– Все дело, полагаю, в характере. Он у Алены… скажем так, сволочной. Она вроде и милая, но потом как скажет что-нибудь – и пожалуйста, человек чувствует себя оплеванным. Очень много в ней яда, сцеживать его куда-то нужно. На фоне всех остальных она как раз выглядит весьма успешной, вот, наверное, и ездит в гости к тете не столько себя показать, сколько над остальными поглумиться. – Егор задумался. – Впрочем, о ее мотивах я никогда не размышлял всерьез. Приезжает и приезжает. Пока вся эта катавасия с воровством и наследством не началась, я вообще о том, кто из моих родственников чем живет, не особо задумывался. Времени нет, да и не такой я человек…

– Вот опять вы оправдываетесь!

– Есть немного. Почему-то вы у меня вызываете такое желание – показаться лучше, – откровенно высказался Егор. – С Аленой все ясно, осталась Фаина.

– Какое дивное имя!

– Она и сама дивна донельзя. Фаина – это особое явление в нашей семье. Тетя Лида давным-давно вышла замуж за человека с гордой фамилий Орлан. Он ужасно гордился, что фамилия аристократическая, у него предки были то ли графья, то ли князья. Но вот Орловых я помню, а чтоб граф Орлан… Да неважно. Горел он желанием продолжить свой род, как и мой дед Макаров. Но не получались у них с тетей Лидой дети, хоть ты тресни! В конце концов, тетя Лида плюнула, пошла в детдом и выбрала первую попавшуюся девочку лет трех, которую они и удочерили. Имя по документам сменили полностью. Назвали Фаина – в честь мужниной прабабки, а фамилию, конечно, дали Орлан. Потом тетя Лида спалила своего орла белокрылого на измене, а она женщина решительная – бежал он в спущенных штанах, очень быстро. Тетя Лида с ним развелась и повторно вышла замуж, быстро пацана родила, но Фаину не бросила. Всю жизнь любит, как родную дочь.

Егор помолчал.

– Только девочка, конечно, странная. Не знаю, кто были ее биологические родители и была ли там какая-то Санта-Барбара, скорее всего, обычные алкоголики или наркоманы. Фаина с виду немножко заторможенная, временами странно изъясняется, одевается не как все, верит во всякую ерунду и склонна к депрессиям. До суицида никогда не доходило, но рассказать всем, как ее с детства утомлял жестокий мир, – это в духе Фаины.

– И работает она, наверное, в библиотеке? – предположила Маша.

– Не угадали. Кушать всем надо, а в библиотеке даже мыши живут роскошнее, чем работники. Поэтому Фаина трудится где-то секретаршей, в отпусках ездит на слеты ведьм или гадальщиков на Таро, для меня это одно и то же. Ну, и у тети Иры прописалась постоянно.

– Егор, вы меня извините, конечно, я, может, сейчас резко скажу… Но зачем вы-то с ними общаетесь, если они вам так не нравятся? Вы же, как я поняла, тоже сюда по субботам ездите.

– И не только по субботам. – Егор побарабанил пальцами по столу. – Просто мама моя умерла очень давно, я ее почти не помню. Папа жив, слава богу, до сих пор и чувствует себя отлично. Ну я и… прикипел к тете Ире. Она старается всем одинаково внимание оказывать, но мне в свое время помогла пережить и потерю мамы, и подростковые бурные годы. Я им с дядей Сережей помогал этот дом искать, да и вообще… Люблю я ее.

Маша улыбнулась:

– Я так и поняла. Вам ничего от нее не нужно, кроме того, чтобы она просто была… и чувствовала себя счастливой. А эта субботняя компания счастливее ее не делает. Так?

– Так, – согласился Егор. – Обычно не только они приезжают. У нас родственные сборища – дело обычное, и не только в этом доме. Народу много. Постоянно у кого-то дни рождения, именины, встречаемся частенько. По субботам здесь обычно больше людей, но вот эти четверо… они как бы отдельно ото всех. И бывают четко каждую неделю, тогда как остальные наезжают от случая к случаю.

– Я поняла. Основной круг подозреваемых.

– Да, в общем, кроме них – некому. Мы с тетей Ирой уже и так, и этак прикидывали… На своих помощников, – он понизил голос, – она думать не хочет и правильно делает. Эти люди тут уже не первый год служат, и ничего подобного не случалось. Если б кто-то из них хотел начать воровать, давно бы начал.

Маша задумчиво качнула головой.

Пожалуй, Егор прав; к тому же только дурак будет пилить надежный сук, на котором сидит. Ирина облагодетельствовала всех троих помощников, которые живут в доме, избавила их от каких-то проблем, платит хорошую зарплату. Гадить у себя в уютном гнездышке способен только больной человек. Валентина Матвеевна, конечно, не выглядит образцом привлекательности, да и Калерия явно натура сложная, однако они вполне вменяемы.

Нет, помощников исключаем.

– Хорошо, – вздохнула Маша. – Значит, завтра приедут именно эти четверо.

– Прибудут к обеду, не сомневайтесь.

– И мы просто с ними общаемся и пытаемся понять, кто из них может тащить ценные вещи из дома… Ах да! – вспомнила Маша. – Я же не рассказала вам о своей гениальной идее!

