— Что... за... чёрт? — Я изо всех сил старалась угадать, что там кричит Брайан за звуконепроницаемым стеклом. — Ты говоришь «что за чёрт», Брайан? — может, он просто хотел поиграть в шарады.

Сложив пальцы в форме круга, я подняла их над правым глазом.

— Кино, верно? Два слога или один?

Брайан покачал головой и показал мне два средних пальца.

— Хорошо. Два слога, — я написала «Сид жжёт» на клочке бумаги и приложила его к стеклу. — Я уже это знала. Это было слишком просто.

Отшвырнув свои наушники, Брайан отодвинул стул от своего стола, встал и завернул за угол. Когда он ворвался в студию, я непринуждённо попивала свой энергетик, кивая головой под песню Hall & Oates «Sara Smile»1.

— Что, Брайан? Hall & Oates возвращаются. Ты первый это узнал. Можешь гордиться.

— Что за чёрт, Сидни? Ты не можешь просто прийти сюда, захватить все радиоволны кампуса и сказать: «Оказывается, одна девушка... Не могу вспомнить её имени... А, нет, могу. К вашему сведению, она заработала триппер», а потом поставить «Sara Smile».

— В кампусе пятнадцать тысяч ребят. Если мои подсчёты верны, а это обычно не так, то существует по крайней мере тысяча потенциальных Сар. Да брось, это же забавно. Именно поэтому ты и дал мне это место... Я смешная, помнишь?

Когда Брайан три недели назад выловил меня на уроке сексуального образования, я обо всём его чётко предупредила. Сказала, чего хочу во время эфира, что ему запрещено душить мою креативность. Это было моё единственное требование. Ему шепнули, что я была знаменитой Сладкоежкой – печально известной радиоведущей в местном колледже. Здесь, в Нортерне, я была Сандэй Лэйн – дерзкой ведущей без тормозов, которая критиковала пороки университета и кретинизм жителей кампуса. Анонимность давала мне огромную свободу в эфире. Нельзя оскорблять людей, не скрывая своего имени и не получая при этом смертельных угроз.

— Это безответственный журнализм, Сид.

— Хорошая новость: я не журналист. Я ведущая, помнишь? И я аноним, поэтому не парься по этому поводу. Ни одна девушка в здравом уме не признает, что я говорю о её ЗППП.

Песня закончилась, и я включила микрофон. Брайан навис надо мной, критически меня оглядывая.

— Исправь это.

— Привет, Нортерн. Мне тут недвусмысленно дали понять, что я не должна была выдавать Сару с её триппером и ужасным вкусом в мужчинах.

Брайан зарычал.

— Но сентябрь — месяц безопасного секса. Пожалуйста, наденьте его. Повторяю в двадцать четвёртый раз: пакет и напальчник не считаются. Пожалуйста, загляните в кабинет профессора Гранджа. Второй ящик снизу, презервативы для эльфов. Подойдёт идеально.

Выключив микрофон, я схватила сумку и поскорее пронеслась мимо Брайана, чтобы избежать ещё одной лекции.

— Позже, Бри. Иду в клуб!