Я никогда не задумывался, каково это – делать это... по-другому. Двигаться внутри женщины без этой разрывающей мышцы свирепости. Я никогда не представлял, как было бы приятно поговорить с ней, не скрывая своих слов и боли.

Никогда не думал, что найду кого-то, кому можно доверять.

Но было бы также невозможно найти кого-то, кто доверил бы мне разум, тело и душу взамен.

Но я не был дураком. Это было мое место в жизни. Трахал женщин, но они не оставались на ночь. Команда платила мне зарплату, но затягивала поводок на шее. Болельщики хотели крови, пока их любимые игроки не оказывались подо мной.

Мир поощрял меня стать зверем, пока они не поняли, что создали чудовище.

А чудовища не занимаются любовью.

Я зарычал, низко и глубоко, заставляя Пайпер замолчать мрачным поцелуем. Она сдалась мне, и я скрутил на ней пальцы, проведя плотный круг по ее шелковистому клитору. Она вздрогнула, показывая грудь, изгибы, хирургический шрам под пупком. Это не портило ее. Это делало ее еще красивее, когда вода стекала по ее коже.

Я никогда не держал ничего более прекрасного. Такого красивого, почти хрупкого. Драгоценного.

Аппетитного.

Я провел языком по ее губам также сильно, как погладил ее щель. Дрожь пробежала по ее телу. Она схватила меня за руки, застонала мне в рот и напряглась.

Уже?

Ее тело качнулось напротив моего. Ее хныканье чуть не отправило меня за край без рывка к моему члену.

Пайпер кончила достаточно сильно, чтобы закричать, но едва ли издала звук громче шепота. Она дрожала, извивалась и ахала от удивления. Столь невинно. Так распутно.

Я хотел вонзиться в нее жестко. Быстро. Сильно. Без перерыва или паузы.

Пайпер не нужен был воздух. Она должна была кончать. Неоднократно. Бесконечно.

Благодаря мне.

Я должен был трахнуть эту женщину. Ничто в мире не имело значения. Ни команда. Ни торговля. Ни вся моя чертова карьера. Я бы все бросил, проигнорировал, уничтожил ради шанса спрятаться внутри этой женщины и почувствовать, как она обхватывает меня.

Но Пайпер быстро пришла в себя, спрятав лицо перед тем, как нырнуть за полотенцем.

Она была смущена? Господи, чего ей было стыдиться? Я никогда в жизни не видел ничего прекраснее.

Пайпер вырвалась из воды, случайно использовав самую плавучую часть меня в качестве стартовой площадки. Я хмыкнул, хватаясь за край джакузи, чтобы не утонуть. Она обернулась полотенцем. Не то чтобы это имело значение. Я ничего не видел, кроме сверкающих звезд, ослепляющих мое зрение.

– Я не могу этого сделать, – прошептала Пайпер.

Я до боли стиснул зубы.

– Не проблема, – вздохнул я. – Не думай, что я тоже могу.

– Прости меня. Мистер Хо…, Коул... я не хотела тебе мешать.

– А кто говорит, что ты мне помешала? – я обхватил себя, глубоко дыша, когда агония рассеялась, и мои яйца опустились вниз. Эта женщина была ходячей рекламой систем безопасности и высокоэффективных чашечек. – Мы просто дурачились.

– Я не могу просто дурачиться. Я должна идти.

– Идти? – застонал я. – Куда?

– Домой.

– Зачем? У меня, действительно, хороший дом. Ты еще даже не видела кровать.

– И не увижу. Никогда, – она схватила всю одежду, которую смогла найти... включая мою. – Я... я собираюсь переодеться и убраться отсюда. Пожалуйста, забудь об этом.

– Немного трудно забыть красивую женщину, кончившую на мою руку.

– Ну, попробуй, – она споткнулась, попятившись. – Я даже не знаю, который сейчас час. Я опаздываю. Это, действительно, плохо.

Мой член наказывал меня за то, что я позволил ей уйти. А еще болел от того, что она так близко подошла. Я еще даже не пытался выбраться.

– Что случилось?

– Я пробыла здесь слишком долго. Слишком долго.

Я засмеялся.

– Почему? Кто тебя ждет?

– Моя няня.

Слова обухом ударили меня.

Она выскочила из дома, с грохотом выбив дверь на подъездную дорожку. Дверь врезалась в раму и медленно покачнулась. Я не вздрогнул, когда она с грохотом упала на цемент.

Я в шоке опустился в джакузи.

Ее няня?

У Пайпер был ребенок?


Глава 7

Пайпер


– Тащи свою задницу в тренировочный центр – у нас проблема.

Голосовое сообщение от отца, как всегда, бодрило. К сожалению, вскоре он разозлится еще больше.

У меня не было няни.

Черт, у меня едва ли был ребенок. У моего маленького лучика солнца разболелся животик, превратив ее в демона. Она еще не ела, не хотела спать, и ее единственной целью в жизни было плюхнуться на пол и использовать свои кубики, чтобы оставить вмятины на моих стенах.

Что было хуже? Пропустить экстренное собрание в офисе «Монархов»… или присутствовать на собрании, неся на бедре капризного ребенка?

