— Питерс, какого чёрта ты тут делаешь? — Она повернула мою голову на бок, и я почувствовал, как её крошечная ручка коснулась моих волос. — Чёрт, у тебя идёт кровь.

— Я люблю тебя, Сидни, но ты не любишь меня. — Я схватил её за руку, притянув ближе. — Я должен кое-что тебе сказать. Да, я написал то письмо, но я подпишусь под каждым словом. Ты очень талантлива, и когда я попаду в НФЛ, куплю тебе радиостанцию.

Я подумал, что увидел на её лице улыбку, но с тем же успехом это мог быть и дьявольский оскал.

— И ты такая низкая, Сидни. По моей просьбе они сделают все раковины и фонтаны с водой на радиостанции ниже на пять дюймов. Только для тебя.

— Беги внутрь и приведи Ченса, — сказала Сидни, и я, проследив за её взглядом, увидел высокого темноволосого хищника, который не заслуживал ничего кроме гнева сатаны.

— Шарбас? — Я сел и выдернул голову из рук Сидни. — Тебе, мать твою, хватило наглости тут появиться? — Я повернулся к Сидни. — Стань позади меня, детка.

— Питерс, что ты делаешь? Иди домой, — сказал Ник, небрежно прислонившись к своей машине. — Ты больше не нужен Сидни, золотой мальчик.

— Ник, — резко произнесли Сидни. — Он пьян и поранился. Иди в дом и приведи помощь.

Бешеная ярость охватила все мои мышцы, когда я посмотрел на его ехидную ухмыляющуюся физиономию и на его дурацкие, проданные без рецепта врача, хипстерские очки.

— Я в порядке. Просто помоги мне подняться. Я поднял руку, и Шарбас схватил её, потянув меня вверх.

Как только я устойчиво встал на ноги, посмотрел на своих прекрасных Сидни, а потом опять на грязного насильника.

— Тебе конец. — Ударив предплечьем Ника по шее, я прижал его к машине. Лицо Ника покраснело, и я сделал так, чтобы оно стало пурпурным, несколько раз подряд дав ему в челюсть.

— Грей, остановись! — кричали Сидни позади меня. — Что ты делаешь?

После ещё двух ударов кто-то стал удерживать мою руку, и я поднял взгляд, обнаружив, что Фернандо оттаскивает меня. Он развернул меня, и я увидел Ченса и Сидни, которые стояли на газоне.

Ченс подмигнул и выпил стаканчик пива в мою честь.

— Красава, — сказал он.

— Ты, мать твою, рехнулся? — кричал Шарбас, и внезапно Фернандо отпустил меня, и я упал на колени. Когда я развернулся, Фернандо уже удерживал Шарбаса.

Ползая по тротуару, я прижался к ноге Сидни.

— Он насильник, Сидни.

— Грей, заткнись. — Предупредил Ченс.

— Мне плевать если меня вышвырнут из команды, — крикнул я, повернувшись лицом к Шарбасу. — Мне плевать на твоё соглашение о неразглашении с Нортерном, ты, трус. Можешь позвонить своей мамочке и засудить меня. Мне насрать.

Я указал на Сидни, стоящих за мной.

— Я люблю её, а ты разрушил нас. Она не грязная сучка, и она набирает десять тысяч по шкале кисок.

Сидни ахнули позади меня, и я повернулся к ним.

— Ты слышала его тем утром, детка. Не меня. Я бы никогда не сказал такого.

— Не верь ни единому его слову, Сидни, — крикнул Шарбас, и Фернандо прижал его к машине. — И ты прав, Питерс, я засужу тебя за клевету. — Он указал на Сидни. — У меня есть свидетель.

— Бритни Сондерз, — сказал я, указывая Сидни взглядом на Шарбаса. — Спроси его о Бритни Сондерз, Сидни.



Глава 47