После часа занятий Пайпер закрыла учебник. Роуз ковыляла по кухне, забавляясь кастрюлей, деревянной ложкой и умением справляться с мигренями. Я отхлебнул содовой и пожал плечами.

– Есть вопросы?

– Да, – она украла напиток и сделала глоток, почти подтолкнув меня выплеснуть все мое дерьмо. – Почему все называют тебя Чудовищем?

Любой вопрос, кроме этого. Я ничего не ответил.

Ее взгляд задержался на моей обнаженной груди.

– Почему ты получаешь так много штрафов и создаешь так много проблем для твоего представительства?

– Простите, что обременяю вас, Ваше Высочество.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Я не говорил ей правду, поэтому вместо этого предложил очевидное.

– Лига – это безопасность игроков. Когда у твоего блестящего защитника контракт на сто миллионов долларов, ты должен защищать его. Они добавили новые правила, и теперь мы играем по-разному. Более консервативно, с более добрым, более мягким решением.

– Но разве ты просто... не врезаешься в кого-то? Я не знала, что есть техника борьбы.

– Хочешь, я тебе покажу?

– Э-э, я не хочу, чтобы меня ударили, большое спасибо.

Я тоже не хотел ее бить, если только это не был хороший шлепок перед глубоким толчком. Я согнул палец, подзывая ее ближе.

– Я тебя не ударю. Просто поверь мне.

– О, конечно. Не проблема.

– Ты боишься небольшого практического опыта?

Губы Пайпер скривились в довольной улыбке.

– И все это во имя образования?

– Конечно. Иди ко мне. Покажи мне, как ты справишься со мной.

Она оглядела кухню.

– Здесь?

Мне нравилась ее уверенность.

– Ты, действительно, думаешь, что сможешь меня сломить?

– Я могу в одно мгновение поставить тебя на колени, Коул Хоторн.

Злая женщина.

– Ключ к чистому удару лежит в том, чтобы растянуться поперек тела держателя мяча, – я взял ее руки и положил на себя, там, где она схватила бы меня в тиски. Пайпер подыграла, закатив глаза. – Обними меня. Целься плечом, а не головой. Вперед.

Пайпер едва коснулась меня, но тепло ее рук пробежало по мне. Она пожала плечами, ее цитрусовые кудри щекотали мою грудь.

– Я вдвое меньше тебя. Это просто смешно.

Роуз метнулась к нашим ногам. Каким-то образом она нашла один из моих ботинков. Эта чертова штука была такой же большой, как и она сама, но она подарила его своей маме, как будто это было какое-то сокровище.

У меня возникла идея. Это была плохая идея. Ужасная идея, но я знал, как завоевать ее.

– Подумай о том, чтобы схватить его, как будто это большое, интенсивное объятие, – сказал я.

Я наклонился, схватив девочку под мышки. Роуз хихикнула, когда я случайно пощекотал ее, но, по крайней мере, она не закричала.

Я поднял ее с земли, пораженный тем, как мало она весит и как легко поддается тому, чтобы ее подняли в воздух. Я протянул ей малышку, держа ее на расстоянии вытянутой руки.

– Ну вот, – сказал я. – Займись ею.

Пайпер это не позабавило.

– Ты хочешь, чтобы я потренировалась на своей дочке.

– Опусти плечо, держи голову высоко, обними ее и отвези домой.

Она засмеялась, но изобразила то, о чем я просил. Роуз хихикнула, когда ее мама наклонилась и крепко сжала ее. Но мой урок провалился, когда Пайпер подняла рубашку своего ребенка и дунула на ее розовый пухлый животик. Видимо, Роуз нашла это забавным.

– Вот так? – спросила Пайпер, забирая Роуз обратно.

– У меня такое чувство, что выдувание пузырей на животике Джека Карсона привлечет больше штрафов, чем заваливание его в грязь.

Пайпер хихикнула.

– Может быть, больше женщин будут смотреть игры.

– Они говорят, что я грязный игрок, но я не настолько грязный.

Роуз пошевелилась, и Пайпер позволила ей шмыгнуть на пол.

– Ты что, грязный игрок?

– А ты как думаешь?

Она прикусила губу.

– Мне кажется, ты сильнее, чем думаешь.

– Я думаю, что я настолько силен, насколько понимаю.

– И поэтому ты себе не доверяешь.

Мы больше не говорили о футболе.

– Я тебя пугаю, красавица?

– Мне что, надо бояться? Мне есть чего бояться?

Жаль, что у меня нет ответа для нее.

– Если на этой неделе ты не наденешь Ашенвилльскую форму, все будет в порядке.

– А если бы я играла за Ашенвилль? И ты хотел бы ударить меня грязно? Что это была бы за тактика?

Она прикусила губу, и я уставился на нее в полном восторге. Можно ли ревновать к укусу?

Я придвинулся к ней поближе, чувствуя ее тепло и вдыхая ее запах. Мой член затвердел, когда ее рот приоткрылся, и она неуверенно вздохнула, ожидая моего ответа.

– Есть пара запрещенных приемов, – я понизил голос. – Мне нельзя набрасываться на кого-то, отрываясь от земли.

– Как это набрасываться?