Ни один из вариантов не был приятным, но я должна была встретиться с ними в центре. Команда запланировала звонок с президентом Лиги Фрэнком Беннеттом, чтобы обсудить принимающего, которого Коул травмировал во время первой игры сезона. Если меня там не будет, это станет катастрофой для Коула.

Но наши отношения и так были катастрофическими. Я не имею права представлять интересы Коула, когда у меня нет защиты против него. Я не могла извиниться за свое поведение в джакузи. Я сама загнала себя в ловушку его рук, его поцелуя, его прикосновений…

И последний день я провела, пытаясь забыть о величайшем оргазме в моей жизни. Легче сказать, чем сделать.

Поэтому я вымыла Роуз и приготовилась взять ее с собой на работу. Во всяком случае, она позволила мне вплести два маленьких розовых бантика в ее пышные косички – и я положила еще три в ее сумку для подгузников на тот случай, когда она неизбежно попытается съесть ленты. Я накормила ее яблоком, переодела и усадила рядом с ней в коляску Мистера Банни Бампиботтома.

Она улыбнулась, когда мы вышли из квартиры. Мы проехали один квартал, прежде чем она заснула в своем автокресле. Как и в случае с любой тишиной и малышом, это была не очень хорошая тишина. Она спала, как ее мама – мертвая для мира, а затем, проснувшись, полностью отдохнувшая, предавалась его разрушению.

Через двадцать минут я припарковалась у здания. Роуз заворчала и потерла лицо пухлыми кулачками. Затем она замахнулась ими на меня, когда я осмелилась поднять ее с сиденья.

Дело сделано.

Я пела ей колыбельную и мчалась в офис команды. Поздно. Папа и руководство «Монархов» уже были в конференц-зале. Я показала свой пропуск охраннику и украла один из леденцов, которые он держал в тарелке у своего поста.

Джекпот. Спасибо Господу за переработанный сахар. Я подавила взволнованные визги Роуз предложенным леденцом на палочке.

– Мамамама, – она засуетилась, когда я не дала ей схватиться за палочку, но клубничный вкус успокоил ее. Она выдохнула клубнику и тут же обрызгала губы и подбородок липкой слюной. По крайней мере, розовый цвет соответствовал ее лицу.

Прежде чем войти, я постучала и приготовилась к вспышке гнева отца. К счастью, персонал «Монарха» уже был на совещании. Они только смотрели в замешательстве, когда мой малыш помахала им в знак приветствия.

Четыре тренера и генеральный менеджер «Монархов» сгрудились вокруг громкоговорителя в центре стола. Никто из них не выглядел счастливым. Они заметно сморщились и посерели, когда звонивший сплюнул, выругался и выгнал каждого из них.

Фрэнк Беннетт практически кричал в трубку.

— Он опасен! Он убьет кого-нибудь еще до конца сезона!

Обычно тренер Скотт не был лучиком солнца, но, по сравнению с президентом Беннеттом, он был постоянным членом «Уигглз». Он вел большую часть разговора, но Роуз выплюнула леденец и вступилась за Коула.

– Бррр мамамама Китти!

Папа нахмурился. Тренеры выглядели смущенными. Отлично.

– Извинись, – шикнула я на нее. – Должно быть, она фанатка «Айронфилдских Рэйветсов».

По крайней мере, Роуз хихикнула. Фрэнк все еще разглагольствовал по телефону, а моя малышка приготовилась выпустить на бис собственную болтовню. Я снова протянула ей леденец и посадила на бедро, молясь, чтобы она молчала.

– Президент Беннетт... – вмешался в разговор отец. – Могу вас заверить. Хоторн ударил по принимающему чисто. Он не пытался намеренно навредить игроку. Он даже не добрался до штрафной линии.

– Пирса Джарвиса не будет весь сезон, – сказал Фрэнк.

Тренер Скотт кивнул. Его подбородок поворачивался в разные стороны.

– Такие вещи случаются, когда ребята бегут на полной скорости во время игры.

Фрэнк не слышал. Телефон затрещал, когда он закричал.

– Почему все это происходит с Коулом Хоторном? Ответьте мне, и я не стану налагать на него штраф в двадцать пять тысяч долларов.

– Двадцать пять тысяч? – повторил тренер Скотт.

– И тебе повезет, если я не потребую отстранения! Я не позволю этому человеку рыскать по полю в поисках следующей жертвы каждую чертову неделю.

– Фрэнк, мы должны вести себя разумно, – сказал папа. – Эти люди... они летают на другом уровне. Игра уже не та, что тридцать лет назад. Черт, это даже не то, что было десять лет назад. Эти ребята больше и сильнее, чем когда-либо прежде. Не путай энтузиазм с…

– Садизмом?

Оскорбление обожгло меня.

– Коул не садист!

Вот черт.

Я не хотела говорить.

Папа жестом велел мне замолчать, но Роуз любила подражать ее маме. Она взвизгнула, указывая пухлым пальцем на мужчин вокруг стола.

– Уауауауауау.

Я шикнула на нее, но внимание все равно сосредоточилось на мне. Я прочистила горло.

– Он увлечен игрой. Он играет жестко. Он никому не причинит вреда.