– Она... умеет танцевать?

Пайпер поцеловала Роуз в щеку.

– Да. Она также умеет ходить, говорить, есть... почти все, кроме вождения и голосования. Мы даже можем досчитать до двадцати, если ты не возражаешь против одиннадцати после девятнадцати, – пожала она плечами. – Ты когда-нибудь раньше был рядом с ребенком? С семьей?

– У меня осталось не так много от семьи, – начнем с того, что их никогда не было много.

– Ну, она не причинит тебе вреда. Сейчас, – Пайпер подняла ребенка и с ухмылкой представила ее мне. – Рози, это Коул. Коул, Рози.

Обычно цивилизованные люди пожимают друг другу руки. Роуз не протянула свой пухлый кулак. Это было хорошо. Меньше шансов случайно раздавить ее.

Я не знал, чего хочет от меня Пайпер. Как я должен был поприветствовать ребенка? Отметить хорошую работу генов, вероятно, будет оскорбительно. Я кивнул головой. Так безопаснее.

Но это оказалось совсем не так.

Глаза Роуз загорелись. Я думал, что позабавил ее, но это были только мои длинные волосы. Роуз схватила прядь, сжав ее в тиски.

Она потянула, почти вырвав клок из моего черепа.

– Ой! Господи Иисусе!

Ее сила чертовски удивила меня, и я взревел, когда она вырвала пряди из моей головы. Я отпрянул.

Затем начались гидротехнические работы.

Я никогда раньше не был рядом с детьми. Я понятия не имел, как громко они могут кричать, когда чудовище пугает их до смерти.

Глаза Роуз наполнились слезами, щеки надулись, а маленькие соболиные губки задрожали. Ребенок взвыл и уткнулся головой в шею Пайпер.

Мое сердце остановилось, разбилось и превратилось в пепел. Черт побери. Я не хотел ее пугать.

– Эффектно, – сказала Пайпер. – Неужели?

– Я... черт, прости.

– Коул, прекрати ругаться!

Она успокаивала младенца мягкими похлопывающими движениями по спине. Еще одна причина ненавидеть себя. Я последовал за Пайпер в кабинет, где она попыталась развлечь Роуз плюшевым животным. Это ничего не дало. Роуз крутилась, скулила и била маму кулачками в грудь. Она не поднимала глаз.

Как мне успокоить ребенка?

Лига назначила штраф, когда я облажался. Заткнется ли она, если я дам ей деньги на колледж?

И иногда тренер Скотт приказывал нам пробежать круги, когда мы на тренировке занимали не ту позицию, но я сомневался, что потение успокоит ребенка.

– Я не хотел кричать, – сказал я. – Я понятия не имел, что она может так сильно тянуть.

Пайпер вздохнула.

– Да, она сильнее, чем ты думаешь. Я чувствовала, как она тренируется, еще будучи у меня в животе.

Эта мысль заставила меня замолчать. Пайпер держала Роуз на руках, но я не мог представить, как она вынашивает ребенка.

Или мог? Такая красавица заслуживает семью. Ребенка. Счастье.

– Она просто капризничает, – сказала Пайпер. – Это был долгий день, и она голодна.

– О! Я могу помочь.

– Коул…

Нет, я сделаю это. Я смогу покормить ребенка.

Я так думал.

Я направился на кухню, но понятия не имел, что она ест. У Роуз была пара зубов, я видел их, когда она кричала. Это означало, что я могу не ограничиваться протеиновыми коктейлями.

Я бросил все, что смог найти, на поднос. Сырные палочки. Холодная куриная грудка. Немного коричневого риса. Банан. Половина итальянского сэндвича.

Я принес поднос в гостиную и со стуком поставил его на кофейный столик. Затем я отошел на приличное расстояние.

– Вот, – сказал я. – Дай ей что-нибудь.

Пайпер подняла бровь.

– Как бы сильно она не любила остатки курицы Кунг-По…

– Я принес все, что есть. И холодильник принесу, если это заставит ее перестать плакать.

Я не ожидал благодарной улыбки Пайпер, проблеска прощения.

– Я вижу ее любимую еду, – она потянулась за бананом. – Роуз, посмотри, что тебе дал Коул.

Сквозь всхлипывания, слезы и пухлые руки, потирающие лицо, Роуз взвизгнула от возбуждения.

– Баннен!

И вот так... она была счастлива.

Я рухнул на диван.

Я знал малышку меньше пятнадцати минут, и мое сердце уже не могло справиться с этим дерьмом. Я напугал ребенка, а затем сделал ее проклятый день, и все это в пятиминутном промежутке.

Роуз раздавила банан, и Пайпер забрала его у нее.

– Могу я воспользоваться твоей кухней, чтобы разрезать его?

– Ты осквернила это место сменой подгузника. Сделай все возможное, чтобы она перестала плакать.

– Дети плачут, Коул, – подмигнула Пайпер. – Привыкай к этому. Когда-нибудь они и у тебя будут.

Никогда. Она сошла с ума? Кто доверит мне ребенка?

Я последовал за Пайпер на кухню. Она посадила Роуз на барную стойку и стала кормить ее нарезанными кусочками банана. Малышка хихикала с каждым кусочком. Типа, забыла свое дерьмо. Я заработал миллионы долларов и жил в гребаном особняке, и все же я никогда не ощущал себя таким счастливым, как этот ребенок с ее проклятым фруктом.

