— Я не передумал, папа! — резко выпалил я, — Прости! Я не передумал.

Повторил для убедительности.

— Я так и знал, — с грустью в голосе проговорил отец, — И ты ведь даже не знаешь, от чего отказываешься…

— Знаю! Знаю, папа! — горячо заговорил я, — Отказываюсь от мечты. Но от твоей мечты, отец! Я прекрасно понимаю, что все это ты делаешь ради меня. Всю мою жизнь ты стремишься к тому, чтобы у меня было все. Но часто мне кажется, что ты просто проецируешь свои мечты на мне. Я знаю, что из-за травмы ты не смог продолжать заниматься футболом и поэтому отдал меня в секцию. Я не попал в топовый клуб, я не стал чемпионом области… Сказать по правде, футбол — мой не самый любимый вид спорта. Я бы предпочел заниматься греблей на байдарках и каноэ, например. Может, именно поэтому я не смог достичь высоких результатов в футболе? Мне это было просто не очень интересно…

Отец внимательно меня слушал. С раскрытого балкона я слышал, как в ванной плескалась вода, а в номере в пронзительной тишине тикали часы. Я продолжил:

— А твоя фирма? Я знаю, как ты ей дорожишь. Я понимаю, как ты любишь ее, как тебе нравится трудиться своей фирме на благо. Она — твое детище. Работа там приносит тебе счастье… А я не уверен, что это то, чему я готов посвятить свою жизнь. Не думаю, что с таким незаинтересованным руководителем, как я, дела в фирме пойдут в гору. Я хочу жить своей, а не твоей жизнью, отец.

Я замолчал. Родитель, нахмурившись, смотрел на меня. Я же чувствовал огромное облегчение. Казалось, я впервые в жизни выговорился.

— И кого ты предлагаешь мне поставить на эту должность? — устало поинтересовался отец.

— Думаю, Юра рожден для этой работы! — с готовностью ответил я.

— Юра — это который новоиспеченный жених? — скептически уточнил папа. — Свалил твой Юра, у меня не отпросившись, не дождавшись конца командировки…

— Ну, основную работу мы проделали, — возразил я, — К тому же, там такая запутанная история произошла. У Юры были веские причины так поступить, я тебе уже говорил. И вообще потом при встрече расскажу все подробности.

Отец отрешенно смотрел куда-то мимо меня. Я боялся его ответа на мою высокопарную речь о несбывшихся мечтах, о том, как жить своей жизнью, о чертовых байдарках, будь они не ладны… Я видел, как отец расстроен. Наверное, вживую, не через экран, я бы вновь не рискнул сказать ему все это, глядя прямо в глаза. Я затаил дыхание.

— Ты знаешь, Константин… — наконец, начал он задумчиво. — А я ведь тоже ненавижу футбол.

— То есть? — вырвалось у меня.

— Твой дедушка… Он хотел, чтобы я занимался им. В детстве я бы с удовольствием походил в кружок авиамоделирования или на шахматы.

Для меня это стало настоящим откровением. Я плохо помнил своего дедушку. Когда его не стало, я был совсем ребенком. Знаю лишь, что он был человеком жестким и очень принципиальным.

— Да, и не было у меня никакой травмы. Признаюсь, чтобы не перечить отцу, я даже хотел на самом деле сломать себе ногу. Потом сдрейфил. Пришлось подделать справку, пару месяцев при нем хромать… Сказать честно, что не хочу посещать эту секцию я опять же струсил.

— Я этого не знал, — тихо сказал я.

— Никто не знал этого, Костя, — продолжил папа, — Я ведь сам себе не хотел признаваться, что повторяю поведение своего отца. Прости меня, сын.

От этих слов я совсем обалдел. Вот уж не ожидал такого поворота событий, а тем более, таких слов от собственного отца. Было безумно неловко. Слава Богу, Кристина по-прежнему не выходила из душа. Кажется, впервые в жизни между мной и папой был такой доверительный разговор и я боялся, что что-то может его прервать и этот миг исчезнет.

— Ты прав, — сказал отец, — Юра — отличная кандидатура на роль руководителя филиала! Он это заслужил, нужно быть настоящим глупцом, чтобы это отрицать… Ты, как я понимаю, своего решения менять уже не будешь?

Я отрицательно покачал головой.

— Что ж… — отец вздохнул, — Видимо истину говорят: чтобы многого достичь, надо от многого отказаться, сынок.

Я видел, что обычно сдержанному на эмоции отцу этот разговор дается все тяжелее.

— Предлагаю все детали обсудить при личной встрече! — как можно беспечнее сказал я.

— Тем более, у тебя в номере такая штучка! — засмеялся отец.

— Тем более! — согласился я.

Я уже собирался нажать «отбой», когда отец решился:

— Константин! — выкрикнул он, — Сынок, я горжусь тобой.

Глава семнадцатая

Я как мальчишка сидел и улыбался непонятно чему. Хотя вру, повод был. Отец впервые в жизни принял мою точку зрения. Мало того, я выяснил, что он жалеет о том, что этот разговор не состоялся раньше.

Почему практически всю жизнь меня преследовало это гадкое тягучее чувство, будто я вот-вот кого-то из родных разочарую? Как я боялся осуждающего взгляда отца, слез матери. Это вечно родительское: «Ты должен, должен, должен… Смотри, Костя, не подведи!». Кажется, пора дать самому себе обещание: никогда не давить на собственных детей. Всегда давать им выбор, прислушиваться и любить.

