — Варя пожала плечами и машинально глянула в зеркало заднего вида — там тоже пробка, сколько хватает глаз.

— Можешь сейчас?

Варвара прикинула, что сейчас она не может, завтра тоже не может и, пожалуй, до конца недели тоже, да и на следующую её график был расписан так, будто она была главой Газпрома, не меньше, хотя на самом деле, и все это понимали, ничего от её решений не зависело. Арнольд Белицкий не доверил бы своей дочери самостоятельное управление даже курьерской службой, не то что целым направлением — развивающимся и перспективным. Это не то же самое, что отдельный кабинет и «плавное введение в должностные обязанности» — именно так характеризовал отец обязанности Варвары.

— А, могу! — Даже если Варвара не будет появляться на работе в течение года, никто этого не заметит.

Кое-как перестроившись, задав новый маршрут навигатору, Варя двинулась на окраину города, по адресу, который назвала Сашка.

Железные ворота бывшей текстильной фабрики открыл худосочный охранник и, выслушав водителя Порш Кайена, не выказав ни малейшего удивления, бесцветным, как и он сам, голосом объяснил, как проехать, махнув рукой в сторону кривоватых строений девятнадцатого века из красного кирпича и на пару огромных ангаров постройки двадцать первого. На грязь на дороге, несмотря на довольно тёплое, почти жаркое лето, и пса, лениво прохаживающегося вдоль бетонного забора.

Варвара аккуратно ступила тонкой подошвой босоножек Кэтволк на высоком каблуке рядом с лужей, поблёскивающей переливами мазута, и услышала громогласное:

— Варька! — прямо на неё двигался Мандарин. Собственной, рыжей персоной. Как всегда яркий, громкий, высокий.

У Мандарина было вполне тривиальное имя Лёва, и ещё более банальная фамилия Уткин. Уткин Лёва учился с Варей с первого по девятый класс в частной школе, пока не перешёл в специализированную, физико-математическую с информационным уклоном. И все эти годы был Мандарином. В первом классе маленький Лёва подготовил доклад об утке мандаринке с ярко-оранжевым оперением на голове, заставив смеяться весь класс, и стал Мандарином. То ли в честь утки, то ли в честь фамилии или такой же ярко-рыжей головы, но кличка приклеилась к нему намертво.