– Ням-ням, – Пайпер промычала это слово.

– МММ, – передразнила Роуз.

– Скажи Коулу «спасибо».

Ее тоненький голосок растопил сердце.

– ...сибо.

Я ненавидел задавать вопросы. Я отвернулся от малышки и прокашлялся.

– Ты... где ее отец?

Пайпер колебалась так долго, что я пожалел о своем вопросе.

– Между нами нет никаких отношений, – сказала она. – Он... едва ли присутствует в ее жизни.

Это сделало наше приключение в джакузи более приятным.

– Ты растишь ее одна?

– У меня не было выбора, – она поцеловала ребенка в нос. – Я забеременела в колледже. Вообще-то, в аспирантуре. Я хотела получить докторскую степень.

– В чем?

– Во французской литературе.

– Бурно развивающаяся карьера, – сказал я, случайно оскорбив ее. Фигурально. – Я... никогда раньше не встречал никого с такой специальностью.

– А кого ты встречал?

– Черт, дай вспомнить. Футболистов?

Пайпер покачала головой.

– Качок.

– Заучка.

– Очень даже, – она гордо улыбнулась. – Я люблю литературу, искусство, и все, о чем предупреждал мой отец, что не будет оплачивать мои счета. Но он все равно меня поддерживал.

– Не знал, что у Мэдди есть сердце.

– Он тоже не знает об этом. Он надеялся, что я найду хорошего мужчину и выйду замуж сразу после колледжа, – вздохнула она. – Он ожидал, что у меня будет большой дом, семья и дети... но не так скоро.

– И ты не вышла замуж за отца Роуз?

– Боже, нет. Джаспер был ошибкой. Он был высокомерным, популярным, эгоистичным президентом братства. Но он преследовал меня, и он был единственным, кто когда-либо это делал. Но он встречался со мной только потому, что думал, что будет выглядеть лучше с хорошенькой девственницей под руку. Я была слишком наивна, чтобы понять его игру. И вот однажды... упс.

– Maмамама, – пробормотала Роуз.

– Ты сказала это, фрикаделька.

– Итак... – я попытался выразиться деликатно. – Ты залетела.

– Мой отец был в ярости. Он платил за все – за колледж, за мою квартиру, за еду, за книги. Отдалился от меня в тот момент, когда я отказалась выйти замуж за Джаспера. Он сказал, что даст мне работу, и я согласилась, но...

– Ты ничего не знаешь о футболе.

– Бинго. Но он сказал, что я достаточно умна, чтобы научиться. Я бросила все, начала работать, родила ребенка, а теперь... – она пожала плечами. – Вот к чему мы пришли.

Роуз сначала улыбнулась матери, но потом повернулась и одарила меня дразнящей улыбкой. Банан сделал свое дело. Она схватила кусочек фрукта, раздавила его в пальцах и протянула мне руку. Когда я не пошевелился, она пискнула и запрыгала на барной стойке.

– Она делится с тобой, – объяснила Пайпер. – Она не делает это для кого попало. Я бы сказала, что ты прощен.

Она делится со мной?

Я не мог оставить ребенка в подвешенном состоянии, но не хотел подходить слишком близко. Роуз ничего не поняла, уронила банан мне в руку и завершила момент тихим ворчанием и улыбкой.

Она взяла себе еще кусочек и предложила маме. Пайпер проглотила его с фальшивыми причмокиваниями. Роуз это понравилось.

Почему двадцатифунтовый сгусток энергии чувствовал себя в безопасности, прикасаясь ко мне? Будучи рядом со мной? Поделившись со мной бананом?

Я съел кусочек банана, чтобы сделать ребенка счастливым.

– Она... – я не знал, что сказать.

– Потрясающая, – прошептала Пайпер. Она прочистила горло. – И становится такой большой. Мне кажется, что она уже взрослая.

У нас были разные определения взросления.

– Я много работаю, – сказала она. – Вынуждена. У меня есть няня, но она дорогая. И моя работа держит меня вдали от дома больше, чем может позволить мой бюджет.

– Из-за меня?

– Ну, мистер Хоторн... скажем так, вы не очень хороши ни для одной из наших карьер в данный момент. Ты еще хуже для моей личной жизни.

– Не может быть все так плохо. Тебе понравилось джакузи.

Она не клюнула на приманку.

– Но теперь ты понимаешь. Я не могу валять дурака в джакузи с плохишом-полузащитником. Я должна думать о своем ребенке. Она на первом месте.

Боже. Теперь я чувствовал себя полным мудаком. Ее ребенок не имел никакого отношения к тому, что произошло в джакузи, но все было связано с моим сопротивлением быть проданным. Несправедливо, что моя вражда с агентством разлучала Пайпер с ее ребенком.

Год назад это не имело бы для меня значения. Черт, неделю назад мне было бы насрать. Но сейчас? Я только что съел кусочек смятого банана, поданный мне хихикающим ребенком, который смотрел на меня без страха.

Мне никто никогда так не доверял.

– Смотри, – я глубоко вздохнул. Ненавидел то, что собирался сделать. – Я еще раз поговорю с Мэдди.