Я выключил ноутбук и сладко потянулся. Кристина по-прежнему была в ванной. Ох, уж эти девчонки. Интересно, как там Юрка? Решил все свои проблемы? Он ведь еще не знает, что ему предстоит долгожданный переезд в Москву и желанная руководящая должность.

В дверь мою несмело постучали. Странно, обычно номер убирают после обеда. Я нехотя поднялся со стула. Распахнув дверь, я увидел перед собой взволнованную Женю. Светлые волосы растрепанные, глаза горят.

— Доброе утро! — смутившись, улыбнулась она. — Я боялась, что номером ошиблась. И попаду к тому страшному бородатому здоровяку… Ну, ты понял.

— Понял, — улыбнулся в ответ я, — К Евгению. Пройдешь?

Вообще я не был уверен, что приглашать в номер Женю — хорошая идея. Все-таки в этот момент через стенку принимала душ другая девушка… Странная ситуация. Еще пару дней назад я и подумать не мог, что меня будет волновать тот факт, что подумает о наличии Кристины в моем номере Женька… Хотя, кажется, я и словом не обмолвился при Жене, что с Кристиной мы расстались. Однако глупо полагать, что для Женьки вчерашний поцелуй остался незамеченным.

— Ой, нет-нет! — закачала головой девчонка, — Я на пару минут буквально, сказать, что…

Внезапно Женька, покачнувшись, оперлась спиной о стену, а затем медленно сползла по ней. Усевшись на полу, Женя закрыла лицо руками.

— Женя, что с тобой? — не на шутку перепугался я, — Тебе плохо? Воды принести?

Я прикрыл дверь в свой номер и присел рядом на корточки. Осторожно коснулся руки девчонки.

— Костя, дома какой-то кошмар! — не отнимая рук от лица, проговорила Женя.

— Что случилось?

Женька опустила руки и сердито взглянула на меня:

— Дедушка вздумал жениться!

Я вспомнил о той женщине, которую видел в кафе за ужином вместе с Жениным дедушкой. Элегантная эффектная женщина, что и говорить.

— Разве ты не должна порадоваться за него? — поинтересовался я.

— Порадоваться? — воскликнула Женя, — Порадоваться? Чему? Это произошло так неожиданно! В эти выходные они уже распишутся, представляешь? А мне ни словом не обмолвился, партизан! Для меня это вообще шок! Так нечестно!

Я молчал. А что тут, собственно, скажешь?

— Изольда Эдуардовна, — дурашливым голосом произнесла Женька, — Ну, и имечко, представляешь? Говорящее! Она, правда, такая холодная, будто изо льда! Перевезла свои вещички к нам с утра, за завтраком уже наделала мне кучу замечаний… Евгения, говорит, вы поставили на стол не кофейные чашки! Не кофейные ей чашки, чего вздумала! А я понятия не имею, какие ей кофейные понадобились… У меня сроду таких не было. Какие были, такие на стол и поставила!

Женька пыхтела от возмущения.

— Евгения! — продолжила девчонка гнусавым голосом, — Не болтайте за столом! А я разве болтала, Кость? Я просто спросила, надолго ли она к нам это самое… пришвартовалась.

Я тихо рассмеялся. Тогда мне казалось, что Женя устраивает трагедию на ровном месте.

— По-моему, ты сейчас порешь горячку, — серьезно сказал я, — Пусть она немного не в твоем вкусе, но твой дедушка, по-видимому, любит ее. И с ней он счастлив! Подумай о нем немного…

— Да? — Женя возмутилась пуще прежнего, — Костя, а обо мне когда-нибудь кто-нибудь будет думать? Почему они все делают так… исподтишка. Как снег на голову! Почему меня заранее с ней не познакомить, чтобы я потихоньку свыклась с мыслью, что я больше не буду хозяйкой в своем доме, что мы станем жить втроем, что моя жизнь вновь не будет прежней… Я ее сегодня первый раз в жизни увидела! Почему они скрывают все до последнего? Что за трусость? Несколько лет назад я так проснулась, а родителей нет дома… Все, уехали! И даже не попрощались! Не сообщили мне дату своего отъезда… Это нормально по-твоему? Видите ли, не хотели меня расстраивать! И все они счастливы! Все! Кажется, кроме меня!

Женька выглядела такой потерянной, что я не выдержал и осторожно обнял ее. Теперь мы сидели в обнимку в коридоре, вытянув ноги. Я вновь почувствовал уже родной запах морской соли и мяты. И сердце мое застучало громче, быстрее.

— Мир — отстой! — между тем, продолжала ворчать Женя, — Кажется, эта Изольда специально меня провоцирует. Возможно, дедушка рассказал ей, что я быстро выхожу из себя! Ну, ничего, я наоборот и виду не подам, что меня задевают ее нравоучения!

Я меж тем рассматривал Женькины пыльные кеды, затем перевел взгляд на загорелые коленки: на одной из них была свежая ссадина. Я вспомнил, как девчонка ловко забиралась на маяк, рыбачила в открытом море, смело управляла яхтой… Мне захотелось обнять Женю еще крепче, прижать к себе изо всех сил, никогда не отпускать. Но, думаю, она не поняла бы моего душевного порыва.