— Шучу-шучу, Скотт... Нет... Нет, Скотт, не говори своей маме.

Я опять сосредоточился на Джеке.

— Портер, твоя сестра лесбиянка?

Если она хоть чем-то похожа на Джека, то она высокая блондинка. С каждой минутой всё лучше и лучше.

— Да, — ответил Джек слишком уж быстро. — Она лесбиянка.

Он, казалось, был серьёзен, но я не мог сказать, прикалывался ли он надо мной.

Потом он улыбнулся.

— Нет, не думаю. Однажды я нашёл в её комнате вибратор. Розовый. Не уверен, что лесбиянки пользуются розовыми вибраторами.

— Классика, — сказал Ченс с намёком на гордость в голосе. — Шпионить в комнате сестры. Нашёл ещё чего хорошего? Откуда ты можешь знать наверняка, что она не лесбиянка?

— Сейчас, может, ей и стала, — сказал Джек, задумавшись. — Я читал её дневник два года назад, поэтому знаю, что у неё был секс по крайней мере с одним парнем. Она описывала его как «небрежного и самонадеянного». Не смог продержаться дольше двух минут... — его голос затих до еле слышного бормотания. — А после этого она превратилась в стерву. Точнее, ещё большую стерву.

Джек нервно поднял глаза.

— Чёрт. Я не должен был вам все это говорить. Вы, парни, не знаете мою сестру. Она всегда держит при себе перцовый баллончик. Даже когда спит, — он остановился, чтобы драматично вздохнуть. — И однажды она так разозлилась на маму, что украла её машину и отдала её бомжу в обмен на собаку, — в его взгляде читалась отчаянная мольба. — Серьёзно. Она катастрофа.

Я хлопнул Джека по спине, толкая его по направлению к выходу.

— Пошли, Портер.


— Это место — дыра.

Мы только что остановились перед «Спейсрумом». Грязное шлакоблочное здание на окраине кампуса. Джек молчал всю дорогу. Ребёнок боится своей старшей сестры, но на поле может врезаться в парня в два раза больше его самого и устоять на ногах. Что-то здесь не так.

— Жди здесь, — сказал я, бегло глянув на вышибалу.

Джек наконец открыл рот, но я захлопнул дверь и направился ко входу.

Показав документы, я вошёл в основной зал. Сразу же заметил светловолосую официантку в углу и направился к ней. Она посмотрела на меня с непринужденной улыбкой.

Чёрт, Джек. Я понял.

— Эй, приветик. Пришёл забрать пикап, — сказал я, когда она подошла ближе. Пробежавшись взглядом по её тощей груди и худым рукам, я вдруг понял, что если она и нагоняла страх, то не больше пушистого кролика. — Ты не кажешься устрашающей.

— Так и есть, — крикнула она, чтобы перекричать музыку. — Принести тебе выпить?

Я узнал мелодию популярной песни, замиксованную с другим треком. Потом каждые несколько секунд звенел жуткий звонок и через динамики пробивался женский голос, крича какую-то чепуху.

— Не нужно выпивки... Я здесь только чтобы забрать ключи.

Она посмотрела на меня в замешательстве.

— Портер, верно?

Покачав головой, она указала в толпу танцующих.

— Портер там.

Я оглянул танцпол.

— Она танцует? Я думал, она здесь работает.

— Так и есть. Она диджей, её зовут Зловещая.

— Зловещая, — повторил я. Невероятно. — Как туда попасть?

Официантка посмотрела на часы на барной стойке.

— Через три минуты у неё перерыв. Я должна принести ей воды. Хочешь отдать вместо меня? Я её боюсь до усрачки.

Кивнув, я взял бутылку с подноса и подбодрил себя перед встречей с ужасным зверем, диджеем по прозвищу Зловещая. Официантку позвали к столику, а я прислонился к барной стойке, рассматривая толпу.

Отсюда я мог разглядеть невысокого человека, скрючившегося в кабинке диджея, но было темно.

Легко и непринужденно музыка плавно перешла в лаундж семидесятых. Гитарный бой вырывался из динамиков, за ним шли тяжёлые биты, и всё это волшебным образом стихало в оперный тенор, глубокий и насыщенный, и он звучал вместе с битом. В динамиках раздавался мужской голос с уверенностью президента, выкрикивая какую-то цитату Шекспира. Все это сбивало с толку, но толпа визжала.

— Грей? – позади меня раздался низкий голос, и я обернулся.

— Ник Шарбас? Какого чёрта, мужик? Ты здесь работаешь?