– Это происходит так быстро, что это трудно контролировать. Ты видишь то, что тебе нужно и... хватаешь его, так или иначе, пока он не ушел.

Пайпер не успела пошевелиться. Я заключил ее в свои объятия, притягивая ближе.

– Это... должно быть, опасно, – прошептала она.

– Чрезвычайно.

Я прижался к ней, наслаждаясь легкой дрожью, пробежавшей по ее телу. Она проверила, отпущу ли я ее. Я был сильным мужчиной, но даже у меня не было сил отпустить ее сейчас, когда ее изгибы прижимались к моему телу.

Пайпер облизнула нижнюю губу, но не сопротивлялась. Ее пальцы коснулись моих рук.

– Неудивительно, что это запрещено.

– Есть преступления и похуже. Мне нельзя преследовать того, кто... беззащитен.

– Что делает кого-то беззащитным перед тобой?

– Когда они не могут дать отпор, – я крепче сжал ее, заработав тихий вздох с ее идеально пухлых губ. – Если они уже лежат на спине. Или если они уже падают. Я не должен охотиться на тех, кто сдался.

Волна жара прилила к члену, пока не стало больно. Мне было больно, но мне нравилась боль, поддразнивание, погоня.

– Это правило существует, чтобы защитить беспомощных от таких безжалостных людей, как я, – я заправил ей волосы за ухо, открывая нежную впадинку на шее. – Я из тех людей, которые могут использовать в своих интересах кого-то столь... уязвимого.

Пайпер выпрямилась.

– А что, если они не так уязвимы? Что, если они смогут это принять?

– Не многие смогут, – мой голос стал низким, грубым и угрожающим, тем самым чудовищным голосом, что притягивал женщин только для того, чтобы отпугнуть их. – Они должны быть... сильными.

– Некоторые люди сильнее, чем кажутся.

– Но я больше, чем выгляжу.

Пайпер облизала губы, мягкие и коричневые, умоляющие прикусить их.

– Я видела достаточно.

– Ты почти ничего не видела. Ты шпионила за зверем, вторглась в мой дом, вторглась в мою личную жизнь.

– И я выжила.

– Но теперь ты у меня в гостях, и все это ради меня самого.

– Меня это не пугает.

– Хорошо. Я еще не пытался тебя уничтожить.

– Ты думаешь, что сможешь?

– Легко.

Руки Пайпер скользнули немного выше, скользя по моим бицепсам, прослеживая мою татуировку любопытным пальцем.

– Ты возьмешь меня чисто или грязно?

– Очень грязно.

– Как же так?

– С самой худшей тактикой из всех, – я наклонился, мои губы коснулись ее виска, ее щеки. – Ударом в голову.

Я крепко схватил ее и наклонился для поцелуя.

Это сработало.

Пайпер схватила меня за грудь, ее ноги ослабли, а тело задрожало.

Я украл ее поцелуй, ее воздух, ее силу. Ее кожа отдавала цитрусовым вкусом, и я поцеловал ее теплое горло. Ее сердце колотилось яростно и сильно, и я укусил там, где оно билось сильнее всего.

– Я знаю, что ты хочешь подчиниться, – прошептал я. – Сдавайся мне. Дай мне трахнуть тебя так, как ты должна быть оттрахана.

Она тяжело дышала, прижимаясь ко мне.

– Как?

– На коленях. Предлагая себя мне. Верхом, как животное. Дико.

Пайпер застонала. Я заставил ее замолчать еще одним поцелуем. На этот раз я был груб и требователен, проводя языком по ее языку в ожидании чего-то более коварного.

Я прижму ее к стене, когда встану перед ней на колени, раздвинув ноги. Эта красивая киска ждет моего вкуса, моего укуса, моего удовольствия. Однажды я чуть не взял ее, но вода разделила нас. Только мои пальцы нашли этот идеальный жар между ее ног.

Я бы взял его.

Я бы брал ее.

Снова и снова.

На протяжении ночи, часов удовольствия и траха. Ее тело будет использоваться, оскорбляться и почитаться, как тело богини, которой она была.

Я не ожидал внезапного столкновения с коленом.

Или хихиканья.

Или маленьких рук, раздвигающих наши ноги.

– Maмамамамама!

Роуз подпрыгивала и хлопала в ладоши. Она протиснулась между нами, чтобы обхватить своими маленькими ручками ногу Пайпер. Я замер, когда она потянулась ко мне, сжимая мою икру так сильно, как только могла.

Она улыбнулась, взволнованная тем, что оказалась между нами в самых неудобных объятиях, какие только можно себе представить. Она была самым симпатичным блоком для члена, и Пайпер, и я оттолкнулись друг от друга.

Почему этот ребенок не боится меня?

– Я... – голос Пайпер дрожал, задыхаясь. – Ей нужно пойти вздремнуть. Я, действительно... я должна... я должна позаботиться о своей дочери, Коул.

Она имела в виду не только сон.

Это было предупреждение. Нет. Предлог.

И я не стал противиться этому.

Она бросилась к лестнице с ребенком. Роуз помахала рукой на прощание. Я сделал болезненный вдох.

Не важно, что у Пайпер есть ребенок. Не имело значения, что она думала, что защищала себя, отрицая желания, которые были у нас обоих.