— Я рада просто… ох… — Лиза согнулась пополам и мучительно застонала, стараясь глубоко дышать и медленно выдыхать. Очередная схватка пронзила насквозь и на несколько секунд лишила ориентации в пространстве, наградив яркими звездами перед глазами.

— Что? Началось? — Элис сразу поняла, что случилось и, вовремя подоспев на помощь, дала Лизе возможность опереться на нее и без приключений дойти до дивана.

— Угу.

— Давно?

— Еще утром…

— И ты до сих пор еще дома? — Она изумленно смотрела на подругу, прикидывая, не тронулась ли та умом. — Лиза, ты что, смертница?

— Да все хорошо. — Лиза мягко улыбнулась и растерла поясницу. — У меня все под контролем. Воды еще не отошли, врачу позвонила, она меня ждет…

— Я, вообще-то, про Алекса…

— С ним я как-нибудь справлюсь. — Лиза только сейчас вспомнила, что хотела ему позвонить, но так и не решилась мешать его важным переговорам.

— Угу, справится она, — недовольно пробурчала Элис, предполагая, какой будет скандал. — Пошли в машину, я тебя отвезу.

— Уверена? — Лиза иронично изогнула бровь и поднялась на ноги. — Воды-то еще не отошли.

Элис лишь возвела глаза к небу, в очередной раз сетуя на то, что эта семейка сведет ее с ума.

— Ты только не роди в машине, — прокомментировала она неуклюжие передвижения Лизы и невольно усмехнулась — роды принимать ей еще не приходилось.

— Я постараюсь. — Лиза, кряхтя, залезла на заднее сидение и облегченно выдохнула, откинувшись на спинку.

Элис закинула ее вещи в багажник, набрала короткое смс Алексу и, сев за руль, плавно выехала со двора.

Лиза глубоко дышала и нежно гладила свой живот, успокаивая дочь и уговаривая ее немножко подождать. Страха не было, она чувствовала себя на седьмом небе от счастья и с трепетом ждала, когда наконец увидит ее.

— Почти на месте, — пояснила Элис, перехватив взволнованный взгляд Лизы.

— Только Алексу не говори, — сквозь стиснутые зубы, попросила та. Схватки набирали обороты, а в тесной машине было крайне сложно найти удобную позу, чтобы облегчить боль.

— Ты с ума сошла? — Элис посмотрела на нее, как на психа, и пояснила: — Я сразу ему написала. Он уже, наверное, едет сюда.

Даже не хотела связываться с бывшим начальником. Когда дело касалось его жены, он становился абсолютно непредсказуемым и неадекватным.

— Зачем? У него же важная встреча…

— Ничего не знаю, — отмахнулась Элис и свернула на территорию больницы. — Я, вообще-то, еще жить хочу.

— Он же волноваться будет, — вздохнула Лиза, меньше всего ей хотелось мучить мужа. Прекрасно знала, что он изведет себя в ожидании появления ребенка.

— Ничего, переживет. — Элис припарковалась и заглушила двигатель. — Приехали.

***

— Эй, сучка…

Макс, торопливо вытираясь, даже не оглянулся. В тюрьме он постоянно слышал всякого рода подколки и оскорбления, но старался на них не реагировать. Поэтому не обращал внимания на голоса за спиной до тех пор, пока кто-то не схватил его за локоть.

— Эй, сучка. Я к тебе обращаюсь.

Максим повернулся и увидел местного авторитета Леху по прозвищу Лось. Позади Лехи стояли двое его подручных, которые, ухмыляясь, смотрели прямо на него, окидывая липкими взглядами, которые вызывали приступы страха и тошноты.

— Ты что, решил меня игнорить? — Леха подошел совсем близко и уставился на Макса бесцветными рыбьими глазами. Роста он был небольшого, зато в плечах невообразимо широк, а мускулы натягивали ткань тюремной робы так, что та чуть ли не лопалась. — Я, по-твоему, похож на того, кого можно игнорить?

Максим отрицательно помотал головой. Ситуация была неприятная — в душевой, кроме их четверки, никого не осталось, и его собеседники, в отличие от самого Макса, были вполне одеты, в то время как он все еще кутался в мокрое полотенце.

— В общем, так, слушай меня. Сегодня после отбоя у тебя будут гости. И хорошо, если ты будешь их ждать.

— Я не пидор! — с вызовом ответил Максим, на которого внезапно накатил прилив смелости. — И твоей подстилкой не буду.

— По-моему, ты не понял. Не, ребят, прикиньте, он не понял, — сказал Леха, обращаясь к своим подручным. Те загоготали, обнажая гнилые зубы, и Максима в очередной раз передернуло. Леха резко махнул, и Макс в мгновение ока оказался с двух сторон прижатым к мокрой стене. — У тебя есть выбор, красавчик: ты будешь либо моей сучкой, либо общей. — При этих словах державшие Максима парни вновь заухмылялись, видимо, предвкушая развлечения.

— Я не по этой части, вы меня с кем-то спутали, — завизжал Максим, уже понимая, что ему никуда не деться, но до последнего надеясь на чудо.

— Ага, как же, спутали… А это что?

Леха резко сорвал полотенце с бедер Макса, а парни повернули его спиной и нагнули. Максим ощутил шлепок по заднице.

— Знаешь, кто такие наколки делает? Тюремные шлюхи.

— Я не хотел, ее сделали против моей воли.