– Что за идея? – чуть заметно нахмурился Егор.

– Вы пошутили насчет того, что коту достается все наследство, а потом никто не поверил, будто это шутка. Из-за этого Виконта могут… ладно, не будем о плохом. Я предлагаю следующее. Объявите, что тетя реально обеспокоилась, поразмышляв о последствиях своего поступка, вокруг полно опасностей, а котика она очень любит… И внесла в завещание изменения. Если с котом что-то случится, все имущество отходит благотворительному фонду. Точка.

– Но ведь это полный бред! – пробормотал Егор. – Это же кот! Завтра он может выбежать на проезжую часть, его собьет машина – Виконт, прости, я знаю, что ты не такой дурак, просто для примера, – и плакало все завещание! Тетя его перепишет… Да в это не поверит никто!

– Вы уверены? Они же поверили, что ваша разумная и адекватная тетя Ира вообще смогла завещать имущество коту. Почему бы и не ожидать от нее следующего шага? Вполне логичного, заметим. Она так любит Виконта, что даже мысли не допускает о том, будто он может не прожить долгую и счастливую жизнь. Ну, а если котик сгинет в ближайшее время, то и имущество надо отправить на благотворительность, чтобы его душа радовалась в кошачьем раю…

– Мария, вы меня простите, но это звучит как дикая выдумка.

– Давайте попробуем, – предложила Маша. – Мы же ничего не теряем. Если они на это купятся, то есть шанс, что Виконта никто не тронет. Это не означает, что я перестану за ним присматривать. Я буду смотреть в оба глаза и еще на затылке парочку глаз отращу! Но вдруг сработает!

– Это самое бредовое предложение, которое я слышал в своей жизни… Впрочем, и моя шутка про наследство величием интеллекта не блистала. Что ж, если вы думаете, что это может помочь… Давайте попробуем!

Глава 6

Утро субботы выдалось пасмурным и прохладным. Откуда-то к Москве подкатились облака, затянули небо, вчера еще радовавшее оттенками индиго, и Маша, проснувшись, долго сидела на подоконнике, вдыхая запахи сада и размышляя, будет ли дождь.

На листьях, траве, лениво открывшихся цветочных бутонах лежала крупная роса; вчера солнышко выпарило ее за считаные минуты, однако сегодня она оставалась на месте, словно по саду рассыпали множество стеклянных бусин.

Виконт вторую ночь спал в ногах у Маши, и она усматривала в этом признак доверия. Кот вообще оказался замечательным, Маша влюбилась в него за эту пару дней по уши. Виконт не вредничал, а если носился по дому бодрым скоком, то исключительно от избытка молодой энергии, когти точил исключительно на когтедралке, ходил по своим кошачьи делам только в лоток (в саду не гадил, что характерно) и принимал пищу три раза в день исключительно из собственной миски. Также Маша обнаружила, что из рук у людей он съестное не берет, и возрадовалась. Корм она насыпала сама, пачку перетащила к себе в комнату – количество просмотренных детективных сериалов давало о себе знать.

Вдруг кто-то из злоумышленников решит отравить котика?

Уж лучше Виконт пока пожует сухой корм, выданный порционно именно Машей. Кот ел также свежую курятину, которой заведовала Калерия, и Маша решила, что на повариху можно положиться в этом плане. Вряд ли ее интересует наследство.

Егор обещал приехать пораньше, и Маша некоторое время вертелась пред зеркалом, пытаясь выбрать себе наряд. Глупо скрывать, что Егор ей понравился. Себе Маша никогда не врала. Смысл? Обманешь себя, настроишь гору иллюзий, а потом реальный мир больно даст тебе по тому месту, на котором сидишь, и еще по голове дубинкой добавит. У Маши было много подружек и знакомых, и среди них немало мечтательниц, витавших в облаках. И ни разу, ни разу эти иллюзии ни к чему хорошему не приводили! Ни разу самообман не оправдывался!

Так что у Маши на сей счет имелась твердая жизненная позиция: докапываться до собственных переживаний и честно себе признаваться: да, со мной происходит именно это, что я буду делать?

Вот, например, последний роман. Ну, по-хорошему, не стоит бывший парень того, чтобы о нем долго переживать! Вообще не стоит! Но Маша еще немного переживала – и сама себе в этом признавалась, знала, что сидит внутри эта иголочка обиды, боли и сомнений, все ли она сама сделала правильно. Эта иголочка потом растворится под напором новых жизненных впечатлений, превратится в полезный опыт, а пока… Она есть, отрицать глупо.

И Егор Маше нравится – это тоже глупо отрицать.

Ей всегда нравились парни, которые не строят из себя черт-те что. Наверняка Егор немного перед нею красовался, однако это понятно и простительно. А может, не красовался, может, он всегда себя так ведет. Но он симпатичный, у него хорошее чувство юмора, он любит тетю и с удовольствием гладит кота…

Вчера, когда закончили обсуждать грядущих гостей и планы разоблачения, Егор расспрашивал Машу о работе ветеринара и немного рассказал о своих айтишных буднях. Разговаривать с ним было легко, и мысль о духовном совпадении Машу не покидала.

Хотя совпадение и милые разговоры ничего не значат, но это же не мешает одеться красиво, чтобы заманить парня еще на парочку милых разговоров?..