— Ну да, а задом ты к этому чуваку тоже против своей воли стоял?

Троица захохотала, а Максим, включив благоразумие, решил не отвечать. Все его слова падали словно в пустоту. И никакого выхода он не видел. Чертов Гилберт! И чертова Лиза! Чтоб они оба сдохли!

— Ну так что, будешь ждать меня сегодня в гости? Или нам всей компанией прийти?

Максим сцепил зубы и кивнул. Но Леху это не удовлетворило. Он приказал поднять его и поставить к себе лицом, а потом схватил за подбородок, повернул лицо Макса из стороны в сторону, и с удовлетворением отметил:

— Красавчик. Надеюсь, рот у моей сучки такой же рабочий, как и его задница.

Максима отпустили, и он упал на мокрый, холодный пол, дрожа всем телом. Леха с товарищами удалялся по коридору, даже не оглянувшись на свою новую жертву.

Максим с ужасом ждал отбоя. Знал, что Лось в любом случае придет не один, его прихлебатели будут стоять рядом с камерой, чтобы при необходимости всегда прийти на помощь. Если бы у него было хоть что-то, чтобы купить себе неприкосновенность, Макс не задумываясь отдал бы это. Но ничего не было. Ни денег, ни связей. Ничего, полный, абсолютный ноль.

Через несколько минут после того, как объявили отбой и погас свет, раздался тихий скрип открываемой двери камеры. Максим сначала сжался, а потом постарался расслабиться, как делал это в борделе. Ведь иногда ему это даже нравилось. Может, и сейчас будет не так уж плохо и противно? Да, он не гей, но между жизнью и сексом с мужиком он однозначно выбирал жизнь. Несмотря на то, что находился в тюрьме всего-ничего, он уже наслушался рассказов о том, что случалось с теми, кто не подчинялся Лосю.

— Моя сучка меня ждала? — раздался шепот у самого уха, и Макс вздрогнул. Кивнул и только потом понял, что собеседник его не видит. Но отвечать «да» очень не хотелось. Поэтому он просто сжал зубы и выдавил:

— Делай уже, что собирался, и вали из моей камеры.

Тихий смех вызвал очередной приступ дрожи, таким он был зловещим.

— Отлично. Люблю сучек с характером. Давай, раздевайся, быстро.

Чертыхаясь, Максим принялся стягивать с себя одежду, как вдруг ощутил на своем теле горячие руки.

— Блядь, ты издеваешься? Штаны спускай и трусы, идиот. Нахуй мне твоя рубаха сдалась. Или позвать мальчиков, чтобы тебе помогли?

— Не надо, — процедил Макс сквозь зубы и сдернул брюки вместе с бельем, перешагивая через кучку ткани. И тут же его голую задницу облапала чужая ладонь, а вторая легла на плечо, заставляя опуститься на колени.

— А как же растяжка?

— Чего-о?

— Ну подготовиться там… — залепетал Максим, чувствуя, как по спине стекают струйки пота от страха.

— Перебьешься.

— А смазка?

— Поплюю — вот тебе смазка.

— Но…

— Заткнись и поворачивайся, сучка. Запомни, — Макс ощутил, как его схватили за волосы и потянули, отчего на глазах выступили слезы, — ты никто, и твои желания меня не волнуют. Будешь качать права — пойдешь по рукам, усек?

Макс закивал, хотя боль была нестерпимой, и тут же почувствовал, что его буквально бросили на пол камеры.

— На колени и задом! — раздался рык, и Макс подчинился. — А чтобы ты не поднял весь блок на ноги, вот… — В рот Макса засунули какую-то тряпку, которая была чуть влажной и неприятно пахла. — Это чтобы ты знал, кому принадлежишь, сучка.

Только после этих слов Максим понял, что во рту у него чужое нижнее белье, пропитанное потом, мочой и спермой, и его чуть не вырвало. Он хотел вытащить грязный кляп изо рта, но в следующее мгновение забыл о нем, ощутив дикую боль. Он замычал, но чужая рука вновь схватила его за волосы и удерживала все время, пока Леха удовлетворял свою животную потребность. Наконец, он последний раз глубоко вонзился в анус Макса, протяжно застонав, и выпустил Краснова, который буквально рухнул на пол почти без чувств.

— Отличная сучка, — довольно произнес Леха, отдышавшись. — Трусы оставь себе как сувенир. — Он немного попыхтел, явно натягивая штаны, а потом направился к выходу. Уже от самой двери Максим услышал: — До завтра, жди меня.

Услышав эти слова, Макс крупно вздрогнул, ощущая боль во всем теле, свернулся калачиком там, где упал, и впал в состояние практически беспамятства.

Лунный свет едва пробивался сквозь решетчатое окно под потолком. В камере было холодно и сыро, с приходом осени качество жизни сильно ухудшилось. Сквозняк беспрепятственно гулял по камере, а тонкое казенное одеяло совсем не грело. Укутавшись с головой, Макс забился в самый теплый и сухой угол нар и прикрыл веки, пытаясь хоть немного поспать.

Сон давно превратился для него из потребности в роскошь. Он боялся спать, каждый раз, когда закрывал глаза, мог больше их не открыть. На зоне были свои порядки, и его место в этом отлаженном механизме обозначалось одним словом — сучка Лося, никто. Максим был уверен, что это Гилберт постарался устроить для него такую жизнь, но не мог ничего изменить.